Вернуть дворянство 6 (СИ) - Крам Дмитрий

Вот мой недавний разговор с Минхе. Я еще раз посмотрел на её лицо в момент предложения.

Ха-ха.

Прошел два шага и оказался уже в другой сцене. Недавний малый совет клана. Задержался. Детальнее глянул на Аоки, она, оказывается, так внимательно слушала.

Пошел дальше. Сцены и события ускорялись. Битва с Керо. С Вотонабэ Таро.

Мне нужно еще дальше.

Приезд на Хоккайдо.

Дальше. Дальше!

Я бежал по коридору мелькающих образов. Некоторые пролетали быстро, на других скорость невольно подала.

Самое сложное не остановиться. Ведь зачастую люди не возвращались из коридоров памяти, застряв на любимых моментах жизни.

Вот и сейчас я завис.

Я Джи-А и Такеши. Наша первая совместная тренировка. Мы с Джи-А еще не понимаем друг друга с полуслова. Такеши больше похож на дворового Маугли попавшего в тибетский монастырь.

Как давно это было. Но почему-то именно тот по своему непростой период отзывался в сердце приятной щемящей тоской.

Я все же нашел в себе силы двигаться дальше.

Изгнание.

Первая встреча с Евой.

Дальше! Дальше!

Пятнадцать, первая смертельная ситуация. Аоки снова выбесили охраницы, она попросила меня устроить ей побег, чтобы показать отцу, что будет ходить только с теми, с кем ей комфортно.

Я, разумеется, помог ей. Наше маленькое приключение кончилось тем, что мы забрели на окраину. Группу, что нас выпасала, я заметил давно, но не торопился пугать Аоки. Отправил её магазин и по-быстрому отмудохал четырех мужиков.

Когда Аоки вышла, ничего не говорило, об опасности ситуации. Не подавая виду я довел её до дома, а потом умолял семейного лекаря ничего не говорить отцу про моё сломанное ребро. Он меня не сдал.

Дальше. Дальше! Я буксую. Я сжал зубы и побежал мимо милых сердцу образов.

Первое знакомство с Василисой. Мои неумелые ухаживания.

Бум! Первое сотрясение в дуэли. Это воспоминание было расплывчатым. Неудивительно.

Дальше.

Первое моё «влюбление» в Аоки. Единственное лето, когда мы не виделись и спустя три месяца у нее вдруг округлилась попа и появилась грудь.

Помню, как хлестали гормоны. Кажется, тогда я и заблокировал все чувства к ней. Понимая, что иначе просто не выдержу до свадьбы.

Дальше. Дальше.

Родительский дом. Мне лет двенадцать. Мама и папа уехали, я остался за старшего. Только охрана и слуги не показываются. Я в роли хозяина дома в первый раз. Брат, сестры, Аоки и Федька, мы носимся по всему дому, деремся подушками.

Рождение Анюты, Славика, Машки.

Первое воспоминание. Вот я исцеляю маму.

А дальше началась череда мутных образов. Я брел через них словно сквозь бурю.

Порой перед глазами возникали огромные кричащие лица. Яркий свет. Громкие звуки. Это было жутко. Когда я оставался один в кроватке, темнота окутывала меня. Липкий страх накатывал всегда, когда я ощущал, что мамы нет рядом.

Нет. Нет. Это всего лишь сон.

Я старался не провалится в воспоминания, но с каждым шагом это становилось всё труднее.

Я почувствовал мамино тепло. Наше первое знакомство. Оно обволакивало меня. Не хотелось никуда идти. Сладкая нега, накатывала со всех сторон. Сил ползти не было.

Я кое-как перевалился в следующий кадр.

На измученном лице Миры Благой, я увидел улыбку. Она поцеловала меня и прикрыла глаза. Навсегда.

А дальше был обрыв. Я просто прыгнул туда и полетел по этому водовороту образов. Минуя память тела и переходя к памяти души.

— Ну наконец-то! — раздался чей-то жизнерадостный голос. — Я тебя уже заждался.

Глава 24

Я перестал понимать нахожусь ли в воспоминании или все происходит на самом деле.

Я не мог разглядеть говорившего. Он походил на размытое, искаженное помехами, пятно офисного сотрудника, при этом голос был нормальный, и я точно понимал, его мимику, хоть и не видел его лица.

— Не пытайся разглядывать. Каждый раз ты увидишь разное в зависимости от степени своей…– он замялся, подбирая слово. — Духовной мощи, пожалуй, это будет самое точное словосочетание и при этом не тошнотворное, как остальные аналоги.

— Я ничего не понимаю, — то ли сказал я, то ли лишь видел, как говорил тот прошлый я.

— Погоди немного. Ты сейчас подстроишься под частоту это подпространства, и всё станет немного яснее, хотя бы в виду того, что чуждые вибрации мира не будут пытаться разорвать твою душу на чистую энергию.

Прошло какое-то время.

— Ну, привел мысли в порядок? — спросил незнакомец. — Не отвечай. Вижу, что привел. Поле активности разума успокоилось. Как ты уже догадался ты снова умер, хотя, пожалуй, это не совсем верный термин. Скорее, закончил мирскую жизнь. Поскольку в ряде случаев ты использовал прямой переход сюда, а это уж никак нельзя назвать смертью.

Вопросы множились с каждым его словом, но задавать их было бесполезно, поэтому я просто впитывал всё, что говорил размытый пиджак с улыбкой.

— Моя задача, как ты уже догадался, не объяснить тебе всё, а дать лишь нужную информацию, чтобы, когда ты снова доберешься до памяти души, ты смог понять свою задачу. Даже если мир будет беден на чудеса, эта информация найдет способ вырваться из подсознания.

— То есть мне снова предстоит жить?

— Все верно. Не буду говорить, в который уже раз.

— Это обнадёживает.

— Да. Твой неуёмный оптимизм в этом плане бьет все рекорды. Знаешь, у нас были Спасители, которые уставали уже на третью жизнь, а ты воистину рождён для этого.

— Спасители?

— Ну не самое лучшее название, — усмехнулся неизвестный. — У нас был один Временщик, который называл вас «сейверами», ну это как «капуч». Смекаешь? В былые времена за такое можно было получить по шее, а теперь ничего, забираешь у лингвистического извращенца своё кофе и даже не бьешь его в лицо.

— Ты говорил про самое важное, — мягко напомнил я.

— Да-да. Прости. Это протокол, дело в том, что Временщики без чувства юмора с тобой не сработались, и… пролетели.

— В каком смысле?

— Вот сейчас и объясню. Ты помнишь про мультиверсум?

— Все множество вариаций мира, — кивнул я. — Вот я, например, ответил тебе это, а мог промолчать или в морду дать, и всё это породило три разных мира, которые дальше пошли своим чередом.

— Совершенно верно. Жизнь планеты множится бесконечное число раз. Хотя есть еще вибрации, вероятностные раздвоения, временные петли, свертки сюжета мира и куча багов. Но это всё неважно. Грубо говоря, есть мир, представим его как женскую косу, вариации и судьбы каждого отдельного волоска не так важны, пока они заплетаются в единую прическу, но, если голова начинает лысеть или кто-то пытается сжечь волосы, это уже проблема всей косы.

— Примерно понял.

— Мы парикмахеры следим за тем, чтобы волосы… тьфу, мы Временщики следим за тем, чтобы вселенная и дальше существовала. Шарик крутился, люди жили, выполняя свои функции, которые на них возложил Создатель.

— А…? — начал было я.

— Нет-нет-нет, — выставил руки небесный клерк. — Даже не спрашивай. Это тема для большой отдельной лекции. Я не смогу сейчас тебе раскрыть даже толику Истины. Просто слушай.

Я лишь покорно вздохнул, что еще оставалось.

— Если миру грядет конец, любым из возможных способов, это, кстати происходит довольно редко, но всё же. Если такое случается…

— Вы отматываете время.

— Да. Ты уже знаешь, на самом деле, все, что я тебе скажу. Я лишь напоминаю. Так вот. Мы ищем точку входа в событие. У нее даже есть заезженное название.

— Бифу…

— Не произноси, — поморщился Временщик. — Я веду несколько миллионов таких бесед и, порой, одновременно и многие кандидаты в Спасители норовят удивить меня своей эрудицией. С твоего позволения продолжим.

Я кивнул.

— Мы производим калибровку, не всегда с первого раза удается увидеть правильную точку, когда северный пушистый зверёк подумал прийти. Не пришел, а именно подумал только, это важно. Когда он пришел, почти всегда делать что-то уже бесполезно. С первого раза, кстати, никогда не получалось спасти мир. И когда мы находим точное положение на спирали… ладно, пусть будет на спирали времени, мы ищем точного человека, который бы мог изменить всё.