Мы не можем, вернее, не должны этого допустить. Впереди у нас жестокая борьба за трон. Север должен стать нашим оплотом. Добром не пойдёт – силой заставим.
– Полагаете то, что вы отпустили Райкара Цаолу, поспособствует миру?
– Я должна попытаться. Смести всё в Бездну мы успеем. Если есть шанс избежать жертв, нужно попытаться пойти этим путём. Если ты уничтожишь всех своих подданных, кем тогда будешь править?
– Проявить слабость, значит дать врагу напасть.
– Мы не проявляем слабости – мы даём возможность проявить благоразумие.
Подумай о женщинах и детях, сын. Их мнения никто не спрашивал, но их жизни в первую очередь полетят в топку. Обыкновенные люди, чьи мозги так легко запудрить, а сердца получить. Те, кто живёт за краюху хлеба и умирают за стакан воды. Те, кто не творит историю, но проживают её так, как им уготовят властители. Бесправные, ведомые, зачастую невинные – за что я отдам их на растерзание ночным тварям?
За то, что у тех, кто должен был заботиться о них, не хватило ума сделать это правильно?
Я так и сделаю, если иного пути для достижения моей цели не будет. Но если есть шанс избежать этого, не зови попытку им воспользоваться слабостью.
Риан кивнул, признавая правильность моих доводов.
– Что мы будем делать дальше, матушка?
– В том случае, если лорды принесут нам ключи от крепости, казним парочку для острастки. Посадим Кавэлла временным наместником до нашего возвращения.
– Потом вернёмся в столицу? Вдруг я ещё успею увидеть отца живым?
– Да. Вернёмся.
Повисла небольшая пауза.
Риан спросил:
– А если осаждённые не согласятся на наши условия?
– Мы их уничтожим. После чего, опять-таки, вернёмся в столицу, – ровным голосом ответила я.
Я приказала себе не думать о дочери и муже.
Невозможно решить проблему, когда всё, что тебя занимает, находится в другой стороне.
Но даже не думая, я не переставала чувствовать гнетущую тяжесть несчастья.
Хотя, нет. Совсем не думать не получалось.
Мысли летали короткими обрывками.
Как лучше обставить приезд в столицу?
Приехать открыто?
А если Фабриан и преданные ему сторонники устроят ловушку, передавив моих детей, как щенят?
Приехать одной?
Но кому доверить Риана?
Да и сын уже не ребёнок, которого можно оставить на попечении верной няньки.
К тому же я не знаю ни одного человека, в преданности которого была бы уверена настолько, чтобы доверить ему своих детей.
Мысль о том, что вести Риана в столицу все равно что тащить ягнёнка в пасть к волку, формировалась всё чётче.
Без сына устранить меня будет легко. По сути, даже убивать уже не надо – я всё равно что политический труп.
А вот дочь всегда можно использовать. Кто бы не занят престол, принцессы крови никогда и никому не будут лишними.
Жизнь Анэйро не стоит перед явной угрозой. Если только кому-то не захочется взять и просто тупо мне насолить. Ну это вряд ли. Такие люди на вершинах власти долго не задерживаются.
Меряя шагами пол, я размышляла снова и снова.
И чем глубже я обдумывала мысль, тем больше понимала: как ни больно мне даже представить разлуку с сыном, брать его с собой в столицу нельзя.
«А если просто вытащить детей из Чёрных Земель? – шепнул внутренний голос. – Если сбежать?».
Сбежать? Освободиться от тяжести венца, который с первого дня был мне велик и, чего уж греха таить, ненавистен? И пусть Сиобрян был категорически против того, чтобы на троне сидел Фабриан, вековой закон на стороне старшего наследника.
Если бы только удалось убедить Фабриана, что мы согласны с его воцарением на престоле и не собираемся оспаривать законное право первенства, возможно, нам бы удалось решить дело миром?
Но шансы на то, что принц Фабриан согласится оставить жизнь возможному конкуренту, ничтожно малы.
Даже если удастся скрыться за границей и заручиться поддержкой Чеаррэ, нам никогда не будет покоя.
Мы всегда будем жить под угрозой вероломного нападения. Каждый день гадать – кинжал или яд?
Да и Риан? Его воспитывали как наследника трона. Он не оставит мысль занять его.
Затяжная гражданская война обескровит и ослабит государство.
Почувствовав неприятную слабость в ногах, я села.
Мне не дано освободиться от вечного проклятия действовать по чужой воле.
Когда-то я считала, что Миарон поработил мою волю и изо всех сил старалась освободиться от влияния, которое он на меня оказывал.
Но каждый новый рывок закабалял ещё больше.
И положение, в котором я находилась сейчас, по сравнению с тем можно было считать рабским.
Я могла восстать против интересов моего учителя, могла предать его. Но я не могла предать интересы собственных детей.
Я. Никогда. Не. Хотела. Власти.
Никогда!
Но мои дети родились на ступенях трона и не мыслят для себя существования вне королевских покоев.
Наверное, я мелкая душонка.
Наверное, нужно было мыслить глобально. Судьбы миллионов людей, исторические пути огромного государства – об этом думают великие миры сего.
А я размышляла в тот момент чисто по-бабски о детях.
Даже глядя в лицо Создателю в судный день, в который заставляют верить все религии мира, я вынуждена буду признаться: каждый мой поступок, каждый шаг был продиктован лишь интересами моих детей, страхом за жизнь моих детей и желанием исполнить их желания. Больше не о чём.
В тот момент я поняла, что решение уже принято.
Я сделаю всё возможное для того, чтобы короновали моего сына.
Правильно это, не правильно; по правилам или без, я сделаю именно это.
Я не боялась боя, открытой схватки с врагом.
Но то, что предстояло – страшило.
Взять власть зачастую кроваво. Но удержать её?
Экономика, политика, общественные интересы, сплетаемые, как из нитей, из интересов различных социальных групп: торговцы и крестьяне, аристократы и ремесленники, воины и маги – пространство на всех одно и, когда смотришь сверху, оно не так уж и велико.
Как удержать баланс огромного количества сил?
Справимся ли?
Риан ещё ребёнок.
А я, хоть и прошла долгий путь, но сейчас, перед лицом всей глыбы, готовой обрушиться, чувствовала себя простушкой. Дочерью судомойки из третьесортного трактира.
Но унижайся, не унижайся, бойся не бойся, а придёт время действовать – я буду действовать.
В глубине души я уже знала, какие шаги предприму, хотя самой себе не признавалась в этом.
– Ваше Величество, – распахнул полог палатки мой верный капитан. – Лорды пришли. С белым флагом.
Значит, они надеются выйти живыми из пламени?
В другой момент я ни за что не позволила бы им этого. А сейчас нужно решить этот вопрос и заручиться лояльностью как знати, так и простонародья. Как можно быстрее.
– Я приму их. Предупредите принца. Сядем за стол переговоров.
– Его милость уже легли почивать. Прикажите будить?
По себе знаю, какого это, пробуждаться сразу после того, как заснёшь. Тяжело, почти пытка. Но что делать?
– Будите. Разве могу я что-то делать без одобрения его милости?
– Как прикажите, – склонил голову бравый вояка.
Я жадно втянула в себя воздух, стараясь успокоиться.
Пахло мокрым мхом, сосной и холодом.
Никто не должен подозревать меня в слабости. Никто не должен знать моих сомнений.
Чтобы достичь цели, нужно быть жестокой, расчётливой и ужасной.
Несколько раз я сжала и разжала пальцы рук, чтобы кровь быстрее ходила по венам.
В окружении моей вездесущей стражи я шла в шатёр.
Под ногами хрустел ковёр из палых листьев, ещё сырой после недавних дождей.
С востока дул ветер, потихоньку набирая силу.
«Неужели же ты боишься предстоящего разговора?», – подбадривала я себя.
А сердце ныло.
Меня столько раз называли бессердечной. Вот бы и взаправду такой стать?
Но на самом деле сердце у меня есть. Просто чувствует оно немного иначе, чем у большинства людей. Только и всего.
