— Сам веришь, что говоришь? Немцы и без танков? Нет! Танки будут! Сколько? Не знаю. Надеюсь, что ты и мой ПТВ справятся. Надеюсь. А пехоты я не боюсь: у меня на два километра фронта больше 60 пулеметов. Это без твоих стволов.
Помолчали.
— Вот черт! Небесная канцелярия, мать ее за ногу! На стороне немцев играет! Это я умом сейчас понимаю, что это для нас минус, а год назад ровно наоборот — радовался такой погоде. Инстинкты заставляют радоваться. Я ведь войну начал на Юго-Западном. На Украине. Полк НКВД. Командиром роты. И там немцы нас сверху изрядно поддавливали. Неприятные ощущения, я тебе доложу! Кажется, каждый самолет целит в тебя, каждая бомба — твоя.
Ранение получил уже в боях в Коростеньском УРе. Тогда я уже убитого комбата сменил. В госпитале отлежался. Потом Особый Отдел, проверки и в Корпус попал. Приехал сюда, ну представился, все как положено. Удивило, что в расположение корпуса, далеко в тылу попал, как на секретный объект. Хотя почему как? Он и есть такой.
Думал, батальон дадут. Дали роту. Пришел знакомиться — рота в парке на обслуживании техники. Пришел в парк — мать честная! В осадок выпал! Я столько техники в одном месте никогда и не видел!
А потом второй раз выпал — когда на ротные учения роту на полигон вывел, а там 134-ый полк отрабатывал тему «Усиленный МСБ в наступлении». Причем наступали они с танковой ротой Т-72 в направлении исходного положения моей роты. Естественно, без стрельбы — чисто отработка взаимодействия и порядок движения в атаке. Я тебе доложу, пренеприятнейшие ощущения! Лучше пусть немцы идут. Они мне привычней. А ты как в Корпус попал?
— По распределению. Сразу после училища. Приехал и сразу попал в расположение 134 — го полка.
— Да! Суровое испытание для психики юного лейтенанта! Сам-то, о чем в училище мечтал? Дай угадаю! Наверно о БТ-7!
— Почти так, — сознался Сергей — колебался между БТ-7 и КВ.
— Ага! — захохотал комбат, — а тут Т-72! Хрясть по мозгам! И аут!
Так ты ж что? Получается, за год до капитана доскакал?
— Ну да!
— Да ты карьерист, я погляжу! Наверно и нагрудный набор соответствующий?
— Есть маленько.
— Ну тогда я спокоен! Если ты за год, побывав во всех задницах, куда засовывали Корпус, выжил, и не просто выжил, а вырос — мне тебя учить, только портить. Сам все знаешь и умеешь.
Дальше на плане городка и карте определились с направлениями и секторами обстрела, согласовали волну для радиосвязи, и, тепло попрощавшись, Сергей отправился в роту.
Он как раз возвращался в расположение роты, когда в районе траншей мотострелков раздался первый разрыв снаряда. Потом загрохотало со всех сторон. Сергей перешел на бег, стараясь побыстрее вернуться к своему танку. Почему-то вне его он чувствовал себя просто голым.
В качестве укрытия его экипаж выбрал крепкий кирпичный сарай, в котором удачно на высоте ствола орудия было сделано узкое окно. Для удобства окно расширили, что было непросто. Кирпичная кладка была старинной и крепкой, но экипаж с помощью кувалды, двух ломов и чьей-то матери с задачей справился. Поэтому сейчас только с торцевой восточной части сарая, через которую он в него и въехал, была видна корма танка. Лишь захлопнув за собой люк, Сергей успокоился. Подключая шлемофон к ТПУ, мельком удостоверился, что все на месте и, переключив тумблер радиостанции на ротную волну, поочередно вызвал командиров взводов. Все доложились о готовности к бою. Теперь оставалось только ждать.
Артподготовка закончилась через тридцать минут. Понятно, что подготовка к наступлению велась в спешке, и для серьезной операции боеприпасов просто недостаточно.
«Всем! Теперь внимание! Огонь открывать по моей команде!» — оповестил Сергей роту по связи скорее для самоуспокоения, нежели по делу. Он был уверен, что все экипажи его роты застыли у приборов наблюдения в ожидании появления противника.
Первым увидел немецкий танк его наводчик.
«Командир! На два часа!» — воскликнул он, обращая внимания Смирнова, который в этот момент осматривал подступы на левом фланге позиции.
Сергей повернул перископ в указанном направлении.
«Ох ты!» — непроизвольно вырвалось у него. Из-за крайних домов Юнкеракера на дорогу выполз большой, даже на этом расстоянии — квадратный танк с длинной массивной пушкой.
«Тигр! Точно такой танк показывали на занятиях по командирской подготовке в качестве перспективной разработки Германии. Указывалась возможность появления этих танков именно в 1942 году», — мелькнула мысль.
Танк был оборудован минными тралами и двигался прямо по дороге. Смирнов еще не успел сообразить, что сказать роте, как слева и справа от этого танка, ломая заборы, деревья и кустарники показались еще танки — близнецы первого. Окрашенные в серо-зеленый камуфляж, они неторопливо выползали из городка и выстраивались в линию. Из-за расстояния и брони шума двигателей было не слышно. Перископ приближал и позволял рассмотреть их в подробностях. Казалось, что танки, переваливаясь на неровностях почвы и покачивая стволами пушек, приближаются беззвучно.
«Так! Нужно вспомнить все, что тогда говорилось на лекции! Нет! Не все! Все тут не успеть! Нужно главное — толщину брони, дальность возможного поражения и потенциальные возможности орудия „Тигра“», — в голове Смирнова лихорадочно бились мысли, от которых у него взмокла голова.
«Командир! Я насчитал десять! Слева — справа — не вижу. Стены сарая мешают», — прервал его мысли наводчик. И это его успокоило.
«Спокойно! Не паниковать! Если мне паниковать, тогда что делать остальным?» — подвел черту своим эмоциям Сергей.
«Виньетка — один, два, три! Я — Авенир! Рота! Слушай команду! Огонь открывать на дистанции: в лоб — не далее 500 м, борт — 1000 м. Снаряд — подкалиберный!
Его пушка может брать нас в зависимости от ситуации с полутора до двух тысяч метров! Поэтому! Приказываю! Сразу после раскрытия позиции — ее менять! На месте не стоять! Двигаться и стрелять из-за укрытий!» — Смирнов отпустил тангенту и, переведя дух, усмехнулся про себя «Чуть с Богом» не сказал! И тут же доложил комбату о «Тиграх».
«Готово!» — голосом и лязгом замка известил командира и наводчика заряжающий, дослав снаряд в орудие.
Смирнов молчал. Он верил опыту своего наводчика, который сейчас приник к прицелу и, что-то шепча про себя, медленно крутил ручку горизонтальной наводки, сопровождая стволом орудия движение цели.
Первый выстрел прозвучал неожиданно, хотя его ждал весь экипаж. И вся рота. Трассер снаряда уткнулся и погас в лобовом листе корпуса. Секундой позже на правой скуле башни «Тигра» сверкнул и унесся в бок рикошет другого снаряда. Кто-то еще стрелял по головному «Тигру». Но ему хватило и одного попадания. «Тигр», замедляясь, проехал еще метров пятнадцать и встал. Секунд через десять из-под неплотно закрытого башенного люка потянулась вверх тонкая струйка дыма. Все это Смирнов смотрел в одиночестве. Экипаж уже воевал. Снова лязгнул замок орудия, заглотив очередную «катушку», башня потекла вправо, разворачиваясь к другой цели, заряжающий подхватил брезентовыми рукавицами дымящуюся гильзу и хекнув выбросил в открытый верхний люк.
А Смирнов молча наблюдал, как из-за крайних построек Юнкеракер выходит вторая линия немецких танков. Под прикрытием брони и орудий «Тигров» в бой вступали «четверки». Сергей узнал их, хотя они были с длинноствольными пушками и бортовыми экранами. И об этих машинах говорили на занятиях. Причем именно о них говорили уверенно, ожидая их появления именно весной.
Память снова услужливо подсказала, что броня «четверок» слаба против их пушки, а вот 75-мм пушка опасна. Пусть и не так критично, как 88-миллиметровка «Тигра».
Он снова сделал циркуляр по роте о новых «четверках», напоминая об их особенностях.
За это время его наводчик с помощью какого-то из экипажей первого взвода сумел остановить второй «Тигр» и раскрыть свою позицию. Немецкая болванка, пробив стену сарая, скользнула по броне башни, отозвавшейся гулом металла. Второй снаряд снес крышу сарая, и перекрытия обрушились на танк, похоронив его под собой.
