Ленинградский меридиан (СИ) - Белогорский Евгений Александрович "vlpan"

- У вас есть танки и самоходки полицейской дивизии СС, добавьте к ним танки 12-й танковой дивизии и этого будет достаточно, чтобы прорвать оборону врага и взять Арбузово.

- Но только благодаря танкам 12-й дивизии мы сдерживаем натиск русских войск на Отрадное! - воскликнул начштаба, но Манштейн был неумолим.

- Усильте направление Отрадное егерями и 121-й пехотной дивизией, а танки надо перебросить к Анненскому. За сутки русские не смогут прорвать нашу оборону, а потом им будет не до наступления.

- То, что вы предлагаете, господин генерал-полковник очень рискованно и прежде чем приступить к выполнению ваших приказов, следует связаться со штабом ОКХ и получить согласие генерала Гальдера - Хассе твердо стоял на своем и фельдмаршал Кюхлер выразил свое полное согласие молчаливым кивком головы.

Ободренный начштаба потянулся к аппарату прямой связи с Цоссеном, однако гость властным взмахом руки остановил Хассе.

- В этом нет никакой необходимости. Перед тем как прилететь к вам я имел разговор с фюрером, и он как глава сухопутных войск полностью одобрил все мои предложения. Поэтому Хассе, потрудитесь начать переброску танков 12-й дивизии в район Анненское немедленно - приказал Манштейн и начштаба был вынужден подчиниться. Спорить с такими аргументами было бессмысленно, но уязвленный Хассе захотел поквитаться за болезненный щелчок по лбу. Благо маленькая зловредная шпилька в его арсенале имелась.

- Вы говорите, что Мерецков не ожидает нашего удара на Арбузово, но хочу заметить, что кроме него русскими войсками руководит ещё один генерал - Рокоссовский. Он находится в штабе Мерецкого как представитель Ставки и постоянно вмешивается в их управление - произнес Хассе максимально нейтральным тоном фамилию обидчика генерала в борьбе за Севастополь. При её упоминании глаза Манштейна моментально раскрылись, в них блеснули искры гнева, которые он сумел сразу погасить.

- Вы говорите, что Мерецков не ожидает нашего удара на Арбузово, но хочу заметить, что кроме него русскими войсками руководит ещё один генерал - Рокоссовский. Он находится в штабе Мерецкого как представитель Ставки и постоянно вмешивается в их управление - произнес Хассе максимально нейтральным тоном фамилию обидчика генерала в борьбе за Севастополь. При её упоминании глаза Манштейна моментально раскрылись, в них блеснули искры гнева, которые он сумел сразу погасить.

- Рокоссовский - Манштейн не произнес, а скорее прожевал губами эту неудобную для себя фамилию чуть ли, не по слогам. - Я знаю этого генерала из колоды Сталина. Он отчаянно тасует их в надежде вынуть козырного туза, но выше валета у него ничего не выпадает.

Губы Манштейна тронула язвительная улыбка, обращенная не столько к советскому вождю, сколь к Хассе.

- У вас есть представители полка Абвера "Бранденбург"?

- Нет, господин генерал. Разведывательно-диверсионной работой у нас занимается обер-фюрер Крузе - начштаба кивнул головой в сторону одного из присутствующих в комнате офицеров, одетого в эсэсовскую форму.

- Прекрасно - повернул голову в его сторону Манштейн. - Насколько я знаю, генерал Рокоссовский не любитель сидеть в штабе и часто совершает разъезды, желая знаю обстановку в живую, а не по докладам. Уверен, что сейчас он находится в Синявино.

Манштейн сделал многозначительную паузу, и Крузе моментально уловил, все то, что осталось недосказанным.

- Мы немедленно займемся этим вопросом, экселенц - заверил штурмбанфюрер генерала и тот холодно кивнул ему головой. Как истинный представитель касты военных аристократов он терпеть не мог эсэсовцев, считая их выскочками и в глубине души был рад, что эту грязную работу будет выполнять именно этого ведомства.

- Давайте не будем терять время господа и приступим к составлению приказа о переходе к наступлению.

Как и предсказывал берлинский гость, советские войска пока шла перегруппировка сил, не смогли прорвать немецкую оборону и выйти к Отрадному. Все их успехи составляли два километра, которые они проползли, выбивая солдат противника с их рубежей обороны. Сказывались потери, понесенные войсками в предыдущих боях и усталость людей. Прорывая блокаду Ленинграда, они отдали все свои силы и теперь наступали, что называется на "честном слове".

Требовались новые силы и резервы, но Ставка уже дала все, что могла и штаб фронта занимался лихорадочным выкраиванием их из того что было. Где только можно снимались взводы, роты и даже батальоны ради того, чтобы пройти оставшиеся километры, продавить оборону противника.

Ради скорейшего завершения операции Мерецков был готов снять часть войск с направления на Липки, но Рокоссовский был категорически против этого.

- Рабочий поселок ╧5 важный пункт всей нашей обороны в этом районе и оголять его никак нельзя. Враг в любую минуту может перейти в наступление на этом направлении, угрожая нашим флангам.

- Ширина нашего прорыва увеличилась, и мы можем не опасаться относительно ударов по флангам - не соглашался с ним комфронта.

- Да увеличилась, но не настолько, чтобы угрозами с флангов можно было пренебрегать в борьбе с таким противником как немцы.

- У шлиссельбургской группировки противника нет сил, чтобы наносить удар во фланг нашим войскам. Её главная задача - из всех сил держать оборону и не дать сбросить себя в Ладогу!

Жарким спорам генералов положил конец телефонный звонок сообщивший, что немцы начали наступление в районе поселка Анненское. После массированной артподготовки, противник начал наступление силами танков и мотопехоты. Немцы смогли переправиться через Мойку и ворвались в поселок, где развернулись упорные бои.

Одновременно с этим, часть сил противника пытается обойти Анненское и прорваться к Арбузово. Какими силами наступает противник и как далеко ему удалось продвинуться, было неизвестно. Поступившие сообщения не давали полной и ясной картины, что только ещё больше повышало градус напряжения.

- Константин Константинович, что будем делать? - испуганно спросил комфронта Рокоссовского. - Ведь если немцы ударят навстречу со стороны Марьино, наша оборона может не выдержать?

Рокоссовского очень подмывало напомнить Мерецкову его недавние слова о неспособности прижатых к Ладоге немцев к активным действиям, но он не стал этого делать. Ущемленным самолюбием красавец литвин не страдал, всегда ставя на первый план интересы дела, а не мелких страстей.

В отличие от комфронта видевшего свою главную цель в занятии Отрадного, Рокоссовский со своим малым штабом разрабатывал различные варианты развития событий, в том числе и нового наступления противника. И дело тут было не в одаренности полководца или обладание им дара предвидения. Зная, что такой противник как немцы будет яростно и упорно биться за Ленинград до конца, Рокоссовский просто банально просчитывал возможные шаги противника и делал все, чтобы быть готовым к любому повороту событий. Тем более что действие проходило на ограниченном пространстве, и большого выбора у Кюхлера не было.

Сообщение о наступление немцев на Арбузово, хотя и были неожиданным, врасплох генерала не застало. Вместе с Малининым, они уже прорабатывали и такую возможность со стороны немцев и даже предприняли для подстраховки некоторые действия.

- Во-первых, надо точно знать положение дел. В наших ли руках Анненково, и какими силами противник наступает на Арбузово. Проводная связь, скорее всего со штабами нарушена и лучше всего, поручить это дело майору Реммеру, в радиоделе он лучший специалист. Одновременно необходимо послать в Арбузово генерала Казакова, чтобы он на месте разобрался и смог предпринять необходимые действия.

Рокоссовский вопросительно посмотрел на комфронтом, ожидая его согласия, и моментально его получил.

- Конечно, лучше послать под Арбузова генерала Казакова. Для отражения наступления бронетехники противника ему и карты в руки - обрадовался Мерецков.

- Во-вторых, необходимо задействовать авиацию. Конкретных целей, куда следует наносить удары, мы пока не знаем. Наши и немецкие войска перемешены и потому будет вернее, если наша авиация нанесет удары по южному берегу Мойки в районе Анненково. Наверняка наши летчики найдут там нужные для себя цели.