Кондотьер (СИ) - Листратов Валерий

— Ну да, у меня получается, — тут же смущается Рыжая.

Император прячет довольную улыбку.

— Так, дальше что? — опять обращается ко мне.

— Дальше, — отвечаю, — выжгли трупы в Арсенале. Они там были придавлены мешками с цементом, поэтому выбраться вовремя не смогли, так что их мы оставили на потом. Ну и последними сожгли тех, кто должны были отвлекать внимание.

— Хорошая история, — говорит император. — Главное — вовремя произошедшая. Матвей, ваши прогнозы, если бы Максим не вмешался?

Очевидно, это он говорит уже для нас всех.

— Если бы Клавдия Сергеевна и Максим не вмешались — море крови, скандал. Вы бы, безусловно, выжили, но почти все выпускники военных лицеев и их родственники погибли бы. По нашим примерным данным — к сожалению, полных данных мы собрать не можем, потому что уважаемая Клавдия Сергеевна жжёт до состояния пепла…

Рыжая довольно усмехается.

— Так вот, по нашим примерным данным, было больше сотни ходячих мертвецов. Класс второй — упыри. Неразумные, но в то же время скорость и ловкость у них выше человеческой. Так что без жертв не просто не обошлось бы — там, скорее всего, все бы и полегли, чтобы вас защитить. Да и Повелители Огня и Воды наверняка использовали бы что-то площадное — иначе было бы сложно.

— Мага взяли? — уточняет император.

Видимо, эту часть ему Матвей доложить не успел. Матвей слегка хмурится.

— Взяли, но он принял яд и совершил самоубийство. Труп развеяли — личем не поднимется. Описание составили, сейчас выясняем — как он попал на мероприятие. Выясним — сегодня случайных людей быть не могло.

— Ну хоть это хорошо. Понимаете, — обращается к нам ко всем. — Вы сегодня спасли больше трёх сотен очень нужных Империи жизней, это не считая их родственников. Ваш вклад сложно оценить каким-то образом.

— Да, случайно получилось, Ваше Величество. — Слегка пожимаю плечами.

Вижу, что наставник не очень со мной согласен, но, например, Кло вполне хватает самого факта веселья внутри столичного кремля. Думаю, что мало кто из магов может этим похвастаться.

— Неважно, случайно или не случайно — не в этом дело. Я не люблю героизма в рядах армии, потому что любой героизм — недосмотр планирования, но в данном случае всем вам троим Империя благодарна, и вы будете представлены к высшему военному ордену.

— И я? — удивляется рыжая.

— Но почему нет? Военные ордена не выбирают пол награждаемых.

— К военному ордену? — удивляется Кошкин. — Я же не на службе.

— Да, вы не на службе, но вы совершили военный подвиг, поэтому орден будет военный. И да, вы с ним получите ещё больше зависти и недоброжелателей. Всё как ты любишь, Борис.

Наставник слегка улыбается. А внутренне довольно ухмыляется, потому что насквозь гражданский преподаватель будет теперь щеголять с военной наградой, и это будет просто огромной тряпкой для быка, для его завистников. А позлить своих противников Кошкин, очевидно, любит.

— Боярский род я вам организовать, конечно же, не дам, — усмехается император, — хотя подвиг этого и достоин.

Наставник позволяет отразиться на лице равнодушию.

— А вам, Максим, что я могу сказать? Очень рад, что в моей Империи появился такой боярин, который оправдывает своими действиями саму идею. Вы просили налоговые льготы — мы пойдём вам навстречу и дадим вам те десять лет, которые вы спрашивали в первый раз. Сможете их использовать.

— Матвей, не тянись, — переключается на безопасника император. — Знать о том, что у нас действует некромант, ты с одной стороны, конечно, должен был. Просто обязан. С другой же стороны — не было даже предположения, что они остались. То есть теперь, конечно, тебе нужно это принимать во внимание.

— Мы уже с Максимом договорились — он каким-то образом их чувствует. Правда, Максим? — тут же добавляет Матвей.

— Да, есть подозрение, что я именно некромантов, скорее всего, смогу отличить от других людей. Есть там небольшая специфика, но это могло быть характеристикой конкретно этого мага. Я, пока не увижу второго или похожего человека, не могу сказать наверняка.

— Пробуйте, Максим. В своё время нам некроманты именно этим крови и попили — их отличить от обычного человека магам очень сложно. Если честно, считалось, что нельзя. Их и не видит никто, разве что целители, но только очень близко. Мы считали, что некроманты Западной Европы были уничтожены. В свое время мы тщательно их искали.

— Ваше Величество, — уточняет Матвей, — боюсь, что сотня единообразно поднятых трупов говорит о том, что у наших противников есть школа.

— Да уж, я бы не догадался, конечно, — усмехается император. — Протокол существует, поднимай архивы, создавай летучие отряды, все как тогда. Будем искать.

— Да, Ваше Величество.

Император снова обращается к нам:

— Сегодняшний день дважды удачный. Мало того что вы не дали осуществить довольно опасную акцию, так ведь ещё сколько вы спасли людей на полях сражений, которые вот-вот уже воспоследуют. Второй раз такая история у них, конечно же, не пройдёт. Получается, если это турки, они засветили такой козырь зря — противодействие ему у нас есть, пусть и старое. Теперь мы будем готовы. Так что Империя еще оценит ваш вклад в это дело, господа и дама, — улыбается опять же император.

Глава 34

Выхожу из Кремля после разговора с императором несколько озадаченным. Про ордена знаю слишком немного, чтобы понимать, нужной или не очень вещью одаривает император.

— Борис Васильевич, а ордена — это настолько важная вещь? — задаю не дающий мне покоя вопрос. — Зачем они нам, ну помимо знака отличия? Нет, я понимаю, дареному коню, и все такое… Но все же, это лишняя головная боль, или все же нужное что-то?

— Скорее, это не вещь — сам орден — это просто знак того, что ты являешься членом ордена с определенным статутом. А вот сам статут — штука интересная. В Империи орденов-то много было. Государственных — тоже. Но порядок худо-бедно в гражданской службе навели, и теперь есть свои ордена у сословий, и направлений деятельности, за выдающиеся достижения в области, как-то более-менее стало понятно. А вот на военной службе как было все не очень прозрачно, так и осталось.

— Борь, — уточняет Рыжая, — на самом деле все не так, для военных понятно что, скажем орден, положенный драгунам, пехота не получит никогда, и тут даже дело не в сословиях, хотя и в них тоже. В кавалерии, и даже в такой переходной, как драгуны, в основном дворянские дети служат, а в пехоте — дворяне только офицеры. Но и по полкам разные отличия, во Втором Императорском, скажем, дворяне служивые, а Первый Смоленский — дворяне Родовые. Так что и ордена у них разные — все просто же.

— Вот я про это и говорю, — кивает, усмехаясь, Кошкин. — После понимания — какой орден можно будет только сказать, головная боль это, или важный дар. Пока — неясно.

Хмыкаю.

— Я, кстати, не понимаю, как Его Величество, сможет представить к одному ордену трех человек — ученика, насквозь гражданского преподавателя из старого Рода и бывшего армейского мага. Это в любом случае довольно спорное решение… — задумывается наставник.

— Думаю, нам всем вообще из военных подходит только один, в котором нет разделения по сословиям или занятиям, — с легким удивлением прикидывает Кло. — Но нам его дать — огромный скандал. К высший ордену Империи представляют на поле битвы, за исключительную доблесть и героизм, проявленные в бою. Подвиг должен быть зафиксирован минимум тремя полковниками, да еще один из которых должен быть членом ордена. В Ордена Щита и Меча ограниченное число людей — двадцать три человека, не больше. Генералом Ордена является сам император, так что члены ордена имеют слишком много свободы. В частности, право на разбор даже уголовных преступлений только членами ордена, что почти всегда означает оправдание, пусть на один раз, и с возвратом знаков Ордена. Право личного обращения к государю. По дуэлям там тоже тонкости есть. Но этот единственный из военных, который учитывает только личный подвиг без учета истории человека, — уточняет Рыжая. — Хотя там нижние степени есть, которые не совсем орден. Так что посмотрим на решение императора, конечно, но с остальными вообще ясности нет.