Вот они и замерли.
А пару секунд спустя — попятились назад. Стараясь сбиться покучнее и получше закрыться щитами.
— Первый — бей! Второй — бей!
И третий залп дротиков накрыл этих набежников. Хотя и собрал урожай пожиже. Очень уж они осторожничали.
— Шагом. Вперед. Ступай! — рявкнул Беромир. Сразу после того, как его ученики по его команде убрали атлатли и перехватили копья с пилумами в правую руку.
Двигались ровно.
Как на тренировках.
Вон и паренек в барабан застучал. А перед тем сам Беромир выкрикивал:
— Раз-два! Раз-два! Раз! Раз! — задавая ритм.
Раненые, кто мог, расползались. Стараясь просто не попасться под ноги этим ребятам. Тяжелые и убитые, понятно, оставались на месте. И когда через них проходил отряд, он контролировал их подтоком копья. То есть, добивал.
На всякий случай.
Как Беромир и учил.
От греха подальше. А то еще такой раненый «восстанет» за спиной — и бед не оберешься. Мало ли? Может, он просто шокированный. Очнулся. Вскочил. И в атаку. Учитывая небольшие контингенты — страсть. Даже один мог развалить строй, приведя отряд к страшному поражению и гибели.
Расползающиеся легкораненые, конечно, тоже напрягали, заставляя Беромира поглядывать по сторонам. Мало ли? Но они ударно расползались. Без оглядки. И не пытаясь вернутся и как-то поучаствовать. Да и ранения у них выглядели довольно неудобными для контратаки — в руку или ногу дротиком. Из-за чего больше заботились об остановке крови и спасении себя, чем о возвращении в бой…
Наконец, гостей прижали к воде.
Дюжина шагов.
— Пилумы кладь! — рявкнул Беромир.
И замер, вглядываясь в гостей.
Такие испуганные, обреченные выражения лица почти у всех. У кого-то так и вообще — на грани паники.
— В наших руках ромейские тяжелые пилумы, — выкрикнул ведун, потрясая своим оружием. — Они пробьют вас вместе с вашими щитами! Насквозь!
Тишина.
Количество лиц, на которых отчетливо проступала паника, резко увеличилось. Беромир же продолжил:
— Кто вы такие⁈
— Из рода красного коня! — выкрикнул один из гостей.
— Из рода белого коня! — следом раздался еще один крик.
— Из рода черного волка!
— А чего вы тут забыли? Отчего напали на меня и моих людей?..
Поговорили.
Оказалось все просто, глупо и мерзко одновременно.
У них год выдался не самый удачный. Сырой слишком. Из-за чего просо уродилось плохо. А Арак ничего даже слышать не захотел. И взял свою долю, как в прошлом году. А с тех, кто громче всего возмущался, еще и сверху стряс. Но на прощание шепнул по секрету, дескать, тут живет один ведун, у которого и жита много, и железа, и шкур, и соли. Приведя его в пример рачительного характера, который и сам живет сытно да обильно, и дань исправно платит, и еще подарки может дорогие дарить…
— А вы, значит, уши развесили и побежали грабить меня?
— А что делать? Голод не тетка!
— Вы знаете, кто я?
— Ведун какой-то. Нам так сказал Арак.
— Какой-то? Ох он и засранец! Котях конский! Я ведун Близнецов. А это — мои ученики. Они еще не прошли пробуждение. Но даже так — вы представляете себе силу проклятия? Да и мести. За нами стоит около тысячи семей, не считая друзей, которые могли присоединиться к походу. Вас же подчистую истребили бы в ответ за набег. Ну вы и дурни… — покачал головой Беромир. — Вы хотя бы попробовали узнать — куда идете.
Гости ничего не ответили. Лишь лица их посерели.
— Тот самый ведун Близнецов, о которых слухи идут по всей округе? — тихо спросил один из гостей, самый старый.
— Другого пока нет.
Повисла вязкая, тяжелая пауза.
— Ну, что притихли? Неужели думали, живыми вернуться?
— Мы не знали, к кому идем!
— А кто вас направил, разве не ведали?
— Так, Арак не направлял.
— А кто такой Арак? Роксолан. Мыслите, что он вам все это просто так рассказал? По доброте своей душевной? Он же говно, какое поискать. Али не он вас грабил? Вот только не говорите мне, что вы не знаете, что вашего возвращения уже ждут.
— Кто? — удивился кто-то.
Его пихнули и шикнули. Но Беромира услышал.
— Вы что, серьезно? Неужто не слышали, что роксоланы вырезают всех, кого направляют в набеги?
— Они нас не направляли!
— Они всех так «не направляют». Просто подначивают. И люди думают, что самые умные и всех сейчас обманут. А потом их встречают и убивают.
Помолчали.
Долго.
Эти гости переглядывались хмуро друг с другом. Но особо и не говорили. Видимо, до них только сейчас дошла та глубина и полнота задницы, в которую они влетели…
— И что же делать? — тихо спросил один из них.
— Заголять и бегать! — хохотнул ведун, а потом, перейдя на русский язык, выдал им цитату из приключений Шурика. — Ну, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы, кто хочет поработать?
Они, разумеется, ничего не поняли.
Отчего еще сильнее напряглись. Незнакомая речь в столь напряженной обстановке пугала.
А вообще, гости выглядели полностью уничтоженными в моральном плане.
Залпы «плюмбат», то есть, дротиков, метаемых атлатлем.
Ромейские пилумы.
Ну и прочее ладное снаряжение, включая железный шлем на голове ведуна.
Все это давило на психику, не меньше, чем их потери.
Особенно пилумы.
Многие из них только сейчас увидели их вблизи. Длинные железные стержни наконечников не оставляли сомнений — щиты их не удержат. И такие «подарки» пройдут их легко, а потом еще нанижут и тех, кто за ними. Играючи.
А значит, с одной подачи человек десять — пятнадцать точно окажутся выбито. С учетом предыдущих потерь — плохой расклад. Очень. Оставшиеся окажутся загнаны в ледяную воду и почти наверняка забиты там копьями. Или даже закиданы этими — оперенными маленькими штуками, которые Беромир называл дротиками.
Почему нет?
Тем более что, загнав их в воду, ведун вообще мог поступить по умному. Ну и выждать немного. Сколько в ней можно простоять? Совсем недолго. И силы она вытягивает быстро. Ну и все. Перебил бы их без всяких рисков тяжелой свалки стенка на стенку…
С каждой секунде к гостям приходило понимание отчаянности их положения. Вон — все мысли на лицах словно буквами проступали.
И тут — безнадега.
И дома голод для жен и детей.
Страшно…
Ужасно…
Хоть волком вой…
— Хотите отомстить? — выждав подходящую паузу поинтересовался Беромир, когда ситуация накалилась достаточно сильно.
— Хотим! — выкрикнули они вразнобой.
— Я не слышу? Хотите? Все скажите! Каждый сам за себя!
Они крикнули.
И довольно слитно.
— Тогда мне нужна от вас клятва на оружие!
— Какая же?
— Что никто из вас не причинит вреда никому из нас. Первым. Или по злому умыслу. А также согласие поступить под мою руку до весны.
— А если мы откажемся?
— Мы вас убьем. Как бы нам ни было горько и неприятно. Вы пришли к нам с оружием и хотели нас ограбить. За такое надобно отвечать…
Глава 4
167, декабрь, 2
— Их надо сжечь! По обычаям! Как завещали нам предки!
— Да что ты заладил⁈ Сжечь! И сжечь! Словно ты фанатик какой.
— Что? Какой фанатик?
— Да почем мне знать? Разные они бывают. Но все их объединяет желание сжечь что-нибудь или кого-нибудь. То людей неприятных, то прошлое неугодное, то еще чего. Вот скажи мне как на духу, как трезвый человек трезвому человеку. Зачем их сжигать-то?
— Так душа легче отделится от тела и пойдет на перерождение! Ежели предать помершего огню.
— И да, и нет.
