Что может быть сложного в том, чтобы построиться в колонну по двое и организованно куда-то пройти? На первый взгляд — ничего. Но на практике люди, не привыкшие к таким вещам, обязательно умудрялись как-то учудить. И колонна волей-неволей рассыпалась. В итоге уже на дистанции примерно в пару сотен метров все превращалось в бесформенную толпу. Из-за чего довольно сильно падала скорость ее движения и управляемость.
Двух таких проходов хватило, чтобы Беромир догадался до необходимости задать ритм. Барабаном. Но очень уж он шумный. А ту же песню же, в случае чего, можно и вполголоса петь. Даже бухтеть. Просто чтобы по строю в унисон шла какая-то мелодия… какой-то ритм.
Сочинять ничего не стал, ибо не умел.
Просто взял первую, которую вспомнил из более-менее ритмичных. И попробовал адаптировать. Что оказалось на удивление непросто.
Первую композицию попробовал и отбросил. Текст оказался труднопереводимый, из-за чего едва ли возможен для песенного перевода. Вторую туда же. Третью. Где-то с десятой попытки припомнилась ему одна песенка из кинофильма «Иван Васильевич меняет профессию». И тут дело пошло.
Внезапно выяснилось, что окромя двух иудейских имен, которые в местные ворота никак не лезли, все остальное вполне нормально переводится и увязывается с рифмой, ритмом и размером. Так что на следующий день, провозившись весь вечер и утро, Беромир представил суду его маленького войска песню.
Объяснил для чего она.
Напел.
Ну и пошло-поехало. Два куплета и простенький припев выучили быстро. И, вместе с тем, стало намного лучше получаться с движением. Прямо невооруженным глазом приметно. Но все равно — разрыв случался. Пусть реже, однако, неизбежно. Так что к концу второго дня Беромир приметил еще одну важную деталь — у людей был разный шаг. Они ведь все разные. Кто-то выше, кто-то ниже. У кого-то ноги в пропорции тела длиннее, у кого-то короче. А сверху на это накладывалась индивидуальная привычка к ходьбе.
Беда.
Но поправимая, в теории.
Буквально за час Беромир с учениками метров в пятьсот набили парных колышков друг напротив друга. И между ними чуть заглубили жердины тонкие. Да на одинаковом промеж себя расстоянии. Так, чтобы всякому было сподручно по таким отметкам шагать, даже самому коротконогому не требовалось слишком уж тянуться.
Ну и попробовал поводить людей по такой «сеточке».
Сначала медленно.
Потом быстрее.
Понятно, что за столь непродолжительное время сформировать навык невозможно в принципе. Однако он нащупал интересное решение. Ведь получалось, что если тренировками вбить в людей стандартный шаг и сочетать его с единым ритмом, то маршевая колонна будет распадаться куда реже. А значит, и пройдет дольше, и проблем меньше испытает.
Ну, в теории.
Так-то на практике проверять все надо, ибо она единственный критерий истины. Чем он и занимался. Чередуя с перестроениями. Просто для того, чтобы от однообразных повторений с ума не сойти.
Прошли эту «сеточку».
Построились в стену щитов.
Поворотились, перестраиваясь то в одну, то в другую сторону.
Снова организовали колонну.
И опять проход. Аккурат под песню. Еще и барабан подтянув, чтобы ритм лучше вбивать.
— Не хватает только флага. — тихо произнес Беромир, отойдя чуть в сторону и наблюдая за ребятами.
Впрочем, это никто не заметил и не услышал. А он сам не придал подобной мысли никакого значения. Во всяком случае — пока. Нет, конечно, он думал о том, чтобы ввести какую-то публичную символику. И про знамя тоже. Но не видел подходящих обстоятельств.
На щитах его выделки малевали через трафарет медведя. На первый взгляд — символ Велеса и мастерства. Однако два из четырех кланов относились к волкам. И их такие изображения цепляли.
Беромир закатывал пробные шары разных идей. Впрочем, пока безрезультатно. Эти люди представляли собой слишком архаичную страту. И мыслили в самом лучшем случае категориями клана, но так-то рода или даже семьи. Из-за чего очень трудно воспринимали любые более универсальные модели и символы. Мелкие лавочники, как они есть, только на более раннем этапе своего развития. Хуторяне, которые, как известно, выступают традиционной антитезой имперскому мышлению. Ведуны — еще куда ни шло, там разные люди встречались. Хотя и они неоднозначно на многое реагировали. Простые же люди с крайне ограниченным мышлением и кругозором натурально «жгли».
Вон — уже вплотную подошли к выбору князя.
Разговаривают о том.
Спорят.
Но, в сущности, не воспринимают это серьезно. Он для них выглядел только как некая внешняя сила… скорее даже управляющая структура. И нужда в котором ежели и имеется, то по случаю. А так-то он не нужен, и они сами прекрасно живут. Отчего даже сама идея кормить его двор казалась им дикостью. Да и законы общие, к которым Беромир их толкал, вызывали банальное непонимание.
Так-то да, дело хорошее. Но зачем? Имелись же обычаи. В каждом клане — свои. Да что в клане — в роду. А тут какие-то законы никому не нужные. Зачем их соблюдать? Ради чего? Чтобы что?
Будучи не слишком хорошим демагогом Беромир легко убеждать их пока и не научился. Сказать что-то, чтобы все сразу побежали в нужную сторону, как тот же Лев Троцкий, он просто не умел. Приходилось долго и мучительно перетирать воду в ступе. Ловя моменты и примеры. Им ведь и задумываться всерьез не хотелось. А потому требовалось подбирать предельно простые и приземленные доводы. Вот чтобы не в бровь, а в глаз. Хотя получалось по-разному…
— Вот, видите? — улыбнулся ведун, когда отряд остановился. — Видите? Вы опять пришли хорошо, не рассыпавшись по пути.
Они заулыбались.
— А все почему? А потому что вы единым правилам все подчинялись. И шагали в лад, и делали это одинаково. Так и с законами. Они словно барабанный стук позволяют кланы собирать в кулак.
— Да что ты с ними заладил! — фыркнул Борята.
— Чтобы поняли. Ибо повторение — мать учения. А то я как погляжу на ваши лица, так и понимания в них не нахожу. Порою кажется, что я с деревьями али камнями беседы веду.
— И так ведь жили же. На кой ляд они нам⁈ — выкрикнул кто-то из задних рядов.
— А как жили? Вам нравилось ТАК жить? — повысив голос, ответил ему Беромир. — Приятно было, когда вас грабили и угоняли в рабство? Али без железа хорошо трудилось?
Впрочем, это повторялось в который раз и все безрезультатно. Пока, во всяком случае. У Беромира пока еще был недостаточно высокий авторитет в глазах местных. Да, славный и толковый ремесленник. Да, сумел отбить набег соседей и разбить отряд роксоланов, поймав их на отдыхе. Однако это еще ничего не значит. Боги пока однозначно не явили свое расположение ему, которое в глазах этих людей можно было найти только в тяжелых походах и драках. На войне, то есть.
Из-за долгого скифо-сарматского влияния Фарн для них был очень важен… ну то есть, удача.
Удачлив ли Беромир?
И если да, то будут ли удачливы те, кто за ним пойдет?
Вот какие вопросы волновали этих людей в первую голову. Законы же и все остальное лишь мишура. Они не понимали смысла этой возни и считали частью чародейства и ведовства…
— Лодка вернулась, — буркнул Борята, указав рукой в сторону мостка.
Беромир обернулся.
Глянул туда.
И едва заметно скривился.
Вон — старший в том разведывательном наряде, побежал к ним. Если бы ничего важного не случилось — спокойно бы дошел.
— Что у тебя?
— Как мы и предполагали, они обходят поселение. Лодки ниже по течению большим лагерем стоят на левом берегу. А всадники куда-то пошли.
— На правый не переправлялись?
— Там же много лошадей, следов не скрыть. А мы их не приметили. Да и идти там плохо — земля заболочена. По зиме и мерзлой земле еще ничего, но там уже все растаяло. По левому же берегу можно пройти по сухому руслу ручья. От реки не заметишь.
— Отрезают, стало быть… — хмыкнул Беромир. — Чтобы мы не могли отойти никуда.
