– Можно, – уверил его Кратов. – Все планеты шаровидны. Все, в общем-то, похожи на Землю. Кроме тех, разумеется, что совершенно на нее не похожи. Но таких чрезвычайно мало и не стоит даже принимать их в расчет…
– Шаровидны, – согласился Аксютин. – Но каждая из них шаровидна по-своему. Даже Земля – и та не такой уж и правильный шар.
– Дела это, к сожалению, не меняет.
– Э-э, братец, – протянул Аксютин участливо. – Да вам, похоже, обрыдло скитаться по Галактике. С шарика на шарик… По-моему, это как раз то самое состояние, в каком звездоход подается в ксенологи. Между прочим, Костя, отчего бы и вам не двинуться этой проторенной, например, стопами доктора Дилайта дорожкой?
– НИ-КОГ-ДА, – раздельно произнес Кратов.
– Что, что вам не нравится в нашей работе?! – ревниво вскричал Аксютин.
«Туатара» наконец выползла из ангара целиком и зависла над грунтом, слегка подрагивая от учиненной Джедом возни – он обронил себе под ноги какую-то деталь и никак не мог разыскать. Появился Дилайт, забрал у Кратова свой фогратор, ловко вспрыгнул на платформу и обосновался рядом с креслом водителя. Остальные последовали его примеру. Аксютин суетился вокруг, горестно причитая: «Позвольте, а где же сяду я, ведь четыре места всего!», пока Кратов и Элул не потеснились. Он мигом успокоился и бодро спросил: «Отчего ж мы стоим?» Джед ухмыльнулся и рывком бросил «туатару» вперед.
– Нет, в самом деле, – сказал Джед, будто продолжая прерванный разговор. – Один зонд так и пропал.
– Что значит – пропал?! – с неудовольствием спросил Хаим. – Как это зонд может пропасть? Или он песчинка в пустыне? Если я что-то понимаю в этом деле…
– Ты все понимаешь правильно, – сказал Дилайт. – Но сеансы диспетчерской связи с зондами периодичны. И вот в промежутке между сеансами с зондом что-то стряслось. Камень ему на голову рухнул. Лавой из разлома плюнуло. Да разве мало причин?
– В каком секторе он затерялся? – подал голос Кратов.
– Как раз там, куда мы направляемся, – сообщил Джед.
– Мне это совсем не нравится, – объявил Аксютин. – Зонд у них, видите ли, пропал!
– А кому нравится? – удивился Джед.
Платформа неслась на двухметровой высоте, не задевая днищем верхушек бурого разнотравья, ловко огибая пятнистые канделябры кактусов. Мелкие пыльно-серые твари шарахались прочь и долго удирали зигзагами, запутывая след. «Вот я вас!» – зашумел было Аксютин, но натолкнулся на обращенный к нему печальный взгляд Элула и стыдливо умолк.
А затем они увидели потерявшийся зонд.
«Туатара» притормозила и зависла посреди затишья, нарушаемого лишь сухим скрежетом трущихся друг о дружку травяных стеблей.
– Мать вашу… – еле выдавил Джед.
Зонд хромал им навстречу, при каждом шаге заваливаясь набок и снова упорно выравниваясь. Слепо рыскал заостренным носом из стороны в сторону и каким-то скрытым чутьем все же избирал точное направление на корабль. Джед снова выругался, перемахнул через бортик и, путаясь в льнущей к комбинезону траве, побежал к автомату. Его огромная фигура с поникшими мощными плечами и потерянно раскинутыми ручищами выражала полное отчаяние.
– Кто это его?.. – прошептал Аксютин и, внезапно осознав всю нелепость вопроса, прикусил язык.
Одна из толчковых лап зонда была целиком выломана и отсутствовала. Маскировочное покрытие на боку прогорело до металла. Видеорецепторы обуглились и сплавились. Ничего не замечая перед собой, словно смертельно раненый боец, вышедший из боя умирать, зонд проковылял мимо и сгинул в зарослях.
– Камень на голову, – пробормотал Кратов.
– Вернемся? – быстро спросил Элул.
– Зачем же, – спокойно сказал Дилайт. – Это машина. А мы люди.
Кратов, сопровождаемый уважительным взглядом Аксютина, ловко перекинул фогратор из-за спины на грудь.
Помедлив, выдернул долой батареи и выбросил через борт.
Теперь Аксютин глядел на него как на сумасшедшего.
8
Они находились у некрополя, возле развалин колоннады, и это действительно был некрополь и была колоннада. Но, пожалуй, только на Аксютина это обстоятельство произвело должное впечатление. Потрясенный, он хватал Кратова за рукав и пытался передать ему свои восторги горячечным шепотом:
– Они строят!.. Понимаешь ты, по-настоящему строят, а не зарываются в норы, не копошатся в пещерах, как втолковывали мне эти олухи из сектора социометрии! А это значит, что все наши модели – дерьмо, они врут, как сидоровы козы…
– Как сивый мерин, – рассеянно поправил его Кратов, стараясь высвободить руку.
– При чем тут мерин?! Это Биссонет у нас мерин, если хочешь знать, он в это не верил, и я, если на то пошло, тоже осёл хороший, а Горяев был прав. И ты прав, ты кругом оказался прав! И черт с ним, с твоим дольменом, не нашли его – и ладно. Зато теперь я своими глазами вижу этот некрополь, и мне этого хватит на всю жизнь, я теперь такую модель отгрохаю, все рты разинут… Да пойми же ты, люмпен чертов, ведь все эти циклопические сооружения означают принципиально иной уровень культуры, иной подход к восприятию цивилизации Аафемт, а значит – иную стратегию контакта!
Аксютин порывался выскочить из «туатары», чтобы своими руками пощупать чудовищные завитки ближайшей колонны, распавшейся при падении на куски, и всякий раз тяжелая ладонь Кратова приковывала его к месту.
Они сидели и ждали, настороженно озираясь, и фограторы были наготове, хотя эффект от этой готовности был скорее психологический. Потому что никто и не помышлял о том, чтобы пустить это страшное оружие в ход, как бы ни сложилась ситуация. Аксютин, поглощенный своими детскими восторгами, не мог ничего слышать, а звездоходы слышали, и опытный ксенолог Элул тоже слышал: Аафемт были рядом. Их нельзя было разглядеть – то ли они прекрасно маскировались, то ли находились вне поля зрения землян, но все пространство в окрестностях некрополя было пропитано инородным эмоциональным фоном, чужими непонятными мыслями. И как ни вслушивался Кратов, он все еще не мог понять, о чем эти мысли, таят ли они угрозу, то ли, напротив, исполнены симпатии.
– Если это Змеи, они наверняка постараются нас захватить, – как бы в ответ на его сомнения, негромко произнес Элул.
– Это Змеи, – уверенно сказал Дилайт, и в его голосе Кратову почудилось волнение. Оказывается, железный Дилайт тоже был способен волноваться.
– Изувечили зонд, ублюдки, – проворчал Джед. – Чем он им помешал?
– Видишь ли, – сказал Дилайт. – Серебряные Змеи нас не любят. Вообще трудно понять, кого они любят. Но поскольку мы находимся под высочайшим покровительством Осязающих Мрак, то повредить нам они не могут под страхом казни. А вот сорвать злость на нашем зонде…
– Откуда они знают, что это НАШ зонд?
– Хороший вопрос, – на окаменевшем лице Дилайта промелькнула слабая улыбка. – Я даже и не упомню, были ли у нас такие автоматы в прежних экспедициях.
– Не взбрела бы им фантазия сорвать зло на нашем корабле, – пробормотал Кратов.
– Ну, корабль-то им явно не по зубам, – пренебрежительно сказал Аксютин.
– Надеюсь, ты читал отчет Брезе? – спросил Элул.
– Конечно, читал! И, разумеется, ни единому слову не поверил. Не можем же мы, в самом деле, принимать в расчет всякую мистику…
– Бездельники у вас там в ИОК, – со внезапным ожесточением сказал Элул. – Разогнать бы вас всех, погрузить на корабли да сослать в самые удаленные миссии, чтобы вы наконец научились разбираться, где имение, а где наводнение, а то вы только о кресла задницы полировать горазды!
Дилайт повернул голову к Кратову, не переставая косить глазами в сторону зарослей бурой травы между вдавленными в землю каменными плитами, и сказал:
– Вы с Аксютиным остаетесь в «туатаре». Если нас будут задерживать, ни в коем случае не вмешивайтесь. Вернетесь на корабль и…
– Что значит – будут задерживать? – прервал его Кратов. – И кто?
– Разве вы не видите? – удивился Дилайт. – Вот же они!
Он жестом показал куда-то перед собой, где, казалось бы, ничего не было, кроме голых застарелых развалин в неровных пятнах пепельного света. Кратов последовал взглядом за его рукой, изо всех сил напрягая зрение.
