Небесный шкипер (СИ) - Демченко Антон

— На берегу вас интересовало совсем другое, — фыркнула Алёна, не преминув бросить вопросительно-настороженный взгляд в мою сторону. В ответ я успокаивающе кивнул.

— Вячеслав, ты обращал внимание на кольца внешнего каркаса купола нашей «Мурены»? — спросил я.

— Ну да, было дело. Да и ходил я по ним не раз во время внешних осмотров яхты. — кивнул тот. — Такие каркасы характерны для высотных курьеров типа «Бора». Но ведь купол яхты и снят с чего-то подобного, да?

— Не совсем, — я покачал головой. — Купол «Мурены» взят с высотника типа «Тайфун», а гондола — это доработанный корпус яхты класса «Бриз». Но дело не в этом. Во время осмотров обшивки, ты не обращал внимания на рунные цепи каркаса?

— Да как-то… не до того было, — пожал плечами Вячеслав. — И я толком не разбираюсь в рунах… Стоп! Но у «Тайфунов» нет внешнего каркаса!

— Ага, — ухмыльнулся я. — А у нас есть, и именно его кольца являются основой двигательной системы яхты. Рунные цепи «играют» с давлением за бортом, позволяя поднимать или понижать его в нужной области. Чем больше перепад давления, тем быстрее яхта меняет положение в пространстве.

— Отсюда и точность в маневрировании, да? — произнёс Вячеслав и хлопнул себя ладонью по лбу. — Ну да! Если яхта способна поддерживать определённое давление вокруг, то ей, по идее никакие порывы ветра не должны быть страшны. То-то Алексей удивлялся лёгкости ведения целей и точности боя. Ещё говорил, будто сами ветры благоволят «Мурене».

— Не всё так просто, — покачал я головой. — Да, благодаря этой системе, мы можем не обращать внимания на лёгкие порывы ветра, но если это будет шторм… впрочем, что я рассказываю! Вспомни ураган, в который мы попали в прошлом рейсе. Никакой рунной цепи не хватит, чтобы нивелировать такую мощь.

— Нет, мы догадывались, что без рун здесь дело не обошлось, но вот то, что наш шкипер изобрёл новый двигатель… такое и представить невозможно, — пробормотал Вячеслав.

— Ну, бронированию «шкур» ты же не удивляешься, — пожала плечами Алёна, во взгляде которой проглядывала такая гордость, словно это она сама «Мурену» изобрела и построила. Впрочем, вру. Мной она гордится… и собой немного. Ха, смешная!

— «Шкуры», это «шкуры», — рассудительно заметил Трефилов. — Штука, конечно, замечательная, но по сравнению с новым типом двигателя для воздушных судов…

— Баловство, — закончил я за него. Но Вячеслав отрицательно покачал головой.

— Нет, не баловство, но это… это совсем другое, — проговорил он. — Паровые двигатели, они требовательные, я бы сказал, капризные. Им нужна смазка, вода, занимающая полезный объём и отнимающая грузоподъёмность… в них, время от времени нужно менять выходящие из строя трубки нагревателей, да и просто движущиеся части изнашиваются, а значит, тоже требуют ремонта или замены. А это материалы, труд… деньги, в конце концов. Здесь же, двигатель без движущихся частей, не требующий расходных материалов и топлива. Это, господа мои, такой шаг вперёд, что… за тайну такого двигателя нам головы поотрывают, — неожиданно закончил Вячеслав.

— Могут, — кивнул я. — Теперь понимаешь, почему раньше я об этом не говорил? Впрочем, за «шкуры» нас тоже по головке не погладят. Их ведь, разве что пушечным снарядом пробить можно. Представляешь, какое это искушение для вояк и пиратов?

— И я полагаю, таких секретов на яхте ещё много, а? — осведомился Вячеслав.

— Порядком, — ответил я. Но тут Алёна издала какой-то странный звук.

— Что там? — повернулся я к невесте.

— Кажется, у нас есть шанс продемонстрировать моим братьям все эти секреты разом, — произнесла она, ткнув пальцем в зеркало перископа. Вячеслав выматерился и одним прыжком вернулся к навигацкому столу.

— У нас гости! — вглядевшись в картинку, транслируемую на карту стола, рявкнул он. — Вижу четыре цели по штирборту. Удаление — двенадцать миль, идут пересекающим курсом, строем пеленга.

— Алёна, телеграф! Слушай эфир, может, чего выловим, — я повернул трубу переговорника. — Внимание экипажу! Боевая тревога!

— Ходовая готова! — первым отозвался Фёдор.

— Боевая готова! — раздался рык Алексея.

— И мы готовы, — вздохнула Алёна, одной рукой крутя верньер настройки радиотелеграфа, а другой разворачивая перед собой прицельную сетку на зеркале перископа.

— Вяч?

— Они нас видят, — прогудел тот. — Курс не меняют, прибавили ход. Передаю данные на пульт наведения.

— В эфире тишина, — подхватила Алёна, одновременно следя за изменяющейся картинкой в зеркале перископа, поворачивающегося по сигналу Вячеслава. Миг, и на «экране» показались силуэты охотников.

Не теряя времени, я открыл свою панель с зеркалом и, крутанув верньер трансфокатора, скривился, рассмотрев открытые бронестворки погонных орудий наших гостей.

— Значит, точно по нашу душу, — вслух согласился с моим выводом Вячеслав. — Убежим?

— С нашей скоростью запросто, — поддержала его Алёна. А вот я… я рассмотрел эмблему на «уравнителе» строя преследователей.

— Ни за что! — на моё восклицание, Трефиловы отреагировали удивлёнными взглядами. Ещё раз наведя перископ на один из спешащих к нам дирижаблей, я ткнул в чётко видимый в зеркале круг с заключёнными в него синими палашами. — Гоняться за этими уродами ещё три года, я не хочу. Закончим всё сегодня.

— С ума сошёл? — нахмурилась Алёна. — Их же четверо! Четыре полноценных акулы, против нашей яхты! Рик… да у одного их рейдера по шесть орудий на борт! А у нас всего две пушки среднего калибра!

— Зато у них торпед нет, — отозвался я.

— Рихард Бюлов! Не зли меня! — взвилась Алёна.

— Шкипер, стажёр. Твой командир, между прочим! — рыкнул я в ответ и крутанул штурвал, отчего «Мурена», еле слышно застонав, заложила крутой поворот и двинулась навстречу противнику. — Отставить крики. Будешь орать после боя. Или я выведу тебя с мостика и запру в каюте. Ферштейн? Почему молчим, стажёр? Не слышу ответа!

— Есть, отставить крики, — тихо пробормотала Алёна, под яростным взглядом брата.

— Ходовая, Фёдор! Дуй к Алексею, поможешь ему с перезарядкой. Боевая, готовь торпедные аппараты. Заряжай все типом один-бис, — произнёс я в переговорник, при полной тишине, воцарившейся на мостике. — Стажёр, мусор в эфир, немедленно! Штурман, дашь отсечку целей, когда подберёмся на четыре мили. Хотели секретов? Будут вам секреты.

— Я чего-то не знаю? — пробормотала явно слегка пришибленная моим рыком Алёна, что не помешало ей выполнить приказ.

Убедившись, что эфир забит, и наши преследователи лишены связи, я откинул крышку приборной доски и, щёлкнув алым предохранительным колпачком, перевёл тумблер подъёмного механизма в нижнее положение. По яхте пронёсся тихий, нарастающий гул, а ещё через секунду, гондола «Мурены», дрогнув, мягко поползла вверх, скрываясь под защитой купола. Свет, лившийся в обзор, сначала превратился в тонкую полоску, а потом и вовсе иссяк, следом смолкли двигатели подъёмников и в воцарившейся на мостике темноте, едва разбавленной светом перископных зеркал, раздался неожиданно громкий щелчок фиксаторов. Повернув очередной тумблер на приборной панели, я включил освещение рубки и оглянулся на Трефиловых, недоумённо всматривающихся в черноту за стеклом обзора.

— Штурман, расстояние до целей, — мой приказ вырвал Вячеслава из ступора. Старший из братьев дёрнулся и уставился на меня.

— Э… это что? — ткнул он пальцем в обзор.

— Ну, вы же не думали, что я позволю каким-то уродам расстреливать мою яхту?! — деланно изумлённо проговори я, разводя руками, но тут же сменил тон, — Ну! Приходим в себя! Вяч, ты приказ слышал?

— А? Да… расстояние до целей, — он помотал головой. — Да, секунду!

— Стажёр, готовься принять данные для наведения, — повернулся я к Алёне. Та немного заторможенно кивнула, но почти тут же взяла себя в руки, и оставив в покое радиоаппаратуру, продолжавшую глушить возможные передачи противника, вновь взялась за перископ. Вовремя, так как Вячеслав тут же разразился целым потоком цифр.