Камень Книга седьмая (СИ) - Минин Станислав

– И почему мне за всех всегда думать приходится… – «опечалилась» Мария Федоровна и повернулась к Пафнутьеву. – Виталий Борисович, отдай великим княжнам сумку с букварями, которую я для них собрала.

– Ну бабушка!.. – расстроились те.

– А теперь марш в свои покои, и не выходим до тех пор, пока не сделаем всю домашку, – приказала императрица. – Лично проверю.

И сестры с опущенными головами потянулись в сторону лестницы.

– Сашенька, – теперь настала очередь Петрова, – тебе, мальчик мой, тоже, небось, к завтрашним занятиям готовиться надо?

– Да, государыня. – Художник «намек» понял правильно.

– Иди с Богом, занимайся…

Когда и Петров скрылся на лестнице, Мария Федоровна обвела нас взглядом:

– Ну, молодые люди, а мы с вами продолжим. Алексия, присядь-ка сюда, – она указала в соседнее со своим кресло. – Иван, слушаю краткий отчет о твоих впечатлениях. Прохор, ты следующий.

Ясно, бабка в своем визите решила совместить приятное с полезным: и отчеты со всех напрямую собрать, и познакомиться поближе с Алексией, вот Пафнутьева, приемного отца девушки, с собой на всякий случай и взяла. А стукануть императрице о «новой подружке» Елизаветы мог вообще кто угодно и даже не специально – те же самые родитель с сестрами, когда общались с бабкой по телефону.

Отчитался и я, а потом настала очередь Алексии. Когда девушка закончила, императрица устроила ей форменный допрос больше чем на полчаса, пытая на самые разные темы.

– Алексия, – заявила бабка в конце, глядя на раскрасневшуюся девушку, как удав на кролика, – ты же должна понимать, что приближать к Елизавете кого угодно мы не можем?

– Да, государыня.

– А ты у нас со всех сторон только положительная, из проверенной, преданной семьи, хоть и с одиозным родным отцом. Если говорить прямо, я хотела составить о тебе собственное мнение, и ты меня не разочаровала.

– Спасибо, государыня!

– Продолжай и дальше верно служить роду, и мы не оставим тебя своими заботами.

– Да, государыня.

Я не выдержал всего этого наигранного пафоса и зашелся в кашле, ловя при этом на себе осуждающие взгляды Прохора и Владимира Ивановича, Пафнутьев же с Кузьминым продолжали сидеть с каменными лицами.

– Будь здоров, Лешенька, – хмыкнула бабка. – И не переживай так, все вопросы, касающиеся Алексии, всенепременно будут согласовываться лично с тобой.

Кашель прошел, как не бывало!

– Благодарю, ваше императорское величество! – я кивнул.

– Переходим к следующему вопросу повестки дня, – как ни в чем не бывало продолжила бабка. – Алексия, тебе сообщили, что в четверг пройдет финал бильярдного турнира, выступать на котором тебя пригласили?

– Да, государыня, Алексей Александрович сказал.

– Отлично. Третьего января в Кремле состоится ежегодный Новогодний бал, у тебя на это число нет никаких планов?

– Нет, государыня.

– Я тут подумала… и решила внести кое-какие изменения в программу бала, разбавить, так сказать, официоз мероприятия. Во-первых, ты получишь от меня личное приглашение на участие в качестве гостя, а заодно сможешь и выступить с короткой программой.

– Почту за огромную честь, государыня! Только у меня будет просьба…

– Говори.

– Пригласить тогда на бал и Викторию Вяземскую…

Императрица заулыбалась и повернулась ко мне:

– А Белобородов научил тебя друзей подбирать, внучок, мне аж завидно становится.

– Бабушка, тут ты ошибаешься, – я улыбался в ответ, – мы не друзья, мы семья.

Императрица покивала головой, мои слова никак комментировать не стала, а посмотрела на Михеева:

– Вова, шепни своим, пусть у моих валькирий ноутбук из машины возьмут и сюда принесут.

– Да, государыня…

Бабка же опять обратила внимание на Алексию:

– Будет твоей подружке Вяземской приглашение, деточка, не переживай. А мы с тобой сейчас глянем на программу бала, и ты мне выскажешь свое профессиональное мнение, куда именно поставить твое выступление. Вы же, молодые люди, – императрица обвела нас ставшим опять властным взглядом, – можете заняться своими делами.

Удаляясь вместе со всеми остальными «молодыми людьми» в сторону столовой, я улыбался, искренне восхищаясь старой каргой! Сначала всех напрягла, а потом всем без исключения сделала приятное! Как там говорится, запоминается последний штрих? Так бабка на эти штрихи красок не пожалела!

Императрица осталась и на ужин, посадив рядом с собой Алексию и вернувшуюся «не вовремя» домой Вяземскую. С ними она светски и проболтала весь вечер. Такое внимание к девушкам не осталось незамеченным отцом, и мне пришлось кратко рассказывать ему о причинах.

– Твоя бабушка в своем репертуаре, – хмыкнул он. – Это у нее игра такая, сначала возвысить, а потом… не к столу сказано, окунуть. И опять возвысить.

– Можешь не рассказывать, сам через это прошел, – пожал плечами я. – Как думаешь, скоро меня снова макать начнут?

– Как только упорешь в очередной раз что-нибудь совсем из ряда вон, – родитель продолжал улыбаться. – Но ты же у нас хороший мальчик из приличной семьи и глупостей делать не собираешься?

– Конечно, – кивнул я.

– Как там Лиза? – перевел он разговор на другую тему.

– Быстро сделала домашку, проигнорировала мультики, предложенные к просмотру Марией, и прибежала ко мне играть. Потом приставала к Прохору, прося у него разрешения поиграть уже с Иваном. Кузьмина спасла Вяземская, которая повела Лизу на прогулку.

– Еще одна новая подружка?

– Да какая Вика новая? Лиза ее еще по Валькириям очень хорошо помнит.

– Вот и еще одна доверенная нянька образовалась, – задумчиво протянул отец, а на мой нахмуренный взгляд ответил кивком в сторону императрицы и Алексии с Викторией. – Поверь, сынок, твоя бабушка ситуацию уже прокачала и сейчас занимается прощупыванием почвы. – И, видя, что я продолжаю хмуриться, добавил: – Так и живем. Привыкай.

Когда императрица уехала, буквально все, за исключением Елизаветы, пожалуй, вздохнули с облегчением – все-таки умела бабка людей в тонусе держать, а вернувшиеся после культурного отдыха и не заставшие Марию Федоровну Николай с Александром так и вовсе мне тихонько заявили:

– Пронесло! Снова бы за пьянки и гулянки от царственной бабули огребли! Без вариантов!

После чего у нас был повтор вчерашнего вечера: молодежь расположилась в гостиной, а взрослые в столовой. Единственным отличием стало лишь то, что Елизавета сидела рядом то со мной, то с Алексией, то с Викторией, а Мария с Варварой этому только тихонько радовались.

– Джузеппе, ты на Рождество не возвращаешься домой, а остаешься в России.

– Деда, да как так-то? – возмутился принц, еще сильнее прижимая телефон к уху. – И с кем я Рождество в России буду отмечать?

– В посольстве отметишь, – тон короля Италии был ровен, – заодно от офицера по безопасности получишь мои личные письменные инструкции и пройдешь инструктаж. Тебе все понятно?

– Понятно, деда. А не боишься, что я тут сопьюсь?

– А к тебе после Рождества приедет… наш очень дальний родственник, он за тобой и приглядит.

– Какой еще родственник?

– Дальний, ты его все равно не знаешь. Все, Джузеппе, спокойной ночи!

– И тебе, деда…

Князь Пожарский, явившийся в Кремль по просьбе императора, с нескрываемым интересом смотрел на плазменной панели очередную запись из особняка внука.

– Хорош! Хорош, Лешка! – причмокнул он, когда видео закончилось.

– Даже слишком хорош, – протянул император, а его брат Владимир только покивал.

– Что ты имеешь в виду, Коля? – не понял Пожарский.

– То и имею, Мишаня, уж слишком быстро наш с тобой внук в силу входит, как бы не случилось у него головокружения от успехов.

– А поподробнее?

– Начнем с такого любимого и дорого сердцу Алексея подразделения «Волкодав». Мне продолжать надо?

– Не надо, – отмахнулся князь. – Лешке будет с ними просто неинтересно. – И встрепенулся: – А как же Кузьмин с «Тайгой»?