Имперец. Том 3 (СИ) - Романов Михаил Яковлевич

— Ты мне жизнь спас, — негромко произнес Ермаков, скосив глаза на Меншикова.

— Ты мне тоже, — усмехнулся тот в ответ.

— Мог бы бросить, — продолжил Алексей. — А потом сказать, что так и было.

Максим сверкнул глазами.

— Не мог. Я, может, и не твой лучший друг, но не сволочь.

— Спасибо, — Ермаков отвернулся.

— И тебе, — эхом ответил Меншиков.

Может ли слепой случай сделать из противников соратников? Изменить судьбы людей? А целой страны?

Мальчишки когда-нибудь вырастут, придут к власти, и что тогда будет — застарелая вражда или омытая кровью дружба?

Каждый сейчас думал об этом, но ни один не стал говорить этого вслух.

Москва, бар, Анна Румянцева

Надо отдать Николаю Распутину должное — ухаживать он умел. Осыпал Анну подарками, цветами, писал красивые текстовые сообщения и выводил в свет.

Впрочем, богатой ложе театра Анна предпочитала шумные бары, где Николай собирался с друзьяшками. Девушка легкомысленно хлопала ресницами, то льнула к Распутину, то равнодушно потягивала коктейль. Но что бы они ни делала, неизменным было одно — Анна не переставала слушать.

Слушала, слушала и каждый раз восхищалась тому, как этот паршивец вертит людьми и мнением любой группы.

— Слышали, Максим Меншиков в госпитале? — ахнула одна из постоянных куколок, украшавших этот стол.

Анна сразу четко определила, кто из сидящих имеет вес и значение, а кто — массовка или украшение стола. Так вот, говорившая была просто красивая картинка, которую на этом этапе своего взросления тискал один из молчаливых и несимпатичных бояричей.

— Говорят, его спас Ермаков, представляете? — продолжала трепать языком девчонка.

— Олеся, — тоном строгого настоятеля храма проговорил Николай. — Ну что за глупые сплетни? Мы все тут взрослые, серьезные люди. И все понимаем, что Ермаков ни при каких условиях не мог бы спасти Максима.

— А вот пристрелить — мог бы, — хохотнул другой боярич.

— Ростислав! — строго одернула говорившего его спутница.

— Ну а что? — ухмыльнулся тот, после чего кивнул на Распутина-младшего. — Вон, посмотри на Никки. Он наверняка что-то знает. Знает и молчит!

— Знаю, — легко согласился Распутин.

— Расскажи, расскажи нам! — тут же загомонили остальные присутствующие.

— Правда, что Ермаков подстрелил Меншикова?

— Теперь будет война родов?

— А государь знает?

— Друзья, — оборвал словесный поток Распутин. — Вы задаете очень важные и очень серьезные вопросы. К сожалению, я не могу сказать вам то, что думаю сам. Это некорректно обсуждать за спиной у Максима.

— Ну, точно Ермаков его подстрелил! — пискнул кто-то.

Остальные закивали, возмущенно загомонили, а Анна покосилась на Распутина. Парень с лицом сытой гадюки наблюдал за происходящим и… Молчал.

Не отрицал и не подтверждал. Он просто вбросил в воздух двусмысленную фразу, и подогретая одним из гостей компания сама сшила белыми нитками то, что уже слышала.

Румянцева посмотрела на боярича, первого ляпнувшего про то, что Ермаков подстрелил Меншикова. Нужно разузнать о нем побольше. Наверняка ему есть что рассказать о Распутине.

Глава 3

Разговоры

— Вы слышали, говорят, Ермаков подстрелил Меншикова в бою!

— Да вы что⁈

— Ну, знаете, меня это нисколько не удивляет. Их рода давно в состоянии тихой вражды.

— Да-да, уже не первое поколение зуб друг на друга точат. А теперь подвернулся такой удобный случай — война все спишет…

— А я слышал, что это Меншиков подстрелил Ермакова. И в эту версию я верю больше.

— Аргументируете?

— Ну, право слово, что тут аргументировать? Ермаков — это Ермаков, сын Ермакова. А Меншиков — он кто? Максимилиан из какой семьи? Либерасты и казнокрады — такое наследие себе создали. В подобной семье ничего путного вырасти не может, помяните мое слово. Яблоко от яблони.

— Господа, вот вам задачка поинтереснее: если один стрелял в другого, почему же ранены оба? И почему тогда кто-то вообще остался жив?

— Наверное, командир разнял.

— Точно-точно! То-то их так быстро в Москву отправили, обычно в полевом госпитале держат…

— Кто там кого подстрелил, мне, честно говоря, без разницы. А вот война родов, которая теперь совершенно точно начнется, устроит на бирже настоящую истерику. Упускать этот момент никак нельзя, господа.

— И что же вы конкретно предлагаете?

— Я считаю, нужно сбыть с рук акции заведомо проигравшей стороны.

— Да-да, вы как всегда прагматичны… И стоит, наверное, закупить их продукцию, пока предприятия еще работают.

— И какая из этих сторон, уж простите, заведомо проигравшая?

— Ермаковы!

— Меншиковы!

— Уверены?

Москва, Кремль, Дмитрий Алексеевич Романов

— Нашли? — мрачно поинтересовался император у вошедшего без доклада боярина Нарышкина.

— Нашли, — подтвердил Виктор Сергеевич, склонив голову перед Его Величеством. — Плывут на «Артемиде», ночью будут уже в Выборге.

Дмитрий Алексеевич откинулся на спинку кресла и только этим показал свое облегчение. За те несколько часов, во время которых не было известно, куда пропал цесаревич на территории Речи Посполитой, император успел обдумать многое. Например, государь размышлял о том, что его жена вполне в состоянии родить еще ребенка. И этим вопросом стоило бы озаботиться. Все-таки двое детей, из которых один — вообще дочка, это не серьезно для правящей ветви.

— И что ты хочешь мне сказать по этому поводу, Витя? — спросил император, позволяя говорить боярину дальше.

— На группу Лютого было совершено нападение бойцами без знаков отличия. Возможно, планировалась попытка захвата заложников — у нападающих было два БТРа с частичной защитой от магии, — доложил Нарышкин.

— Ну это же прекрасно! — нехорошо прищурился Дмитрий Алексеевич. — Даже если их собирали на помойке, номера все равно можно пробить. БТРы с обвесом от магов на дороге не валяются.

— Так-то да… — протянул боярин Нарышкин, кинув боязливый взгляд на Романова. — Только их немного расплавило.

— Витя, я понимаю, что они не целые, но хоть на чем-то номер должен был остаться, — раздраженно проговорил император, но, посмотрев на Виктора Сергеевича, удивленно переспросил: — Или не остался?

— М-м-м…

— Да как так-то, вашу мать⁈ — рявкнул Дмитрий Алексеевич, ударив кулаком по подлокотнику.

— Ну… — протянул Нарышкин. — В основном здесь заслуга Мирного.

— Мирного? — обалдел Романов. — Мирного⁈ А он что там делал⁈

— Его Высочество, — развел руками боярин. — Судя по краткому рапорту от Лютого, парень открыл стихию Огня прямо на поле боя. Собственно, только это их и спасло — отряд серьезно потрепало. Шансов отбиться у них практически не было.

Император помассировал пальцами глаза и пробормотал:

— Всечь бы, да награждать придется.

Москва, Главный военный клинический госпиталь имени Бурденко, Мария Нарышкина

Когда Марии позвонил отец и сказал, что ее жених в госпитале, какое-то время девушка, кажется, не слышала ничего.

Максим ранен. Ранен, потому что она запихнула его в состав бойцов контртеррористической операции. Она сама, своими руками…

— Мария! — рявкнула трубка голосом ее злющего отца.

— Да? — пролепетала боярышня.

— Соберись, живо! — потребовал Виктор Сергеевич. — Схватила конфеты, апельсины, наличку, чтобы рассовать персоналу в карманы, и поскакала в госпиталь! Ты меня поняла?

Нарышкина кивнула, а потом поняла, что отец ее не видит.

— Да. Да, отец, я поняла.

— Через полчаса проверю, — проворчал боярин Нарышкин и отключился.

Хоть девушка и пребывала в шоке, но выполнять простые поручения была в состоянии. Жизнь вообще становится проще и понятнее, если разбить ее на множество маленьких банальных действий. Купить угощение? Это легко. Снять наличку? Это еще легче.