Цена изменения (СИ) - Антер Ольга

На удивление, Аори ничего не ответила, только напоказ, издевательски рассмеялась. Она уверенно подняла пистолет и прицелилась в портрет кого-то из далеких предков Лейта, украшающий стену.

Попробовала прицелиться — на гладком стволе не было ничего, что помогло бы скорректировать выстрел. Аори недоуменно приподняла брови, но, стоило перехватить оружие поудобнее, и под средний палец попалась небольшая выемка с кнопкой внутри. Изменяющая интуитивно нажала на нее, и вперед устремился тонкий голографический луч, формируя на стене кружок попадания.

Она никогда не встречала такой технологии на Астрали. И встречала, где только могла, у Теней.

Аори медленно повернулась к Лейту, испытывая жгучее желание прицелиться снова и на этот раз нажать на спусковую скобу. Или приставить пистолет к собственной голове.

Разлетелись в стороны пузырьки в холодной воде и там, наверху, сияет свет. Аори не утонула, она поднялась к поверхности озера, туда, где уже заросла льдом свежая полынья. Черты мира искажаются, когда смотришь на них сквозь эту линзу. И не узнать лица тех, кто по другую сторону, кто может протянуть руку и пробить хрупкую преграду, к которой она приникла губами, пытаясь вдохнуть.

Чем же произошло, Лейт, когда ты обнял меня на балконе в Фаите и запретил смотреть вверх?

Все, что ты обещал. Все, ради чего я тебе помогала…

Все — ложь.

— Опусти пистолет, пожалуйста, — голос Ликсирэ раздался за спиной.

Даже не оглядываясь, Аори почувствовала, как дрожат потоки вокруг нее.

Что бы ты делала, изменяющая, будь мы в правительственном квартале? Без всей своей магии? Или будь я такой же, как ты, а не беспомощной недоучкой?

Аори медленно и осторожно положила пистолет на столик, в груду ненужных подарков. Но взгляда не отвела ни на миг.

А Лейт изменился за эти несколько дней. Глаза снова стали холодными, грозовыми, и складка на лбу — еще заметнее. Но Глава Ори больше не одинок. Каждое утро он надевает выглаженную рубашку, наскоро завтракает тем, что приготовили слуги. Во дворце его ждут несколько помощников, в те дни, когда он — во дворце… Но Лейт предпочитает проводить большую часть времени на полигоне, он теперь — его и только его собственность. Завалы из эргов давно расчистили. Исследования чужих технологий закончены, и пришла пора создавать свои.

Легкая улыбка тронула губы изменяющей. Эти губы не скрывали пряди волос, слишком коротких для такой ответственной задачи. И никакая помада не изменяла их бледно-розовый цвет.

— Ты использовал меня, Лейт.

Он молчал, он замер, не шевелясь, словно в ее руке все еще был пистолет, а кружок прицела плясал прямо на лбу.

— Скажи, пожалуйста, что у тебя за ухом? Гарнитура? Передатчик? Сканер?

Ну же, Лейт. У тебя так хорошо получалось врать мне все это время. Сделай это снова. Придумай красивую сказку. Я готова поверить в любую чушь, лишь бы снова научиться дышать.

— Все вместе.

Аори коротко выдохнула воздух, будто произнесла "Ха!", не открывая рта.

— Действительно, — она положила ладонь Лейту на грудь. — Это твоя работа — создавать новое.

Под пальцами билось его сердце. В такт ему дрожала напряженная жилка на виске. Аори не успели научить, как сдвигать планеты с орбит, как спасать народы, как закрывать прорывы реальности, как путешествовать в иные миры. Единственное, что у нее более-менее получалось — убивать демонов. Но остановить это биение не будет намного сложнее.

— Аори, отойди, — к ней продолжала обращаться одна Ликсирэ. Та, что могла бы убить одним взглядом, та, что обязана ее защищать. Или не ее, а только Главу? Никто не присягает на верность Теням.

— Я ничего ему не сделаю, — ответила Аори. — Я понимаю. Все ради Астрали, да, Лейт? Ради своего мира можно пойти на любые жертвы.

— Отойди! — голос изменяющей звенел.

Аори не пошевелилась. Губы уже болели, но она не могла перестать улыбаться.

Даже Тройн знал, что легко достанет нужный металл.

— Можно обмануть. Можно самому почти умереть. Можно убить. Можно отдать и потом забрать обратно то, что останется.

По ее телу пробежали электрические струйки чужого изменения. Аори могла попробовать сопротивляться, могла ударить в ответ… или просто отступить.

Она стояла, глядя Лейту в глаза.

— Можно все. Можно даже обмануть себя самого.

Боль вгрызлась в тело, дыхание перехватило. Ну же, Ликсирэ, неужели это все, на что тебя хватит?

Лейт увидел эту боль в расширившихся зрачках, и одним движением встал между магами.

Рука Аори упала, лишившись опоры.

— Прекрати! Никогда больше так не делай, я запрещаю!

Надо же, а для Ликсирэ у него есть слова.

Изменение исчезло. Как жаль… Она выполнила приказ, бесстрастно и послушно. С Главой не спорят те, кто связан клятвой.

Они живут, исполненные цели. Они носят роскошные платья и дорогие костюмы, они слушают по вечерам, как играет в Королевской опере Ликсирэ. Они сами натягивают в пустом пространстве цепи, каждая из которых сделана из золота, платины или обшивки инопланетного робота, и они счастливы, исполняя на звеньях сложные танцы жизни.

Шаг вперед, шаг назад, три перекрестных в хитром развороте. Вот только каждый раз, когда Аори пытается выполнить сложный рисунок, она попадает в пустоту.

Десять стражей погибли из-за меня. Из-за того, что я поверила тебе, из-за того, что заставила эрги раскрыть свои секреты. И подарок Ланы — это плата. Плата, которую я задолжала. И подарок Ланы — это оружие. Но не то, которое можно взять в руку.

Две изменяющих — слишком много для одного Дома. Надо было решить этот вопрос, когда пистолет еще холодил пальцы. А изменением слишком долго, Ликсирэ успеет вмешаться. Да и настроение куда-то пропало.

— Двойник — хорошая идея, — сказала Аори в спину супругу. — Одна из лучших.

Замок на двери — тоже неплохая, когда не знаешь, что делать. Опыт говорит, что надо плакать. Лечь на кровать, обнять руками подушку и всхлипывать в нее, чтобы никто не слышал.

Тогда станет легче. Тогда станет проще.

Аори лежала и смотрела в потолок. Мысль о слезах вызывала только раздражение. Странно. Плиора на плече нет, вено — безобидная вещь, да и он давно выветрился. А в голове пусто и звонко, только ветер гуляет туда-сюда. Его собрат залетает в открытое окно, теребит невесомые занавески, но вряд ли наберется смелости и встретится с младшим родственником.

В спальне прохладно, а ей — нет. Сегодня, похоже, ночь чудес. Сегодня? Какой же день ночью? Сейночи. Эх, чип сигналит, что нет такого слова. Жаль.

Аори поднялась за час до рассвета, коснулась лампы, недоуменно посмотрела на себя в блеклом желтом свете. Что за дурацкий наряд? А, да. Она натянула первое попавшееся платье, и попалось формальное, для дворца. Для юной леди, как иногда ее называл Марон.

Юная леди знает, каким поклоном приветствовать короля, а каким — Глав других родов, и выполняет его изящно и непринужденно, положив руку на бедро. Дворец держится на церемониале в те дни, когда по нему не носятся демоны или сбрендившие принцы.

Юная леди не уронит помидор с тарелки. Скорее, просидит голодной весь вечер, да и зачем ей, пташке, еда?

И, безусловно, она никогда, ни при каких обстоятельствах не спорит с супругом. Все, что он делает, вызывает лишь восхищение. Интересно, а что положено юной леди делать в постели? Экономка как-то обошла вниманием эту тему, встретив отчаянное сопротивление еще на первом пункте.

Доставлять удовольствие? Похоже на правду. Тело — немаловажное дополнение к прочим достоинствам юной леди, таким, например, как готовность отдать жизнь за тех, кто ее использует.

Аори сорвала с себя ненавистную тряпку и шагнула в гардеробную. Десятки платьев покачивались на вешалках, предлагая выбрать между невесомыми пастельными шелками, бархатом цвета грозового неба и прочими тканями всех возможных оттенков. Для неформальных мероприятий достаточно пары серебристых украшений, чтобы обозначить род.