Некромант (СИ) - Щепетнов Евгений Владимирович

— Пет, сюда! Сюда! — услышал я крик, и увидел Соньку, которая махала мне рукой. Она сидела рядом с родителями, во главе стола. Родители справа, Фелна и Хельга слева, а место возле Сони свободно. Похоже, что это место для меня.

Я под взглядами гостей прошел через зал. Большинство из сидящих за столами были молоды, от десяти до двадцати лет возрастом, хотя возле родителей Сони сидели и взрослые люди (деловые партнеры?), и когда подошел, совсем близко, Соня встала со своего места и громко сказала:

— Господа! Это мой друг Петр Син Рос! Кто его обидит — будет иметь дело со мной! — и осмотрела за острым, буквально-таки режущим взглядом. Мда…а в девочке-то стальной стержень! Впрочем — разве я не знал этого раньше?

Я улыбнулся девушке, совершенно автоматически осмотрев ее с ног до головы, и убедился, что моя маленькая подружка хороша не только в форме Академии. Кстати, ее платье было потрясающим, и стоило скорее всего невероятных денег. Сумасшедших денег! Оно было бело-розовое, как цветы на столе. Прозрачное настолько, что казалось, можно разглядеть все, что должно быть скрыто одеждой. Но это был обман — платье переливалось радужными всполохами, меняло цвет и очертания, и казалось — вот-вот ты увидишь все, что под ним скрыто…но тут же набегало облачко и прекрасная грудь или стройнее бедра исчезали в радужном тумане.

Мда…это даже не от кутюр, это нечто выше уровнем, чем…чем…нет, я не знаю, с чем сравнить. И правда — родители для доченьки ничего не экономят!

Я поискал, куда повесить лютню, которую принес с собой, и…просто поставил ее к столу. Вдруг показалось, что лютня здесь и сейчас совершенно неуместна. Но Соня считала иначе:

— Пет, ты споешь нам? Мне — споешь?

— Обязательно — вздохнул я, и взяв руку Сони в свои ладони, улыбнулся и сказал:

— Сонечка! Поздравляю тебя с днем рождения! Пусть сбудется все, о чем ты мечтаешь! Все-все! Я уверен, что у тебя все сбудется!

— Обещаешь? — спросила Соня, глядя мне в глаза.

— Обещаю — обреченно подтвердил я, почувствовав, как у меня похолодело в животе. Ну не даю я тех обещаний, которые не могу выполнить! И не хочу выполнить…

— Мерзавец! Вот он, мерзавец! — послышался громкий голос позади меня, и я увидел того парня, которого уронил в коридоре — Взять его! Я выпорю тебя, негодяй! Кто пустил его сюда?!

Из-за парня выдвинулись два здоровенных мордоворота, с явным намерением причинить мне чего-нибудь доброе, но тут вмешалась Соня:

— Стоять! Господин Лассель, что здесь происходит? — звенящим голосом спросила Соня, и мордовороты застыли, как вкопанные.

— Он ударил меня! Это проклятый ворк меня ударил! — завопил парень — Взять его, и вывести отсюда!

— Это мой друг, и мой гость — так же холодно сказала Соня — Как вы смеете распоряжаться в доме моих родителей, и обижать моих гостей? Пет, что там случилось?

— Я шел по коридору. Этот тип попался навстречу и врезался в меня. Попытался ударить — я поймал его ногу и свалил на пол. Он упал, ударился головой и потерял сознание. Я разве виноват, что у него такая слабая голова?

Девчонки захихикали, в зале народ тоже заулыбался. Ну а я продолжил:

— Этот господин меня оскорбил. Потому я считаю возможным наказать его за это!

Я шагнул вперед и закатил парню такую пощечину, что того отбросило на одного из мордоворотов, тут же сделавшего ко мне шаг. Я посмотрел в глаза мужчине и отрицательно помотал головой:

— Не рискуй из-за идиота.

— Дуэль! До смерти! Дуэль! Я вызываю тебя, мерзавец! — завопил Лассель, ну а я пожал плечами и усмехнувшись, предложил:

— На боевых мечах. А если пожелаешь отказаться от дуэли — штраф десять тысяч золотых. Но только после дня рождения уважаемой Сони — не хочу портить праздник твоей кровью, невоспитанный хам!

— Согласен! — ощерился парень — Я обрежу тебе уши, мерзавец! А ты…ты… — он вперился в Соню, видимо хотел сказать какую-то гадость, но я рявкнул, затыкая ему рот:

— Еще слово в адрес Сони, и я вырву тебе твой поганый язык! Запомни мое имя: Петр Син! А теперь пошел отсюда, тупая вонючка! Жду официального письма с указание места дуэли и подтверждением! И все слышали, что ты согласился на мои условия!

— Дурак! — гладя на Ласселя, с нотками сожаления сказала Соня — Лассель, ты всегда был придурком! Ты хотя бы навел справки — кто такой Петр. Он вырвал язык Гренделю Элрону — голыми руками! Он в одиночку уложил половину Академии Тактики в драке на балу! У него лежит триста с лишним вызовов на дуэль! А ты, идиот, решил с ним потягаться. Иди отсюда, и я тебя не хочу больше видеть. Надеюсь, Пет вырвет тебе язык и бросит его собакам!

Соня презрительно фыркнула и села на свое место, румяная, но уже не от смущения, а от ярости. Крутая девочка, точно!

— Десять тысяч — усмехнувшись, я посмотрел в глаза побелевшему Ласселю — Или я вырву тебе язык.

Лассель повернулся через плечо и зашагал по проходу между стеной и столом — прямой, как шест. За ним — двое мордоворотов.

— А вы умеете делать бизнес! — улыбаясь, сказал мне отец Сони — А что, в самом деле больше трехсот вызовов на дуэли?! Это не шутка?

— Триста тринадцать — хихикнула Хельга — Я сама оформляла документы. Сейчас этим занимается стряпчий.

Глава 17

— Мама, а где Петр? Почему он не идет?

Соня посмотрела на мать, и та улыбнулась:

— Я за ним послала. Скоро придет. Что, соскучилась по другу?

— Соскучилась! — Соня упрямо поджала губы, и Мозилла тут же сдала назад:

— Ладно, ладно! Не сердись! Ну что ты так близко принимаешь все к сердцу?

— Видимо далеко влез в сердце — улыбнулся Кордан, и Мозилла недовольно на него покосилась, ничего не сказав.

Она вообще сегодня была не в духе, хотя и не хотела этого показывать. Во-первых, вместо того, чтобы келейно отметить день рождения Сони, Кордан позвал несколько своих деловых партнеров, как всегда устроив из праздника что-то подобное деловой встрече.

Во-вторых, не надо было звать этого Ласселя, от которого вечные проблемы — он всегда устраивает какой-нибудь скандал. Мозилла помнила его с самого детства, когда он был ростом едва выше колена. Даже тогда он умудрялся сделать какую-нибудь гадость! Бросить в человека едой, выкрикнуть грязное ругательство, однажды даже запрыгнул на стул и помочился на стол! Мозилла была уверена, что с головой у него не в порядке, и с какой стати Кордан вечно во всеуслышание говорил, что Лассель будущий муж Сони — это совершенно непонятно и возмутительно. Кордан не раз говорил, но Мозилла подозревала, что все его слова были только ради каких-то деловых выгод. Потому что муж не делал ничего просто так. Он был гением бизнеса, и все, чего Кордан касался, превращалось в золото.

Когда-то муж принял от отца в высшей степени захудалый Клан, не имеющий ни денег, ни политического влияния. И кстати — первый пункт самый главный, потому что где деньги, там и влияние. Отец его был человеком хорошим, добрым и любящим, но деловой хватки у него не было от слова «совершенно». Грех говорить, но отец Кордана вовремя погиб, в одночасье умерев от неизвестной южной болезни, не успев дождаться лекаря-мага. Иначе бы этот горе-бизнесмен довел Клан до полной нищеты.

Кордан перехватил бразды правления Кланом, оставив службу императору на должности интенданта высшего ранга, и был отпущен с большой неохотой, ибо Кордан считал для себя бесчестьем воровать из бюджета Империи, а дела вел четко и без задержек. Таких людей очень ценят, хотя и не спешат вознаграждать за честность. Так бывает практически всегда — если ты не урвешь себе сам, государство не спешит позаботиться о твоем благе.

Мозилла сошлась с Корданом еще в Академии, он был ее первым мужчиной, хотя и далеко не последним. Кордан относился к изменам подруги, а потом и жены с непонятным Мозилле равнодушием, и даже как-то сказал, что он испытывает гордость, видя, как вокруг нее вьются толпы поклонников. И что если она не удержится, чтобы не лечь в постель с одним из обожающих ее мужчин — он ничего не будет иметь против. Скорее наоборот — это его возбуждает. Главное, чтобы она соблюдала три правила, без которых не должна обходиться ни одна женщина. Первое правило: соблюдать чистоту. Амулет от болезней. Если она заразит мужа дурной болезнью — Кордан отрежет ей голову, а потом будет плакать на могиле до конца своей жизни. Но отрежет. И Мозилла ему поверила. Кордан никогда и ничего не делал просто так, и всегда держал свое слово.