Будем жить! (СИ) - Сердюк Алексей

- Да нормально я целюсь! Злобный враг будет уничтожен, мы стрелять умеем, не то что всякие… разные! – немедленно отозвался этот пижон, но развить тему ему не дали. После категорического приказа «Заткнуться!» от лейта парень притих, но на привале, видимо, решил отыграться – принялся чесать языком, рассыпая простенькие комплименты девчатам и кривляя моих бойцов (однако – не переходя определенных рамок). Акула подошёл ко мне и, глядя куда-то в сторону-вверх, поинтересовался:

- Следопыт, по-моему, этот кретин уверен, что он реально бессмертный… Может, пора его утихомирить?!

Я внимательнее присмотрелся к ефрейтору – да Акулов уже на грани! Ещё десяток минут хараевского трёпа – и начнется… черт его знает, что именно, но нахрена мне эти проблемы?! Так и до кровочки можно доиграться! Ладно, раз боец не понимает по-хорошему – будем учить по-плохому…

- Курсант Хараев. – я не повышал голос, его проблемы, если он «не услышит» команду. Хотя – услышал, осторожный, не отнимешь…

- Я, тарщ-младший-сержнт. – несколько замедленно, но встал курсант под уставной ответ, при этом старательно выговорив слово «младший» и слегка скомкав остальные.

- Вы, курсант, считаете себя большим знатоком дикой местности, и уверены, что разбираетесь в методах выживания лучше инструкторов? Это прекрасно… – я на секунду замолчал, но, когда курсант попытался что-то ответить, перебил (а вот это мне в армии нравится! я начальник – ты дурак, и никак иначе… естественно, когда за начальника именно я!) – Я не закончил и вашего мнения, курсант, не спрашивал. Итак – раз вы уверены в своих силах, вы получите возможность их проявить. Как командир первого отделения принимаете командование взводом на себя. Временный командир взвода лейтенант Золин условно ранен и выбыл из строя, находясь без сознания («золушок» чуть вздрогнул, но промолчал – поздно пить боржоми; раз оставил мне «удовольствие» утихомиривать наглого «курса», то теперь не чирикай!). Ваша задача – я, вспоминая рассказ Чермиса, злорадно прищурился – уйти от группы преследования, найти место для ночлега, подготовить стоянку, обеспечить безопасность и питание личного состава… Задача ясна?! – последние слова я «пролаял», так называемый «командный голос» в своё время поставлен был у меня хорошо ещё в «той» армии, и усугубился годами работы «с людьми» на гражданке.

- Так точно! – Хараев ответил раньше, чем полностью осознал полученное задание. Ага, сам такой – на соответствующий тон и штатно заданный вопрос ответ следует рефлекторно, понять задачу толком не успел, а выполнять – уже готов! Иногда это же является поводом для смеха – гавкнуть «так-точну» не долго, а вот бежать выполнять… что именно?! А точно то ли, что было приказано, да ещё буквально ли приказ понимать следовало? Всякое случается иногда… как и смех бывает – сквозь слёзы…

- Тогда – выполняйте. У вас двадцать минут – после этого или вы начинаете движение, или проваливаете задание на месте… с соответствующими организационными выводами. – я «тонко» намекнул о перспективе расстаться с лычками ефрейтора, пускай и «учебными». Акула, переглянувшись с Веслом, старательно давили торжествующие ухмылки – уже поняли, что начнётся далее… хотя, кажется, не только они, просто видел я лучше именно эти довольные физиономии.

«Начать движение» свеженазначенный «и.о.-комвзвода» всё же смог, успев предварительно переругаться с тремя своими соратниками и послав их по известному адресу – просто тупо скомандовав «вперед шаго-ом… арш!» – и тут же был остановлен моим окриком:

- Курсант Хараев! Вы ничего не забыли?! – недоумённая рожа детинушки была красноречивее любых слов.

- Никак н-н-нет… товарищ сержант! – буркнул явно «потерявшийся» ефрейтор.

- Ум-гу... – я сделал «глубоко задумчивый» вид и приказал – Повторите поставленную задачу и вводные условия!

- Начать… движение… найти место… и еду тоже. – несколько неуверенно уже (правильное макание носом в собственную лужу - бесценно!) проблеял ком-од. Я кивнул и поинтересовался:

- И это всё? Странно, об этом мы с вами ещё поговорим… Куда вы намерены вести взвод?

Хараев лихорадочно метнулся глазами по горизонту и ткнул рукой в первую попавшуюся рощу, в лощинке, километрах в четырёх прямо перед собой:

- В направлении вон той низменности! – и даже с некоторым превосходством уставился на меня. Я равнодушно пожал плечами и с демонстративной ленцой уточнил:

- Ваш выбор – ваше дело. Только скажите мне, пожалуйста – почему вы бросили боевого товарища? Это ваша тактическая хитрость, или просто равнодушие к потерям личного состава?! – последние слова я усилил интонацией. Ефрейтор дернулся, пробежал глазами по сгрудившемуся взводу и с недоумением выдал:

- Так все же тут!

Голос был настолько по-детски обиженным, что мои бойцы сдавленно захихикали. Я картинно удивился:

- Что значит – все?! В указанной мной, лично, вводной было чётко сказано – «…Командир взвода лейтенант Золин условно ранен и в бессознательном состоянии…». Повторяю – ранен и выбыл из строя, а не убит! Только что вы, курсант, просто бросили в саванне, на пути настигающей группы преследователей – условно будем считать, это банда из Имамата, – своего непосредственного командира! Вы рассчитываете, что, найдя раненого офицера РА, бандиты прекратят преследование, удовлетворившись добычей? Что ж, как вариант тактического решения, конечно, имеет право на существование… Вот только как-то гаденько получается… Что дальше будете делать? Прострелите ноги паре-тройке товарищей, чтобы иметь право приказать им вас прикрывать – все равно ведь не уйдут, а так можно будет убегать налегке? – на ефрейтора было жалко смотреть. За какую-то минуту он будто потерял килограмм десять веса и сантиметров пятнадцать роста! Понятно, что ничего подобного курсант не планировал – он и вообще ничего не планировал, не до того ему было. Но и выводы мои оспорить никак не мог – фактически, про лейтенанта он банально забыл, не придав значения условиям задачи!

- Та-а-ак, ладно… Попробуем еще раз. Курсант Хараев! Условия поставленной задачи ясны?!

- Так точно, товарищ сержант! – выдавил бледный «условно-ефрейтор».

- Двадцать минут до начала движения – время пошло! – коротко скомандовал я и, пока «и.о.командира» пытался организовать импровизированные носилки, украдкой показал кулак обоим «своим» командирам звеньев – и Акула, и Сирый прониклись и принялись раздавать плюшки подчиненным…

В этот раз кое-как двинуться с места привала Хараев смог только через сорок минут. Я демонстративно стоял чуть в сторонке и молча смотрел на свои часы, не говоря ни слова. Когда мимо меня протопала четверка несущих на корявых носилках лейта бойцов (додуматься до ремней и курток они так и не сумели, вместо этого изуродовали один спальник; решение… спорное, ткань спальника вряд ли протянет дольше нескольких часов – синтетика, блин, на драные дырки не рассчитана), я, ухмыльнувшись в ответ на злобный взгляд лейта, опустил руку и, в десяток шагов догнав идущего в первых рядах Хараева, громко сообщил:

- Сорок минут, курсант. Вы непозволительно промедлили, в течении четверти часа ваш отряд окажется в поле зрения преследователей! Ваши действия?!

Хараев с ненавистью посмотрел на меня и проорал:

- Взво-о-од! Бего-о-ом… марш! – и сам пустился тяжёлой рысью. Мои двумя звеньями выдвинулись по флангам и чуть вперёд, не перекрывая, конечно, направление движения взвода, ещё две группы ушли в тыловое охранение. Я, в этот раз, оставался на постоянной позиции в правом звене, продолжая отслеживать не столько бегущих курсантов, сколько местность вокруг на предмет хищной живности и прочих неприятностей… Через полчаса бойцы взвода «сдохли». Точнее, выбились из сил четверо носильщиков лейтенанта, поскольку никто даже не подумал их сменить! Идиотизм, клинический! Если бы и вправду нас преследовала банда… хотя, там бы уже были другие расклады, не спорю…

- Командир взвода Хараев! Скорость вашего движения непозволительно медленна, вас настигают преследователи. Вам удалось оторваться не более чем на полчаса, однако благодаря тому, что вы не озаботились хоть каким-то способом запутать следы или скрыть их, банда идёт точно за вашим подразделением. Ваши действия?