Оборотень (СИ) - "Йюйю"

Человек выпустил медальон и в ужасе отшатнулся от Вильда, врезавшись в стоящих позади него тварей и упав на пол. Он издал звук, больше похожий на какой-то писк, возможно какая-то часть этого звука находилась за гранью восприятия человеческого уха. Вскочив на ноги он, пятясь к дверям, покинул комнату. Словно команде, Вильд и Василий были отпущены.

Все нападавшие, способные хоть как-то передвигаться, так же с опаской быстро покинули дом. Как только путники высвободились, они первым делом схватились за мечи, но в комнате обороняться было не от кого. Лишь один недорубленный упорно полз к двери, не проявляя признаков агрессии, и казалось, что он мечтает лишь о том, чтобы побыстрее выбраться отсюда, если конечно эти существа могут мечтать.

Вильд посмотрел на медальон, пытаясь понять, что могло в нем напугать кого-то. Тот к этому времени перестал сиять и принял привычный вид. Вильд и Василий переглянулись. Василий быстро набросил на плечи свой мешок, и они молча вышли из комнаты, никого не встретив по пути, опасливо обошли отверстие в полу и вышли из дома.

Непривычная тишина повисла над деревней, а темнота окутала ее, скрывая любые детали. Чувство того, что за ними следят не покидало путников, но улица, на сколько можно было рассмотреть, казалось пустынной.

— За лошадьми. — почему-то шепотом произнес Василий и не дожидаясь ответа, направился в сторону конюшни.

Путники шли по улице деревни вслушиваясь в каждый шорох и ожидая, когда на них нападут. Но вот и конюшня, а нападения так и не произошло. Темень внутри нее была такая, что ничегошеньки не видно даже на расстоянии вытянутой руки.

— Как-то подозрительно тихо. — произнес Вильд и позвал свою лошадь. В ответ не раздалось ни звука.

— Огонь надо зажечь, а то смотри как бы на нас снова не напали.

— Может оставим лошадей, пешком пойдем? А то всю конюшню еще спалишь.

— В деревне, кроме конюшни, много чего нужно спалить. Сгорит так сгорит. А пешком идти я не хочу.

Василий быстро подобрал подобие лучины и поджег ее. Она осветила не более нескольких метров возле него, но и этого было достаточно чтобы, войдя в конюшню, что-либо рассмотреть. Им нужно было отыскать своих лошадей, что не представляло сложности, так как конюшня было почти пустой.

Лошади путников и в самом деле были в ней. Вернее, то что от них осталось. Путники застали окончание их поедания.

— Вот же! — Вскинулся, не выдержав, Василий и рванул с мечом в руке к поедавшим их лошадей.

Но те завидев вошедших бросились наутек, выскочив кто куда. Только один остался в конюшне и прижавшись к стене продолжал смотреть за вошедшими не убегая, но оставаясь на безопасном расстоянии.

Других коней в конюшне не было, не считая того безголового, которого путники уже видели, когда въезжали в деревню. Он со спутанными ногами, небольшими прыжками передвигался по конюшне, никак не реагируя на то что совсем недавно рядом с ним жрали лошадей.

Вильд подошел к нему, но тот шарахнулся от него в сторону, чуть не врезавшись в столб подпирающий крышу, однако молодой князь одним ударом меча перерубил путы и схватил коня за гриву, вскочив на него верхом.

— Садись. — крикнул он Василию и тот немного помешкавшись запрыгнул за спину Вильда.

Путники беспрепятственно покинули конюшню. И так же беспрепятственно деревню. Никто ни разу не попался им на глаза, создавалось впечатление, что это самая обычная заброшенная деревня, пусть и хорошо сохранившаяся.

Конь, послушно бежавший вперед и несший двух человек, после выезда из деревни начали упрямиться и чем дальше оказывался от деревни, тем больше. Он так и норовил все время повернуть назад.

— Пошли пешком. Боязно мне на нем ехать, — не выдержал Василий после очередной попытки коня вернуться назад.

— Что-то я раньше не слышал от тебя, что тебе боязно. А здесь какого-то коня боишься. У него же даже головы нет, он и укусить не может. — подколол его Вильд.

— Поэтому и боязно.

— Уговорил, — согласился Вильд, останавливая коня.

Они спрыгнули на землю и как только коня отпустили на волю, он сразу рванул назад в сторону деревни, удивительным образом передвигаясь ровно по центру дороги.

— Не пойму, как он дорогу видит, как знает где деревня? И почему наших лошадей съели, а этого не тронули?

— Может он один из них, тех кто на нас напали?

— Ты так считаешь и все это время молчал? Меня позвал на нем ехать! — недовольно произнес Василий, посмотрев вслед стремительно удаляющемуся от них коню.

Глава 3

По глухой лесной дороге устало брели два путника. Не рискнув остановиться на ночёвку в лесу, они с нетерпением ожидали рассвета, продолжая упорно идти вперед. Наконец темнота начала отступать, оставляя место для начинающегося дня. Лес стал реже и с одной стороны дороги перешел в поле, что несказанно порадовало путников. Дорога поднялась на невысокий взгорок, и путники остановились, оглядывая окрестности.

— Дом кажись или сарай какой, — произнес Василий, указывая в сторону через поле. — Далеко, не видать, дальше холм мешает, может деревня какая.

— Деревня? — переспросил Вильд. — Так может напрямик через поле, дом-то вроде нормальный? Дорога-то куда-то в сторону уходит. Может и к нему приведет, но напрямик быстрее будет.

Василий согласно кивнул и сошел с дороги. Через некоторое время взглядам путников открылась небольшая деревушка, жители которой были заняты утренними хлопотами: кто косил траву, кто доил корову…

— Нам бы лошадей купить, — обратился Вильд к мужику, точившему косу возле дома, того самого который они видели с дороги.

— Кони — это хорошо. — ответил ему мужик.

— Нет у нас коней, — тут же добавил он.

— Как нет? Мы хорошо заплатим.

— Никто вам в деревне коней не продаст. Мало их у нас.

— Как так, в деревне и коней мало? — не поверил мужику Василий.

- Так раньше коней хватало, не так чтобы дюж много, да в каждой хате были, куда ж без коней, — согласился с Василием мужик.

— Чего замолчал. Где кони-то?

— На прошлой неделе трех медведь порвал. Третьего дня корову. Вчера Бригиту уволок.

— Может это не медведь вовсе? — спросил Василий, помня о недавних ночных приключениях.

— Медведь, бабы видели. Они за деревней жали, когда он из леса выскочил, схватил Бригиту и в лес поволок. Она ближе всех к лесу была. Хорошая баба Бригита была, хлеб вкусный пекла, — вздохнул мужик.

— И что бабы про медведя говорят?

— Что говорят? Чего только не говорят. Ты же баб знаешь. Говорят, шибко большой. Метра три будет, как на задние лапы встанет. Голова большая. Зубищи во. — мужик показал пальцем какие были у медведя зубы.

— Медведь как медведь, — подвел итог сказанному Василий.

— Ну не скажи. У него ушки кругленькие и маленькие, а шерсть черная-черная, словно уголь.

— И когда это бабы ушки успели рассмотреть? И чего ушки, а не уши то?

— Так это ж бабы. А ушки, это оттого я говорю, что шибко маленькие. Так вот, бабы как заорут, в деревню прибежали. Тут кто что похватал, кто вилы, кто топор, всей деревней кинулись Бригиту спасать. Думали напугаем медведя, он ее и бросит, может живую еще. Не поспели. Он ее в лес уволок. Мужики сначала по следу пошли, да вскоре возвернулись. Боязно.

— А ты что ж с ними не пошел?

— Так говорю ж боязно. Я до лесу дошел и возвернулся. Да этот ж медведь еще Жюля убил и коня его. Это раньше было. Это значит он четырех коней в деревне сожрал, — посчитал мужик.

— И как это я забыл. Жюль с соседней деревни возвращался. Зерно продал. Хорошо продал, вот и припозднился. А дорога у нас одна через лес, — мужик кивнул в сторону леса. — Его на следующий день нашли и не далеко совсем. Он же поди кричал, а не слышал никто. Нашли в лесу кости его. Его поди, чьи ж еще. Одни кости-то и нашли. Медведь этот его не поволок далеко, где убил там и съел. По повозке узнали. Жюля повозка была. И коня убил. А есть не стал, лишь одну лопатку обглодал. Видать наелся. Человеченку предпочитает, вот же зверь. Да одним словом зверь.