"Фантастика 2025-2". Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Брайт Владимир

Я ступил в горячую зловонную духоту и приблизился к так называемому пророку.

– У него такой вид, будто он вот-вот умрет.

– Ложное впечатление. Этот человек действительно практически ничего не ест, но в приступах ярости его изможденное тело словно наливается бычьей силой…

– Ты пришел. – Пророк Старого порта поднял голову и посмотрел мне в душу двумя разверзнутыми ранами глаз. – Ты пришел. Пришел. Пришел. Ты пришел, двуликий.

Я присел на корточки.

– Пришел.

– Он ждал тебя. Лучезарный ждал тебя. Свет его нестерпим, но он боится твоей тьмы и твоего яда.

– Правда? А лучезарный – это кто?

– Тот кто ослепляет сиянием своим. Он так ярок, что ослепил даже себя самого! А голодная рядом! Она рыщет, рыщет, рыщет среди врагов, стравливая их! Она рыщет и шепчет святым о величии богов! Она шепчет, а святые внимают ей и не видят, как кровь наливает возносящие их крылья железной тяжестью! А она рыщет, на цепи… она хочет на волю!

– Кто такая голодная? – шепотом спросил я, чувствуя, как нарастает гул у меня в голове.

– Та, которой и целого мира мала! Она хочет поглотить все! Все и всех!

– А кто такие святые?

– Овчарки, что больше не служат слепому пастырю и не желают вести стадо за ним! Берегись клыков их, двуликий! Берегись, ибо они ненавидят тебя и того, чей венец сверкает над всем миром!

– Овчарки святы?

– Нет! – гаркнул безумец. – Нет! Но блеяние наивных агнцев красит их в белый цвет праведности, хотя они волки теперь! Голодные волки!

– Что ж, полезно было узнать. А что до тебя? Кто ты?

Он рассмеялся, показывая щербатую улыбку, совершенно безумный и дрожащий.

– Нет меня!

– Что?

– Нет меня! Он все забрал! Он забрал меня себе! Забрал! Больно мне!

– Кто?

Пророк Старого порта подался вперед – санктуриарх позади издал предупреждающий возглас, но безумец не напал, а лишь шепотом выдохнул:

– Дракон Времени!

Я невольно вздрогнул и отступил.

– Аделина, уходим.

– Нет! Нет! – возопил пророк. – Двуликий, убей меня! Убей! Он терзает меня, он не дает мне жизни! Убей, и все закончится сейчас!

Его эмоции обрушились горным камнепадом. Вместо членораздельной речи посыпались резкие несвязные выкрики. Меня оглушило, так что, когда он бросился, чтобы вцепиться мне в лицо зубами, спасла лишь реакция Себастины, которая отшвырнула безумца назад. Перед глазами мелькали огрызки картин: меня оттаскивают назад, двери закрываются, меня куда-то тащат, затем все заканчивается.

– Кажется, вы пришли в себя, зеньор эл’Харэн?

– Я почти уверен, что это так, – отозвался я. – Что произошло?

– Видимо, вы установили с ним контакт, почтенный сударь. На каком языке вы говорили?

– Что?

– На каком языке? – повторил клирик, глядя мне в глаза слишком пристально, чтобы это не заставило колокольчик тревоги зазвонить в голове. – Он постоянно говорит на этой тарабарщине и лишь изредка выкрикивает отдельные фразы на арбализейском.

– Кажется, на имберийском. Его акцент и выговор отдельных альвеолярных меня смутили сначала, но я быстро нашел нужный диалект. Он нес что-то о Конце Времен, о грядущем суде над грешниками и о том, что он сам Все-Отец и пора бы нам поклониться ему. Когда же я назвал его сумасшедшим, он изрядно разозлился. Но я сам виноват.

– Если мы что-то можем сделать…

– Я должен закончить с делом, ваше преосвященство, этот инцидент не выбьет меня из колеи. Где содержится Валери де Тароска?

Вскоре я наконец-то смог вырваться из обители безумия. Хлопок двери стимера показался слишком громким. Адольф щелчком выкинул за окно окурок и поерзал на водительском месте.

– Ну как результаты, шеф?

Я принял от Себастины платок и стер с лица вновь появившуюся испарину.

– Магическое воздействие имело место. Женщину, ради которой мы приехали, околдовали и заставили убить любовника. Я ничего не могу сделать для нее, теперь это не человек, а сломанная марионетка.

– Понятно. Есть хочешь?

– Как ни странно, да. После сиесты мы должны наведаться в гости к информатору, но времени еще много, не хочу явиться слишком рано и спугнуть кого-нибудь. Правь, Адольф, найдем приют в каком-нибудь приличном местечке и немного подкрепимся.

Я выбрал «Жемчужную лагуну», потому что она находилась сравнительно недалеко от жилища Лакроэна и мне понравилась яркая вывеска с голубой раковиной, в которой блестела крупная жемчужина. Оказалось, что это был один из самых дорогих ресторанов столицы, даром что совсем небольшой. Уютный, с открытой верандой, где под зонтами стояли круглые столики.

Духоте почти пустого зала была предпочтена веранда, куда немедленно подали бутылку охлажденного белого вина. Паэлья на первое, спагетти с мидиями на второе и огромный синий омар на третье; выбор напитков был предоставлен официанту. Опрятный молодой авиак из подвида пелеканди одобрительно потряс кожистой сумкой и аккуратно намекнул, что в данный момент, ох, какая удача, на кухне появились совершенно бесценные образцы мяса, о да! Иглобрюхий кит, черные крабы и даже, ох ты боже мой, мясо китового кальмара [143]!

Все три упомянутых морепродукта были баснословно дорогими и считались чуть ли не самыми изысканными дарами моря из-за великолепного вкуса и трудностей ловли. Иглобрюхие киты, сравнительно небольшие рыбки, имели в теле железу со смертоносным ядом, который наполнял все ткани, если кит был неправильно пойман или же неправильно разделан. Черные крабы обитали на такой глубине, на которую опускались только кашалоты, и добыть их можно было только в сезон миграции из одной морской впадины в другую. Что же до китового кальмара… трудно не ценить мясо существа, взрослая особь которого может смять и утащить на дно современный броненосец. Кальмаробои во все времена считались героями моря и, несмотря на высокую смертность, так и не вымерли как профессия – деньги, которые получал даже самый обычный юнга на кальмаробойном флоте Мескии, были баснословными.

Адольф вызвался оценить мясо иглобрюхого кита и кракена. Он присоединился к нам, несколько надламывая свою «легенду», ибо слуги обычно не обедают в одной ресторации с господами. Что ж, пусть лучше сидит рядом, чем получает тепловой удар в стимере.

Адольфу принесли высокий запотевший стакан с пивом.

– Вот это жизнь! Вот это пиво! Вот это… ох… посмотри-ка, шеф!

– Мм?

«Жемчужная лагуна» находилась на небольшой площади с фонтаном, от которой отходило всего три улочки. Местечко скромное для одного из лучших ресторанов города, зато уютное, и до пляжа можно дошагать за считаные минуты. У одной из высоких стен, окружавших площадь, под побегами фирдонеловой лозы, происходило действо – трое уличных артистов развлекали небольшую толпу зрителей. Один из них, немолодой фукс, извлекал из скрипки бойкую мелодию; помятый человек в черных очках и с надписью «памагите слиппому витерану» на свисавшей с шеи табличке хлопал в ладоши, периодически поднося к губам гармонику, и наконец… молодая цыганка отплясывала перед толпой, звеня бубном.

Она была восхитительно красива, а ее танец захватывал дух. Смуглым лепестком огня цыганка извивалась под зажигательный ритм, задаваемый скрипачом и «витераном», отдаваясь танцу со всей страстью! Своей красотой она гипнотизировала зрителей, вызывая схожие знойные чувства как в мужских, так и в женских сердцах. Грива черных волос вздымалась и опускалась, когда танцовщица резко запрокидывала голову, крутилась на пыльных босых ступнях и звенела бесчисленными браслетами. Подол безразмерной юбки взлетал ввысь, ухитряясь при этом не открывать ничего выше тонких коричневых щиколоток, тоже унизанных сверкавшими побрякушками. Она била в бубен ладонью, а порой, чтобы ввести зрителей в еще больший восторг, особенно сильно колотила в него толчками крутых бедер.

– Какова чертовка! – тихо прорычал себе в усищи Дорэ.

Цыганка бросила бубен «слиппому витерану», и тот легко поймал его – судя по всему, тренировался годами. Он принялся бить в бубен, а прекрасная танцовщица откуда-то выхватила кастаньеты, и в музыку вмешался новый быстрый ритм.