Закон МКАД - Силлов Дмитрий Олегович "sillov"

– Говоришь, ехать будет проще? – сказал я, кивая на странное природное явление.

Ион посмотрел в ту сторону, куда я показал, – и завис на полминуты. Мне даже пришлось протянуть руку и похлопать его по плечу, чтобы парень пришел в себя.

– Зарево над МКАД, – тихо проговорил он. – Про это рассказывали старики. Когда началась Последняя война, оно возникло над Кольцевой дорогой и поднималось кверху, пока над Москвой не возник Купол. Одновременно зажглись Излучатели, активизировалось Садовое кольцо. Но ракетный удар был слишком сильным. И слишком много боевых роботов рвалось к столице…

Вот, значит, как. Излучатели, Садовое… и МКАД. Это сколько ж энергии нужно, чтобы поставить противоракетный купол над огромным городом? И откуда ее взять, ту энергию? Мощных АЭС под Москвой точно не было. Да и сколько их надо, тех атомных электростанций, чтобы организовать такое?

– Не, к Кольцевой мы не поедем, – покачал головой Ион. – Лучше уж попробуем через Гольяново. А то, думаю, сожжет нас Зарево МКАДа как пылинку.

И крикнул в люк:

– Слышь, Шерстяной! Как дорога раздвоится, поворачивай направо!

– Ну да, сам я б без твоих ценных указаний ни в жисть не догадался бы, что к чему, и попер бы прямо в Зарево, – раздался из брюха броневика сварливый голос волосатого мутанта.

МКАД

Наконец, трясти и укачивать стало меньше – броневик выехал на некое подобие дороги, в незапамятные времена сложенной из бетонных плит. Удивительный мир… По моим представлениям, за двести лет от дорог и зданий не должно было остаться даже пыли. Ан нет… Большая часть города просто превратилась в руины. Дома осыпались от времени, дождей и ветра, но многие, очень многие строения остались стоять почти нетронутыми. Даже сейчас под колесами БПМ-97 лежала вполне годная дорога, сравнимая с большинством российских дорог моего времени. По бокам ее торчали стальные опоры линий электропередачи, проржавевшие насквозь, но при этом явно не собиравшиеся осыпаться на землю коррозионной крошкой. Все это: дорога, лес, опоры ЛЭП со свисающими с них обрывками проводов – живо напомнило мне унылые ландшафты зараженных земель Украины, по которым я в свое время намотал немало опасных, тяжелых и кровавых километров.

Лес понемногу расступался… Вдали, в рассветной дымке замаячили серые прямоугольники каких-то строений.

– Судя по карте, Метрогородок, – сказал Ион. – По ходу, доехали мы до привала. Думается мне, не стоит въезжать в город. Остановимся, перекусим, отдохнем – а там можно и дальше двигать…

Я не слушал стаббера. Я, словно завороженный, смотрел вперед, где из тумана выплывали коробки совершенно целых зданий… над которыми, словно задранные в небо стволы гигантских орудий, торчали трубы теплоэлектроцентрали.

Дымящиеся трубы…

Я зажмурился.

Воспоминания, словно безжалостные, гигантские волны, хлестали по нервам, разрывали сердце… Понятно, что все здания типовой застройки, что в СССР все строилось по одному шаблону… Но никакие логические выкладки уже не могли остановить то, о чем я давным-давно запретил себе думать…

Перед моими глазами вновь стояла Припять. Снова я пробивался к зданию Четвертого энергоблока, под которым была скрыта тайна пораженной радиацией запретной территории. Опять мое тело терзали клыки мутантов и вражьи пули, вновь я обретал друзей для того, чтобы тут же их потерять. И в который раз звучал в моей голове старушечий голос: «Когда ты будешь готов, я позову тебя. Если только ты к этому времени сумеешь остаться человеком…» Неужто сейчас ты снова зовешь меня, туда, за границу миров, где я оставил самое ценное, что было когда-либо в моей жизни? И случайно ли я сейчас чувствую через ножны жар от клинка моего боевого ножа, зарядившегося в Поле Смерти?

– С тобой все в порядке, Снайпер?

Чувствительный хлопок по плечу выдернул меня из плена прошлого. Снова катился по разбитой дороге броневик, гудел ветер в переплетениях арматуры опор линий электропередачи и не ворон, а одинокий рукокрыл парил в вышине, высматривая добычу. Нет, конечно, это не дым шел из труб, а просто слишком низкие темно-серые облака плыли над древней ТЭЦ. Но слишком уж реальным было видение, для того чтобы я так вот запросто пришел в себя.

– Тебе точно надо поспать, – твердо сказал Ион. – Не может человек столько без отдыха. Я хоть в БПМ выдрыхся, пока рука заживала, Шерстяной тоже прихватил пару часов – этот своего не упустит. Так что все, привал.

И заорал, перекрывая голосом рокот двигателя:

– Слышь, мутантище волосатое, тормози! Привал!

– Принято, хомо скудноволосое, – прорычал Шерстяной снизу.

Перекусили на скорую руку, поглядывая в сторону странно целых пятиэтажек. Колян вызвался посторожить, пока «три хомо будет давить на массу». Довольный, что его причислили к хомо, Шерстяной свернулся клубком возле колеса БПМ и моментально вырубился. Мы с Ионом переглянулись, хмыкнули синхронно и полезли в машину – просторный салон «Выстрела» позволял отдыхать с относительными удобствами…

Спали мы недолго. Мне показалось, что я только-только закрыл глаза, как над моей головой замолотили по броне стальные ноги серва.

– Надо просыпаться! – с легким надрывом кричал Колян. – В город есть движение! Мой думать, сейчас быть нападение!

– Твою мать! – с чувством пробормотал Ион, одной рукой хватаясь за автомат, а другой протирая глаза.

– Согласен, – отозвался я, бросаясь к люку, рядом с которым на броне стоял «Корд».

Колян нервно метался по крыше броневика. Понимаю его. Первый раз на боевом посту – это всегда нервы и ежеминутное ожидание полчищ врагов, вот-вот готовых примчаться по твою душу.

В общем, тревога оказалась ложной, нападать на нас пока никто не собирался. Но особо ругать Коляна не стоило. Во-первых, мы продрыхли не менее четырех часов – тускло просвечивающее сквозь тучи солнце было уже почти в зените. Во-вторых, между домов действительно вроде наметилась какая-то движуха, природу которой следовало бы изучить, прежде чем двигаться дальше по улицам на удивление хорошо сохранившегося района.

– Я вперед пойду, – сказал Ион, спрыгивая с брони. – Мне это привычнее. А вы за мной двигайте. Если что, прикроете.

– Если что – обязательно! – почти без акцента проговорил Колян, воинственно тряхнув автоматом, который так никто и не удосужился отвязать от огрызка манипулятора. Да, пожалуй, Колян его теперь и не отдаст. Смотрю, подшаманил что-то, тросик тоненький вытянул из покалеченного манипулятора и к спусковому крючку привязал. Забавно будет, если наш серв станет еще и огнестрельным. Главное, чтобы никого из своих не подстрелил.

В общем, так мы и двинули. Впереди шагах в пятидесяти Ион с АК на изготовку, позади мы – Шерстяной за рулем «Выстрела», я у «Корда» и Колян брюхом на броне, паучьи ноги в стороны, автомат вторым манипулятором поддерживает за цевье. Выглядим угрожающе, но в целом все хреново. Если в городе шарятся разумные твари, знающие, что такое порох и взрывчатка, – хана нам. Пара-тройка бутылок с горючкой, брошенных из окон или с крыш домов, – и нету нашего броневика, который в уличных боях скорее обуза, чем поддержка. Без поддержки пехоты бронетехника в городе беспомощна, а из пехотинцев у нас только один стаббер…

Но делать было нечего. Я не Данила, чтоб таскать с собой «Корд» и при этом прицельно палить из него с рук. Бросать броневик жалко, тем более что в нем патронов с припасами вагон и маленькая тележка. Поэтому оставалось только одно – рисковать. Что мы и делали, ощетинившись стволами и медленно приближаясь к строениям.

При нашем приближении мелькание быстрых теней между домами прекратилось.

– Затаилися, – пробормотал Колян, нервно перебирая лапами.

– Спасибо, кэп, – бросил я, не отрываясь от пулемета.

То, что неведомые жители сохранившегося района «затаилися», с одной стороны, даже и хорошо. И дальше сидели бы они по своим норам… то есть квартирам, поджав хвосты или что у них там выросло за двести лет мутаций-эволюций. Я всегда за мир-дружбу-жвачку, когда ни я ни в кого не стреляю, ни меня никто не пытается сожрать. Так оно всем спокойнее. Жаль, что не всегда оно так получается.