– Кейси, что вы знаете про умдырей? – осторожно спросила я благоухающего, как майский цветок, волка.
– Немного, и все не слишком хорошее, – признался тот, замирая под огромным зеленым носом.
Зверь принюхался, звучно чихнул и отступил к вытянувшемуся по струнке моему братишке. Пока нам везет. Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!
– А как с ними боролись ваши предки?
– Откровенно говоря, эти твари появились совсем недавно. Лет двадцать или тридцать назад. Откуда – никто не знает. Убить их можно, выстрелив в глаз, а ранить практически невозможно.
Ящер тем временем обнюхал Вика и облизнулся. Кажется, он что-то учуял! Боюсь даже предположить что!
– Вик, у тебя опять в кармане колбаса? – прокурорским тоном прошипела левая половинка мозга.
– Да, – бледнея, признался он. – Хотел на ходу пообедать.
Да он просто герой труда! С его-то вестибулопатией умудриться еще и пожрать! Как, если не секрет?! А главное, когда успел стащить колбасу, гад?! Да-а, как говорил мой знакомый патологоанатом: «Если женщина – это всегда загадка, то мужчина – что-то непонятное!»
К несчастью, оказывая первую помощь, я отложила арбалет на траву, а Вик, поднимая пациента, воткнул катану в землю. Так что своевременно добраться до оружия мы просто не успеем! Огромная пасть зверя раскрылась, обдав всех смрадным дыханием. Похоже, он решил попробовать моего братишку на зуб.
Я четко сделала шаг назад в сторону арбалета. Умдырь взвился и резко обернулся ко мне, забыв на минуту о первой жертве. Я замерла. Нет, он действительно видит только движущиеся мишени!
– Брось колбаску на капкан! – одними губами попросила я Виктора. – Только плавно лезь в карман, словно ты дерево, колышущееся на ветру!
– Легко сказать! – огрызнулся он, но осторожно последовал моему совету.
Как хорошо, что, после того как мы разрядили капкан, Вик установил его снова! Мясной огрызок взвился в воздух прямо перед носом умдыря и мягко приземлился около железной угрозы.
Зверь молниеносно сориентировался по траектории полета пищи. Кусок колбасы больше не двигался, но источал ни с чем не сравнимый аромат мяса. Это вам не современные продукты, никакой сои, вкусовых добавок и прочей дряни! Умдырь опасливо принюхался и раскрыл пасть.
Как он может что-нибудь чуять, если сам источает такое зловоние, что прямо тошнит?! Или свое не пахнет? Видно, ко всему прочему у животины плохой порог чувствительности обоняния. Скорее всего, именно поэтому оно и стало падальщиком. Разлагающиеся трупы слышно за версту. Здесь хороший нос не нужен.
Тем временем длинный, метровый язык ящера стал осторожно ощупывать землю около капкана. Наша троица затаила дыхание. До приманки оставалось сантиметров десять, когда этот любопытный орган имел неосторожность наткнуться на пусковой механизм. Раздался щелчок, и зверь взвыл дурным голосом.
Я думала, железные зубцы перекусят язык, но данный орган оказался на диво крепким. Обиженный умдырь, завывая не хуже самой горластой баньши, встал на дыбы, пытаясь высвободить драгоценную часть тела из стальных тисков. Капкан оторвался от земли, явив длинную стальную цепь с толстым серебряным штырем на конце, накрепко вбитым в дерн. Как только мы такое не заметили?!
Зверь, поняв, что оказался постыдно прикованным, стал прыгать по кругу, разбивая все на пути и роняя на землю капельки крови. Вик выдернул катану и, подхватив меня, вовремя оттащил в сторону.
– Бежим? – философски предложил он снова обнародовать «боевой девиз» ныне правящих Драко.
– Нет. – Я потянулась к своему арбалету. – Кейси долго лежал раненым, запах крови, скорее всего, привлек других умдырей, двинувшись, мы только вызовем огонь на себя. Надо немного обождать.
– Понятно, – кивнул братишка, – отступаем к деревьям. Слушай, Свет, а где та вонючая дрянь, которой ты намазала нашего лохматого соратника?
– Лучше разотрись травой с сосновой иглицей, потому что запах мяты для этого места чужой, и, когда он выветрится, господа умдыри захотят с ним поближе познакомиться.
Братишка слегка побледнел и стал старательно тереть руки о еще зеленые иголки и кончики лапок подвернувшейся на свою беду молоденькой ели. Недолго думая я последовала его примеру. Расстроенное животное прыгало рядом, не в силах совладать с натянутой цепью. Такое соседство слегка нервировало. Да и на будущее следовало что-нибудь предпринять.
– Викуша, зайка! – ласково обратилась я к сидящему рядом другу.
Тот насторожился и недобро посмотрел на меня.
– Опять намереваешься что-то попросить? – пронзительно сверкнул он глазами.
– Я хочу этот капкан!
Присутствующие представители мужского пола поперхнулись и уставились на меня еще хуже, чем на психа. К тому хотя бы сочувствие полагается проявлять.
– Ты уверена, что тебе нужен именно этот?! – скептически поинтересовался брат, кивая на прикованного к нему злого, как пантера, умдыря. – Да и зачем он тебе?
– В хозяйстве пригодится! – буркнула я.
– Мужу в постель подкладывать? – ехидно осклабился родственничек, многозначительно покосившись на Кейси.
Хм, а идея-то, впрочем, неплоха! Ох и повезет же какому-то счастливчику! Но проблема в том, что внутри жило четкое ощущение, что сие полезное заземление действительно мне в скором времени понадобится. А интуиция редко когда меня подводила. М-да. Нехорошо.
– Леди, – осторожно начал стоящий рядом волк, жалобно глядя на вспахавшего уже добрую версту умдыря. – В любой деревне мы можем купить тысячу таких вот капканов. Вам точно необходим именно этот?
Честно говоря, меня так и подмывало в лучших традициях женской стервозности заканючить, что хочу только эту цацку, и никакую другую, но теперь гораздо больший интерес представлял длинный серебряный штырь, вбитый в землю. Уж не охотится ли кто здесь на нежить? Капкан и цепь стальные, чтобы не поранить пойманный объект, а вот крепление – благородный металл высшей пробы, чтобы жертва не могла сама выдернуть. Если догадка верна, то кому это нужно? Зачем? И почему другие умдыри не появляются? Куда они все подевались?
– Кейси, а какие виды разумных тварей здесь водятся?
– В смысле? – не понял он.
– Звери, способные думать, работать с предметами и не ладящие с серебром.
– Ну к таким можно отнести оборотней, наверное.
– А еще?
– Затрудняюсь ответить.
– А кто-нибудь поблизости живет?
– Нет! Вы что?! – праведно возмутился лохматый друг, испуганно округлив глаза. – Психи и те сюда боятся соваться!
А мы тогда кто?! Ну спасибо, Ладушка! Удружила!
Тут тишину нарушил слабый треск где-то впереди. Наконец-то!
– Прижмитесь к деревьям! – скомандовала я, доставая из колчана стрелу с наконечником в виде широкого полумесяца.
Помню, когда добрый дядя Артур вложил мне их в протянутую руку, еще удивилась, зачем такие нужны. «Вдруг кого-то из вас повесят, – задумчиво пожал тогда плечами мой придворный маг, – зачем надеяться на чудо, если можно его сделать самим, перерубив веревку?» Вот только если вздергивать будут меня, то мне поистине придется уповать на везение, не зная, что лучше: довериться судьбе или дивной меткости снайпера рода Венатор.
Острое как бритва лезвие легонько оцарапало руку, возвращая в реальность. Да уж, похоже, мои предки испытали на своей шкуре все превратности судьбы, раз продумали даже это! Теперь, кстати, очень пригодится!
– Что ты делаешь? – изумился Вик, видя, как я беру на мушку постоянно прыгающего умдыря.
– Слишком мало крови. Когда явятся его собратья, надо, чтобы был потоп, тогда до нас им не будет никакого дела.
В этот момент прикованный умдырь дернулся так, что серебряный кол вылетел из земли со скоростью торпеды и, мотаясь на цепочке, стал живым продолжением языка животного. Зверь исступленно завертел мордой, но избавиться от прицепившегося к его языку капкана не смог. Затем повернулся к нам и злобно прищурился.
– Ты уверена, что хочешь ранить его именно сейчас? – вкрадчиво уточнил брат. – Он, кажется, догадался, кто подложил ему такую свинью!
