Газлайтер. Том 34 (СИ) - Володин Григорий Григорьевич

Обезумевшие звери раскидывают людей, швыряют копытами, вырываются на простор. С гулом и храпом они несутся в пустыню-степь. Один из рогатых проносится мимо Аслана и не без моей подачи сбивает его копытом в лобешник.

Я смотрю, как киега уносятся вдаль, и бросаю:

— Похоже, арак мы с вами в другой раз попьём.

Аслан в это время валяется на земле, копытом ему прилетело добротно. Он корчится, пытается позвать на помощь, да только стонет неразборчиво, впрочем, его люди уже бегут. Целитель сразу прикладывает руки к разбитой черепушке — убить не убило, но сотрясение обеспечено. А Гришка украдкой показывает мне большой палец:

— Спасибо, друг! — бросает по мыслеречи.

— А для чего ещё нужны друзья? — улыбаюсь.

Молодильный сад, Багровые земли

Красивая неторопливо расхаживала по Молодильному саду в тигрином облике, оставляя неглубокие следы на влажной земле меж травяными кочками. Шкура переливалась рыжими и чёрными полосами. Внизу по склону тихо поскрипывал старый энт, зорко следя за южным рубежом Сада. Неподалёку раскинулась роща: дикие яблони и груши стояли в белом облаке цветущих лепестков. Красивая поймала себя на мысли, что работы по восстановлению Сада ещё непочатый край, но при этом видно — Сад возрождается. Это было её наследие, доставшееся от первой Дианы, и теперь благодаря Даниле всё это снова оживало, снова начинало дышать и цвести. Телепат привлёк Лакомку, и она ответственно подошла к работе.

Данила не жалел ресурсов, и хотя Красивая понимала, что делает он это из-за договорённости с Багровым Властелином, что за внешне добрым делом стоит прагматичный расчёт, всё же, чем дольше она наблюдала за ним, тем яснее замечала: да, он расчётлив, прагматичен, может, даже циничен, но всякий раз его холодные подходы к собственному обогащению каким-то образом оборачивались благом для окружающих. И это никак не выглядело случайностью. Этому странному телепату, похоже, действительно нравилось делать добро, пусть он сам вряд ли когда-либо в этом признается. Именно поэтому Красивая с невольной теплотой следила за его поступками.

Когда оборотница вернулась в посёлок Примолодье, навстречу вышли двое тавров-дружинников. Их массивные фигуры склонились в поклоне. Один из них, склонив голову, сказал:

— Дроттнинг, вам пора. Дроттнинг Лакомка зовёт вас в Золотой Полдень.

Красивая едва заметно качнула головой. Эти странные тавры… они упорно называли её «дроттнинг», словно признавая её в одном ряду с жёнами конунга. Она же не претендовала на это. Но до рогатых увальней почему-то не доходило.

Красивая направилась к стеле. Портал уже светился, и широкий тигриный шаг перекинул её прямо в зал Шпиля Теней. В портальном зале её сразу встретила Лена. Красивая заметила, что только что прибыла и Гепара, а также Айра, наложницы Данилы. Лена, улыбнувшись, подошла ближе:

— Как хорошо, что ты пришла, Красивая! — в голосе девушки звучала искренняя радость. — Данила бы очень хотел тебя видеть на своей свадьбе.

В дверях появилась красивая брюнетка. Княжна Маша Морозова, новоиспечённая невеста Данилы.

— Сударыня Красивая, пришла? — спросила княжна.

— Да, вот же она, — Лена с улыбкой указала на тигрицу.

Маша засияла глазами и улыбкой, подойдя к Красивой быстрым шагом.

— Сударыня, я так рада тебя видеть! Спасибо тебе огромное! Спасибо за кольцо из мидасия!

Княжна тут же показала тонкое колечко на своей руке, и взгляд её светился благодарностью.

— Если я всё правильно понимаю… мидасий был твоим подарком Даниле на его прошлую свадьбу? Ведь если бы не это кольцо, я бы не смогла всегда быть с ним на связи.

Красивая выслушала её молча и махнув хвостом пошла к выходу из зала. Но внутри её охватило новое чувство. Её встречали как почётную гостью. Данила заботится о её наследии, а его жёны радовались ей как «сестре». Постепенно рождалось осознание: возможно, именно здесь, рядом с ним, она и вправду дома.

Итак, через пять дней планируется секретное наступление на афганцев. Чтобы афганцы его точно не пропустили, я ещё раз напомнил о нём Аслану Улыру через пару дней, а Гришка сообщил всем главам родов Старшего и Среднего жуза.

Сам же я продолжаю употреблять каждый день раствор киксы номер «тридцать». Не самая вкусная штука, но демонские когти вроде стали больше, а рога длиннее, что, конечно, неудобно в низких помещениях, но куда же деваться. Пью киксу утром и вечером, а заодно решаю текущие дела. Например, вот позвонил генералу Дубушину и сообщил о скором секретном наступлении на афганцев, так что неплохо бы, если бы вы, генерал, подкинули нам топлива да прочих расходников.

Он, конечно, не сразу соглашается, бурчит:

— А почему я должен это делать?

Неудивительно, что Дубушин настроен враждебно. Сидеть на третьесортном сухпайке, просроченном и попорченном грызунами — то ещё удовольствие.

Поэтому я отношусь к такой реакции с пониманием и отвечаю спокойно:

— Потому что мы будем сражаться с ордой, а вы сидите в тылу. Я даю вам шанс хотя бы как-то поучаствовать. Всё это ведь потом доложат Царю, и в отчёте ваша роль будет выглядеть жалко.

— Мне придётся отчитаться, для каких целей вы просите цистерну топлива.

— Скажите, что для секретного наступления через пять дней в двенадцать часов через Солончаки, — точные координаты я тоже на всякий случай озвучил, от чего генерал аж растерялся.

— А оно точно секретное? — засомневался он.

— Да, — киваю. — Ни одна душа не должна знать.

— Ладно, получите вы своё топливо, — буркнул он.

Договорившись о поставке топлива, я также решаю набрать Ольгу Валерьевну. Великая княжна с живым интересом спрашивает о моём пребывании на фронте.

— Ольга Валерьевна, хорошо, что вы спросили. Мы как раз готовимся к секретному генеральному наступлению. Хорошо бы, если бы это рассказали по телевизору.

— Прямо уже? — удивляется княжна. — А не рано ли, Данила Степанович?

— Но вы подайте это как утечку данных, — улыбаюсь. — И вопросы сразу снимутся.

Княжна зависает, а потом звонко смеётся:

— Данила Степанович, я уже сколько лет работаю на телевидении, но ещё ни разу не разглашала засекреченные данные. Что ж, благодаря вам будет первый опыт.

— Премного благодарен, Ольга Валерьевна.

— А я вам от всей души желаю успешного «секретного» наступления, Данила Степанович!

Через пару дней Дубушин всё-таки отправляет нам цистерны с бензином. Топливо нам вообще-то не сильно-то и нужно, но я решил, что неплохо бы перед операцией пополнить свой Легион. А потом афганцы узнали и о маршруте цистерн. Ведь Гришка на днях снова съездил в ставку Улыра и рассказал Аслану о скорой поставке бензина. У афганцев с топливом туго, потому вскоре противник высылает два джипа на перехват, чтобы устроить прорыв да увести цистерну.

Я, конечно, не упустил отправку диверсионной группы. Светка отвезла нас на косогор, откуда открывался широкий участок дороги — идеальная позиция. В это время расчётная группа в Невском замке настраивала имба-пушку, а Ломтик с моей помощью вывел теневой портал так, чтобы выстрел накрыл именно выбранный отрезок дороги в тот момент, когда колонна противника проедет мимо.

Так и вышло. Афганские машины выехали на нужный участок, и я поднял указательный палец, словно спускал курок пистолета: пах-пах. Имба-пушка ударила точно по заранее отмеченным точкам дороги. Наводить её на движущиеся цели почти бессмысленно, но стрелять по месту, где враг гарантированно окажется, — совсем другое дело. Лучи пробили металл насквозь, машины начали разваливаться, двигатели захлебнулись и встали, колёса отлетели в стороны. Люди внутри остались живы, но лишь на считанные минуты.

Грандбомж и Змейка, заранее затаившиеся у дороги, врываются в подбитые машины. Дальше начинается техничная рубка: руки, ноги отлетают в стороны, металл скрежещет, кровь брызжет на песок. Змейка, хищно скаля зубы, с трудом удерживается, чтобы не снести и головы, но контролировать себя она умеет — дисциплина у неё железная. К завершению бойни я спускаюсь сам, прохожу меж искорёженных кузовов и собираю сознания десяти искалеченных афганцев, закидывая их в Бастион. Думали угнать наш бензинчик, а сами оказались материалом для моей работы.