Чистилище. Трудовик (СИ) - Губарев Алексей

— Ты купил оружие? — удивилась Дарья. Когда я вошёл, напарница сидела за одним из столов и ловко орудовала иглой, что-то зашивая на своём рюкзаке.

— Трофеи, — улыбнулся я и показал своей спутнице широкий ремень с ножнами: — Ну-ка вставай, будем обновку примерять.

Дарья отложила шитьё, выбралась из-за стола и направилась ко мне, ступая босыми ногами по полу. Я дождался, когда она подойдёт вплотную, накинул пояс и, поддавшись внезапно нахлынувшему чувству, притянул к себе ставшую желанной женщину. Наши глаза встретились, и Даша прошептала:

— Отнеси меня в душевую…

На какое-то время мы забыли обо всём, кроме друг друга. О безопасности, о времени, о том, где мы находимся. Две одинокие больные души, нашедшие друг друга и исцелившиеся.

Когда же мы, утолив жажду обладания друг другом, вышли из душевой, мелкая уже не спала. Она, усевшись на одну из лавок, неспешно жевала какой-то особо крупный пирог. Увидев нас, прищурилась, переводя взгляд с меня на напарницу, и когда неловкая пауза начала затягиваться, произнесла:

— Я думала, вы никогда не решитесь. Молодцы, давно пора было. Кстати, снаружи стемнело, но здесь по-прежнему светло. Как так?

— Магия, — ответил я, улыбнувшись про себя. Ишь как хитро тему разговора сменила. — Дамы, я посплю пару часиков с вашего позволения. Уж больно насыщенный денёк выдался.

— Да чего уж, оба ложитесь, я покараулю. — Зоя уже откровенно улыбалась. — Пока вы нагоняли упущенное, мне часа четыре удалось поспать. Вряд ли смогу уснуть ближайшие часов пять-шесть.

— Нужно зашить рюкзак, — произнесла Дарья. — Пётр, ты ложись, отдыхай. К тому же у нас с Зоей есть о чём побеседовать. Например, зачем она выбрала своей стихией Тьму?

— Как ты догадалась, я же ни слова… — мелкая резко осеклась. Я же от услышанного несколько растерялся. — Командир, можно я потом расскажу?

— Зоя, если не хочешь говорить, это твоё право, — мой голос прозвучал глухо. — До выхода из лабиринта мы ещё продержимся вместе, а вот дальше тебя закинет в другой мир. Во Тьме, как ты помнишь, очень опасно, и я не уверен, что тебе удастся быстро найти боевых товарищей. Впрочем, ты уже сделала свой выбор, и назад не отыграть. Что ж, это только твоё решение.

— Это может показаться странным, но я осознанно выбрала Тьму. — Мелкая посмотрела мне прямо в глаза. — Я не хочу простой жизни. От неё у меня ещё на земле случились проблемы. Командир, понимаешь? У меня с головой не всё в порядке. Когда нет…

— Мы поняли тебя, — я прервал откровения Зои, пока она не наговорила лишнего. — У нас у всех имеются причины, по которым мы попали сюда. Чёрт, хотел оставить серьёзный разговор на утро, но придётся поговорить сейчас. Слушайте меня внимательно и запоминайте.

Утро началось не с завтрака. Похоже, вся компашка бомжей наконец-то дождалась, когда закончатся очередные тридцать часов, и с шумом завалилась в барак.

— Эй, Рост, ты где? Дрыхнешь, что ли? — заорал один бомжей с порога.

— Да он, походу, девок лысого пользовал всю ночь, а теперь отдыхает, от дел праведных! — проорал второй. Раздался дружный хохот, и я, повторяя про себя слова о том, что это всего лишь идиоты, решительно поднялся с деревянных нар. Спутницы тоже проснулись и сейчас глядели прямо на меня, ожидая команды к действию.

— Сидите, я сейчас, — буркнул я и, поправив на поясе кобуру с револьвером, двинулся к моральным уродам, каким-то чудом добравшимся до лабиринта испытаний. — А ну позатыкали свои пасти!

— Чучело лысое, ты куда Ростика дел? — обратился ко мне мужик, которого я раньше не видел.

— Нет больше вашего Роста. Совсем нет, — не сбавляя шага, я продолжил шагать навстречу неопрятным, немытым испытуемым. — Я оставил себе его револьвер.

— Чёрт, у него волына Ростика! — один из мужиков, похоже, самый сообразительный, переменился в лице — куда только делись бравада и ощущение вседозволенности. — Ты чё, лысый, грохнул его здесь, в святилище? Но как тогда у тебя остался его ствол?

— Я же сказал — нет больше Роста. И вас не будет, если через две минуты не освободите помещение.

— Да он гонит! — в разговор вступил тот самый дедок, что показывал нам двери.

— Револьвер и пояс Ростика. И оба они были привязаны кровью, — в разговор вступил третий мужик. — Слушай, лысый, мы пожрать возьмём и уйдём. Вот только зря ты так, не по-людски.

— Ты себя в зеркале давно видел? — спросил я, оскалившись в хищной усмешке. — Вы потеряли право называться людьми. Потому и не будет мне наказания, если я перестреляю вас, как бешеных тварей. Так что берите сухпай и выметайтесь. Да, чтобы оставили за собой порядок, а ты, разговорчивый, останься. Дело к тебе имеется.

Через пять минут в бараке вновь было тихо. Я же, пройдя на кухню, налил себе чаю и уселся за один из столов, жестом приглашая того мужика, что невольно поддержал мой блеф. У меня имелось множество вопросов, на часть из которых старожил точно знал ответы.

— Ну, рассказывай, почему вы тут застряли. Дальше дорога сложная? Или есть другая причина?

— Страх. Стоит сделать десяток шагов, и на тебя наваливается страх. Сотня шагов, и ты перестаёшь контролировать его. Две сотни шагов, и страх сменяется ужасом, — мужик говорил, а я следил за его глазами. Вроде не врёт.

— Ну так пошли бы все вместе, легче бы было.

— Ты не понимаешь. Когда тебя сковывает ужас, невозможно думать ни о чём. Хочется только одного — развернуться и бежать. Тех, кто рядом с тобой, в лучшем случае не замечаешь.

— Сколько раз ты пытался уйти? — задал я ещё один вопрос и не удивился, получив короткий ответ.

— Один.

— А остальные?

— Все. Достаточно одной попытки, чтобы понять — сможешь пройти или нет.

— Видел, чтобы человек уходил и не возвращался?

— Я здесь две недели торчу. Нет, не видел, — мужик опустил взгляд. — Ростик пытался второй раз пройти, но не смог. Зато головой повредился.

— Так. Значит, тварей по пути к выходу нет, верно?

— Им тоже страшно. Я много раз видел, как они пытаются пройти, а затем с визгом бегут обратно. Лысый, это тупик!

— Всё, можешь набрать еды и проваливать, — отмахнулся я от мужика. Тот словно ждал моей команды — подскочил и бросился к раздаче, на ходу сбрасывая со спины пустой, затасканный рюкзак. Две, мать его, недели, потребовалось этому испытуемому, чтобы превратиться в бомжа. Надо же, так испугался, что аж сломался, перестал бороться. А ведь прошёл чистилище и большую часть лабиринта…

— Пётр, всё хорошо? — едва собеседник покинул барак, к столу подошли мои спутницы.

— Присаживайтесь, сейчас я вам всё расскажу.

Утро началось с пожара, который я устроил своими руками. Узнав, что впереди нас не поджидают самые сильные в лабиринте твари, я решил сделать аборигенам подарок. Едва наша троица покинула малое святилище и вышла за дверь, я облил деревянный частокол маслом, купленным в лавке, и поджёг его. Не знаю, правильным ли был этот поступок, мне казалось, что да. Возможно, это подтолкнёт кого-то из опустившихся людей совершить ещё одну попытку.

— Ну что, пойдём? — спросил я у своих спутниц, когда пламя начало быстро пожирать частокол, с каждой секундой охватывая всё больше кольев. — Только не забываем, что держаться нужно вместе. Если потребуется, даже за руки. Мы одна команда, а значит, должны поддерживать друг друга. Всё, пошли.

Первые две сотни шагов по широкой, выложенной светло-серыми каменными плитами дороге мы прошли спокойно. Я уж было решил, что мужик обманул меня, но внезапно осознал, что у меня в груди поселилась неясная тревога. Ощущение, словно утюг дома забыл выключить, а значит, надо скорее вернуться, пока не случилось что-то плохое. Причём эта самая тревога появилась столь ненавязчиво, что я принял её как свою, не наведённую.

— Дамы, похоже, началось, — произнёс я и чуть развёл руки в стороны. — Давайте, ладонь в ладонь, иначе потеряем друг друга.