Эра пустоши. Трилогия - Д Алекс

– Крыса? – рассеянно уточняет Теа, подняв на меня расфокусированный взгляд.

– Ну да, предатель, крот. Это одно и то же.

Теона нервно проводит пальцами по своим волосам и какое-то время задумчиво всматривается в пространство за моей спиной. Затем в ее глазах вспыхивает решимость, и она резко поднимается с кровати.

– Нам нужно выяснить правду, – импульсивно бросает Теа. – Если в нашей группе крот, выполняющий тайные задания командования, то мы все находимся под угрозой.

– Вряд ли Дилан признается сам, – с сомнением отзываюсь я.

– Он живет с Шоном. – парирует она, не дрогнув. – Я пойду туда и попробую вывести его на чистую воду. Ховард мне поможет. В этом не сомневайся, – уверенно заявляет Теона.

Пока я размышляю над ее словами, она уже направляется к двери.

– Скоро вернусь, – оглянувшись, она ободряюще улыбается. – А ты пока можешь расслабиться и поплескаться в душе. Горячая вода есть, я проверила.

Дверь мягко щёлкает, закрываясь за Теоной, и тишина захлёстывает меня, как плотный, глухой занавес. Пространство словно замирает, будто сама комната ощутила её уход. Гул вентиляции за стенами звучит приглушённо, а где-то далеко слышны слабые, почти неразличимые шаги. Всё вокруг погружается в тихую паузу, но в моей голове мысли продолжают носиться вихрем, не давая ни секунды покоя.

Горячая вода… Принять душ? Идея кажется соблазнительной, почти спасительной…

Пар от горячей воды мягко окутывает меня, будто пытаясь смыть не только грязь, но и тревогу, которая нависла надо мной за последние часы. Тёплые струи воды стекают по коже, и я на миг закрываю глаза, позволяя себе забыть обо всём. Хотя бы на несколько минут. Тишина ванной комнаты и монотонный шум воды немного успокаивают натянутые как струна нервы. В какой-то момент я даже начинаю дышать ровнее. Может быть, это просто усталость даёт о себе знать. Может быть, всё, что мне сейчас нужно, – немного отдохнуть.

Вдоволь наплескавшись, я наконец выхожу из ванной, и первое, что замечаю – еду, которую кто-то доставил в нашу комнату. На небольшом металлическом столике стоят два подноса с простым, но вполне сносным набором продуктов: кусок вяленой говядины, отварной картофель, кусок свежего хлеба и кружка чая. Всё выглядит довольно скромно, но, по сравнению с тем, чем нас кормили на Полигоне, этот ужин кажется почти роскошным.

Сев за стол, с досадой понимаю, что аппетит ко мне так и не вернулся. Приемлемая на вкус еда не приносит никакого удовольствия. Я медленно жую кусок картофеля, думая о Теоне. Её долго нет, и это начинает вызывать беспокойство.

Что, если её застали в комнате Шона и Дилана? Какие это может сулить последствия? До этого момента никто из нас не нарушал правила, но я не помню, чтобы нам запрещали покидать свои комнаты после отбоя.

Почти нетронутый ужин стынет на тарелке, а мой взгляд не отрывается от двери. Каждый шорох за её пределами кажется мне сигналом, что Теона вот-вот войдёт. Но ничего не происходит, и градус беспокойства растет в геометрической прогрессии.

Отодвинув тарелку в сторону, встаю из-за стола и начинаю нервно расхаживать по комнате. Мысль о том, что с Теоной что-то случилось, не даёт мне покоя. Тревога тисками сжимает горло, внутри клубится страх. Сколько времени прошло? Сколько её нет? Я мысленно перебираю возможные варианты, и каждый из них кажется хуже предыдущего. Неведение хуже самой страшной правды, мне необходимо знать, что она в порядке, или я просто сойду с ума.

Устав метаться по комнате, обессиленно ложусь на кровать, голова тяжелеет, глаза закрываются, но моё сознание цепляется за реальность – не из-за того, что я хочу остаться бодрствующей, а из-за неясного ощущения – что-то определенно должно произойти. Тишина давит на грудь, и, хотя тело требует отдыха, в глубине души я чувствую, что это затишье перед бурей. И всё-таки сон побеждает… но тревога не уходит.

«Грохот, крики, звуки стрельбы, топот ног по палубе, вой сигнальной сирены. Я забиваюсь в угол каюты, прикрывая лицо дрожащими ладонями, и, трясясь от страха, мысленно молю Эрика вернуться за мной. Но его нет. Он не приходит. Я тихо плачу, размазывая горячие слёзы по щекам, и хаос за дверью будто растворяется в застывшем времени. Паника нарастает, каждый звук усиливается в моей голове: люди кричат, гремят автоматные очереди, воет сирена, стены катера стонут, раскаты грома сливаются с волнами, бьющими по корпусу.

Катер сильно качает. Я слышу, как вода с ревом заливает палубу. В этом хаосе есть что-то ужасно неправильное, будто сама природа пытается нас уничтожить. „Мамочка…“ – всхлипываю я, пытаясь унять дрожь. Если бы можно было отмотать время назад… отказаться от этого долгожданного путешествия. Отец был прав – „Улей“ самое безопасное место на планете, но мне так хотелось, так отчаянно сильно хотелось… Хотя бы раз…

Я закрываю уши руками, надеясь заглушить этот грохот, наклоняю голову и вгрызаюсь зубами в поджатые к груди колени. „Пожалуйста, Эрик, не оставляй меня…“ – мысленно призываю брата.

В глубине сознания вспыхивает паническая мысль: может, лучше спрятаться под кроватью? Там хотя бы не так страшно…

В этот момент раздаётся резкий, глухой стук в дверь. Кто-то яростно ломится внутрь. Я замираю. Стул, которым я подпёрла дверную ручку, трещит и скользит по полу, словно вот-вот соскочит с места. Звук металлических ножек, скребущих по полу, вызывает у меня новый приступ ужаса. Сердце грохочет в груди. Я вскакиваю, не помня себя от страха, и бросаюсь к кровати. Там, под ней, моё единственное убежище, единственный шанс спрятаться от этого кошмара.

Внезапно сверху раздаётся оглушительный взрыв. Волна от него проходит сквозь катер, вибрации ударяют в пол, и я чувствую, как вся каюта содрогается. Дверь разлетается на куски, её обломки с хрустом ударяются о стены. Стекло в иллюминаторе с грохотом трескается: осколки от него разлетаются по каюте. В тот же миг меня сносит ударной волной – я лечу, ударяясь о стену. Воздух выбивает из легких, живот опаляет дикая боль, инстинктивно прижимаю к нему ладони и чувствую под пальцами горячую влагу, а еще что-то острое, вонзившееся в мою плоть.

Тьма накрывает, будто плотное одеяло, веки слипаются, тело немеет. Сквозь вязкий сгущающийся мрак до моего уплывающего сознания доносится едва различимый далекий голос:

„Она должна вернуться…“»

– Дерби, проснись… Ну же, – кто-то трясет меня за плечо, вырывая из жуткого кошмара. Сразу всплывает мысль: Теона? Я открываю глаза и почти машинально выдыхаю её имя, но при виде той, кто на самом деле склонилась надо мной, слова застревают в горле.

– Амара? – шелестящим шокированным голосом восклицаю я.

Резко подскакиваю с кровати, словно электрический разряд пробежал по всему телу. Как такое возможно? Я хватаю девушку за плечи, задыхаясь от смеси неверия и облегчения. Слёзы подступают к глазам.

– Ты жива… Боже, ты жива. Мы думали, что тебя… что ты… – слова застревают в горле, не дав мне закончить фразу.

Амара выглядит… ужасно. Лицо измождённое, покрытое ссадинами. Под одним глазом синяк, губы потрескались, а волосы спутаны, как будто её кто-то только что вытащил из самого ада. Я вижу следы от порезов и царапин на смуглых руках, её пальцы мелко подрагивают, как у человека, находящегося на грани отчаяния.

Лароссо пытается отстраниться, но я держу её крепко, словно боюсь, что она исчезнет как мираж. Её дыхание прерывисто, словно ей трудно говорить.

– Тихо, – Амара резко прижимает палец к губам и оглядывается, как будто боится, что кто-то вот-вот ворвется в комнату. – Если меня здесь заметят, нам обеим не поздоровится.

Я невольно отступаю на шаг, отпустив её плечи. Моя голова кружится от эмоций – от облегчения, страха и растерянности…

– Что с тобой случилось? Где ты была все это время? – вопрос рвётся наружу, пока я судорожно пытаюсь переварить увиденное.