"Фантастика 2025-68". Компиляция. Книги 1-27 (СИ) - Калинин Алексей

Старик постарался незаметно глянуть на сопевшего, что-то уловил и уверенно ответил:

— Мы постараемся убедить Императора и наше правительство пересмотреть и эту квоту.

Ничего себе, как им припёрло-то! Нет, на эту тему точно надо подумать.

— Думаю, в этом случае возможно существенное увеличение поставок продовольствия.

Молодой тут же перестал недовольно сопеть и даже, кажется, довольно улыбнулся.

— А ещё мы готовы поставлять вам по умеренным ценам чугун, кирпич и цемент. Если, конечно, вы расширите поставки сучанского угля по прежней цене.

Ну, тут понятно. Себестоимость всего перечисленного состоит из сырья, труда и топлива. Труд тут почти бесплатный, сырьё тоже местное, так что их лимитировал только недостаток угля.

— И снова вынужден спросить, а чего вы хотите за это?

Все эти поставки очень помогут индустриализации русского Дальнего Востока, и японцы не могут этого не понимать. Значит что? Значит, взамен они попросят что-то, очень нужное им.

— Вы будете брать этот чугун на переработку. Нас очень впечатлила ваша технология кислородных конвертеров. Но пока что у вас монополия как на неё, так и на дешёвое производство кислорода в больших количествах. Половину чугуна вы будете перерабатывать для нас, а вторую — для себя. В качестве оплаты за переработку мы и будем поставлять вам вторую половину чугуна, кирпич и цемент. То есть, то, что очень нужно вам.

Чёрт, да Витте взвоет от радости, когда услышит эти предложения Ещё бы! Он — давний и искренний приверженец развития Дальнего Востока. А теперь де-факто заменяет Наместника. И вдруг ему устраняют ограничения по сырью, стройматериалам и продовольствию. Если получится, тут развитие не просто ускорится, оно рванёт вперёд, как гоночный автомобиль!

Вот только… Японцы тоже ускорятся. А значит, снова будет «гонка». Впрочем, когда оно было иначе?

— Это очень интересно, господа! Думаю, нам стоит теперь оформить это каким-то документом, ну и подсчитать, на какие именно объёмы и цены мы можем выйти. А потом уж обращаться с этим к нашим правительствам.

Владивосток, улица Светланская, офис Холдинга «Норд», 26 июля (8 августа) 1912 года, четверг, время обеденное

— Ну что, подавайте обед. Пора!

Обедал я сегодня в одиночку, Семецкий умчался разруливать результаты боёв во Внутренней Монголии и с кем-то о чём-то договариваться, Витте тоже был занят по горло, переваривая вчерашние предложения японцев. Он дажеуправляющего здешним филиалом и нашего «безопасника» зачем-то к себе вызвал. А Хамбл наскоро перекусил и умотал на стрельбище, форму поддерживать. Да ещё мне попенял, дескать, пренебрегаю…

— Простите, Юрий Анатольевич, но я рискну попросить вас выделить хотя бы десять минут ещё одному просителю, хоть он и без предварительной записи.

— Кто таков?

— Это отец Фёдор из Покровского монастыря.

— Это где такой, не припомню?

— На Сахалине, в городе Корсаковский пост.

— Ах вот оно что! — звонко стукнул я себя по лбу. — Приглашай, разумеется. Это — не проситель, это — друг! Больше того, это дорогой друг! И спроси его, согласится ли он отобедать вместе со мной. Если согласится, то блюда согласуй! А то я их монастырского Устава не знаю.

Блин! Ну, надо же, и восьми лет не прошло, а я уже всё позабыл! Это ведь наш айн, который постриг принял! Вернее, полу-айн, полу-нивх. Не понравилось ему в деревне соплеменников, вот и подался за утешением к Господу. Правда, некоторое время он разрывался на части, потому что не хотел покидать Сахалин, а монастырей на острове не было.

В конце концов, я разрубил этот гордиев узел, просто профинансировав строительство мужского монастыря в тех местах[97]. Для этого мужика мне денег было не жалко. Его вклад в Русско-Японскую переоценить сложно.

По каким-то своим соображениям Церковь выбрала для этого тот самый город, как его?.. Ах да, Корсаковский пост.

— Благословите, батюшка! — обратился я к вошедшему священнику. — Ну, что решили? Не побрезгуете отобедать со мной? Заодно и поговорим подольше. А не только о делах.

— Благодарствую, сын мой!

Уж не знаю, действительно ли Устав их монастыря разрешал в эти дни уху и пюре с жареной кетой или просто пренебрёг запретами, чтобы меня не смущать, но должное мы этим блюдам отдали.

За едой он и поведал, что одними молитвами не ограничивается, обитель нуждается в средствах. Вот он с его инженерной подготовкой и взял на себя всякие подсобные хозяйства. Теплицы соорудил, лес монастырские трудники валят… Теперь вот пару баркасов прикупили, рыбу ловят да коптят.

— Я к вам, собственно, поэтому и решил обратиться к вам за пожертвованием. Хотим рыбную ловлю расширить и теплицы, но средств не хватает.

Я улыбнулся.

— Мне нравится ваш подход, отец Фёдор. Очень нравится. Как говорится, дай человеку рыбу, и он будет сыт один день! А дай ему удочку и научи ловить рыбу — он будет сыт всю жизнь.

— Вы знаете эту японскую притчу? — улыбнулся мой собеседник. — Да, именно по этому принципу я и действую.

— И это хорошо! Просто замечательно! Побольше бы нам таких людей. Вот только…

— Что «только»? — напрягся монах и аж привстал из-за стола.

— Вот только я собираюсь дать вам не удочку. И даже не сеть. А целый рыболовный флот!

Тут он и сел мимо стула. Даже зубы клацнули.

Из мемуаров Воронцова-Американца

'…Разумеется, рыболовный флот я отдавал не отцу Фёдору и даже не его монастырю. Но упускать такого флотского инженера было бы грешно. Да и айнов с нивхами он на наши траулеры завербует лучше кого бы то ни было. Как ни крути, он им свой. Да и опыт обучения представителей этих народов пользованию современными технологиями у него имеется. А они — природные рыбаки, так что пригодятся.

Хотя придётся набирать и наших моряков, мотористов. Специалистов по холодильным установкам и изготовлению рыбных консервов.

И вот за такое можно и с монастырём щедро поделиться доходами…'

Владивосток, улица Светланская, офис Холдинга «Норд», 26 июля (8 августа) 1912 года, четверг, вечер

— Юрий Анатольевич, я тут к вам душегубов привёл! — радостно завопил Осип Шор, пулей влетев в мои апартаменты.

— Ко-го-о-о⁈ — я аж гренку выронил и закашлялся. Вредно такие новости во время ужина получать.

— Ну, тех китайцев, что вас убить хотели! Двое из них сегодня днём пытались к Семецкому на приём попасть, но он уехал уже. А я главного сразу узнал.

— Как это? Тебя ж там не было?

— Это вы меня сразу с собой не взяли. А потом, когда матросы с носилками за Семецким отправились, я следом увязался. И всех их разглядел.

Я только зубами заскрипел. Ну вот что с этим неугомонным авантюристом делать? Суёт ведь нос в каждую щель! Как бы не прищемили. Больно!

— А дальше что?

— Я и смекнул, что вряд ли они на приём пришли, чтобы убивать. Да и собачки в приёмной на них ни смазки оружейной, ни взрывчатки не унюхали.

— И ты их сюда потащил⁈ — не поверил я своим ушам.

— Нет, конечно! Дождался, пока Семён Петрович освободится, и всё ему доложил. Ну а уж он со своими людьми тех душегубов навестил. Поговорил, обыскал. Сказали, что привезли вам письмо от Учителя. Теперь они вас в конференц-зале дожидаются. Под присмотром, разумеется.

Фуххх! А я уж возмущаться начал.

— Молодец. Всё правильно сделал. Подожди, минут через десять-пятнадцать я к ним спущусь.

Минут через двадцать я сидел и читал письмо Сунь Ятсена. Судя по всему, писал он самостоятельно, но на базе какого-то «письмовника». Были в этом времени такие образцы для составления писем, полные гладких и уважительных выражений. Вот, похоже, из кусков разных типовых писем он и составил своё.

'Дорогой друг, получил ваше письмо и был очень им обрадован!

Мне казалось, что с некоторого времени наши взаимоотношения ухудшились. Однако письмо ваше заставило меня отринуть худшие из опасений.