Ближе к вечеру того памятного дня, когда Вик стал магом, он почти весь день разбирался с упряжью своего жеребца. Так что когда парень пришел в общагу, то сильно удивился, наткнувшись на разгар строительства. Вернее, столярно-плотницких работ. Сразу несколько человек пилили, тесали, крутили отверстия под деревянные пробки, явно преследуя какую-то цель, понятную им.
— Потерпи, Счастливчик, скоро закончим, сможешь кинуть свои кости.
— А что вообще происходит?
— Да понятно, что. Отделяем тебя, чтоб значит всё честь по чести было.
— В смысле? — Вик не очень понимал, как соотносится его проживание с понятиями чести.
— Ну ты же без жены, так что дом тебе не положен. Да и нет у нас сейчас в закладке дома. А так вот, — Джереми, самый знатный столяр в общине повел рукой, — будет у тебя отдельный угол. Будешь жить как кум королю и сват министру.
— Да, Вик, а то ночью осерчаешь на кого из нас и задушишь нечаянно, — донеслось из угла.
— Сам же громче всех и храпишь, Хорхе!
— Так потому и не хочу злить Счастливчика! Видели, как он валит всех, кто ему не по нраву. Маги, они такие…
И тут Вик понял, что происходит. Смех смехом, но поселяне решили ему оказать уважение, имея в виду его новый статус. И наверняка не из страха, а чтоб у парня не начали в черепушке гулять мысли по поводу переезда в более приличное место. А что, есть же поселки, а то и города, где магу будут сильно рады и смогут это чётко продемонстрировать. Да хоть в Старый мир вернуться можно. Не в свой, понятно, а через Атлантику. Там маги через одного на командирских должностях в дружинах аристократов, сладко едят, мягко спят.
Уже в ночи широким жестом Вику было представлено и презентовано новое его обиталище, в армии такое помещение называют кубриком. От пола до потолка малость щелястая стена отгораживала его личное пространство от общего помещения. Нары внутри соответствовали одной звезде, учитывая соломенный тюфяк, даже что-то, напоминающее столик имелось. На случай работы с документами или ежели их магичеству восхочется отужинать в уединении. Столик — штука нужная, к нему в комплект шел многофункциональный предмет мебели в форм-факторе бочонка. Вик такие видел в каком-то фильме, на таких любят сидеть пираты в тавернах. Многофункциональным сея бочка была названа не просто так, парень сразу сообразил, что в ней можно хранить всяческие ценные вещи. Не потому, что никто не додумается их там искать, если вздумает грабить. Просто любому понятно — если человек бросил на столе вещицу, значит не жалко, любой может взять повертеть в руках, а то и ноги приделать. А если штуковина вот так спрятана, значит брать нельзя — это уже воровство.
А на страже всего этого комфорта стояла дверь. Не просто дверь, а с деревянной задвижкой! Вик не утерпел и поиграл с засовом, дистанционно его задвигая и отпирая. Получилось! И тут он понял, этот засов, если он научится его двигать через дверь, станет неотпираемым замком. Владеешь телекинезом — сим-сим откроется, не владеешь — жди хозяина или ломай топором. Очень удобно. И оттого сильно хотелось начать упражняться прямо сейчас. Но ночь на дворе, да и в большом доме ночь так что спать!
Утром следующего дня он не утерпел, считая приватность своего нового жилища чем-то реально важным. Притом, что на самом деле ничем ценным он не владел, не оброс, так сказать. Разве что перевязь с метательными ножами. Даже с артефактами иного мира не заладилось. Что может находиться ценного у солдата-срочника, да еще безголового, не планирующего переселение в мир иной? Блин, какая-то фраза двусмысленная вышла, но ведь реально же переселился в иной мир!
Но это лирика, а суровая факторика такова, что смартфона в кармане не было. То есть он у Витяни был, но слово это «был» очень точно отражает статус устройства. Телефон был приколочен к «доске почета» гвоздем соткой сквозь экран и висел в ряду таких же аппаратов как немое напоминание — в секретной части разрешены только кнопочные телефоны без камеры! Все иные в какой-то момент будут вычислены и также прибиты. Что еще бывает в карманах? Зажигалка? Зажигалка осталась валяться рядом с тушкой задыхающегося солдата как улика и одновременно орудие преступления. Деньги? Деньги в наше время, отставить «Наше время»! Какое время можно называть нашим, и наше ли оно на самом деле? Повторяю, наличные деньги на момент события переноса героя уже практически не использовались молодежью. Бумажки с завитушками стали уделом угасающих организмов, не перестроившихся на цифру. Тех, кто читает бумажные книжки и ходит вручную оплачивать счета в Сбербанк.
Маленький складной нож с несколькими лезвиями по местным меркам был прямо ювелиркой, весь полированный и с красными накладками из неведомого материала. Сильно он нужен в быту даже в своем времени? Красивый, можно повесить как амулет на шею, можно порезать колбасу, а еще можно… Ни автор, ни герой так и не придумали, что еще можно делать с его помощью, так что пускай пока висит на шее у Вика. А больше ничего в карманах полгода назад Виктор не нашел. Печально для читателя, но оказалось не смертельно. Кстати сказать, Вик по этому моменту не парился, он не читал книжек про попаданцев, так что не в курсе, что мог попасть с Калашниковым, ноутбуком или хотя бы лазерной указкой на солнечных батареях. Телефона было жалко, так его оплакали давно, за две недели до События.
Раньше, когда был подмастерьем кузнеца, он не особо интересовался системой безопасности в поселке. Знал, что в караул никто не заступает, что на вышках нет часовых, самих вышек тоже. Он даже не задумывался об опасностях, подстерегающих поселенцев здесь. Какие опасности? По ноге тяпнуть топором, простудиться на ветру, нарваться на голых девок, иных засад не ждал. А тут на тебе — индейцы, блин. Не так, кровожадные индейцы, желающие снять с тебя весь лут, какой найдут. Ему пояснили — в хозяйство дикарям сгодится не то что любая тряпочка — каждая нитка! И то, что они не используют кости белых людей в качестве поделочных материалов есть не следствие их гуманизма, а просто им предки завещали не жрать людей, от этого болеют. А так бы…
— А я сразу говорил, непростой этот Вик! Одна одежа на нем тогда чего стоила.
— Ври да не завирайся! Ты говорил, что он швис, и все швисы так ходят. Мол, у них как в Северной Марке всё не как у людей.
— Кто говорил, я говорил? Может, и говорил. И вообще, кто мешает ему быть магом-швисом?
— Ну разве незнание языка, да? Староста по-швисски разговаривать худо-бедно может, а Счастливчик не слова на том наречии не сказал.
До Вика через перегородку отчетливо доносились все слова того спора, который вели его бывшие соседи по проживанию. Или они и сейчас соседи? Простые люди, честное слово, раз его не видят за стенкой, значит его как бы и нет, можно всё, что в голове, наружу извергать.
А с одёжей получилось забавно, это да. Камуфло здесь не в ходу, да еще и такого покроя, да с кучей карманов и непонятными застежками, что сами прилипают. Уже через день, когда расчетливый Алонсо принял решение, что взрослый мужчина в их поселении не лишний, его взяли под крыло. Выдали справное, хоть и не новое платье, не в смысле бабское, а тут всю одежду платьем зовут. Короче говоря, всё такое носильное дали, а его ВКПО забрали на хранение. То есть это так принято говорить — забрали, словно приходили «они», безликие и бесформенные, и всё своими незримыми ручками сделали.
Переодеванием Вика занималась Изабелла. Женщина-огонь, женщина-поэма, с точки зрения меня как автора, а для Виктора она была чисто милфой. Стоит такая, что-то говорит непонятное, а как тут поймешь, если пока только пяток слов и выучил? Только жестами. Мол, снимай куртку, снимай футболку, это опять, значит, жестами. К тому времени, как она жестами пояснила, что надо штаны снять, Вик был уже готов к труду и обороне. Что вы хотите, парню двадцать два, девушек последние семь месяцев видел только во влажных фантазиях и на экране смартфона, пока он был (экран тоже быстро запотевал и становился влажным). А тут стоит эта! Руками не просто машет, а еще и помогает штаны стянуть. И что под штанами — тоже! А что тоже, когда там под трусами уже давно только команды дут на старт.
