Потусторонний. Пенталогия (СИ) - Муха Руслан

Мастер потащил меня к лифту. Я попеременно закрывал то один глаз, то другой, как будто так можно было выспаться. Спать хотелось так сильно, что мне казалось, такие манипуляции помогают. Мысленно я клял Сэдэо, а заодно и всех жаворонков, предпочитающих подрываться, как только солнце забрезжит на горизонте. Потому что сам я сова. Может, я раньше ею и не был, но сейчас я точно уверен — я сова. Пришел бы урджа-мастер ко мне ночью, я был бы бодр, полон сил и энтузиазма для новых свершений, а сейчас просто хотел спать.

Мастер вжал кнопку с замысловатой, острой, как китайский иероглиф, цифрой четыре, и мы поехали вниз. Что там, на четвертом этаже? После третьего уже не допускают посторонних, но там еще и не начинаются родовые этажи.

Я, прислонившись лбом к стене, прикрыл глаза и продолжал дремать. Как бы хотелось, чтобы этот лифт ехал и ехал, медленно и долго, до тех пор, пока я не досплю свои положенные четыре часа. Лифт остановился так резко, что я стукнулся лбом о стену. Створки разъехались с противным шаркающим звуком, заставив меня разлепить глаза.

— Просыпайся, Азиз, — не глядя на меня, бросил мастер и бодро зашагал по синей плитке широкого коридора.

Я, вздохнув, побрел следом. Коридор был бесконечный, отвратительно яркий, с желтыми глянцевыми стенами и красными дверьми. Мне казалось, мы никогда не дойдем туда, куда вел меня мастер, коридор то сворачивал, то был прямой и бесконечный, и я уже всерьез решил, что мы ходим кругами. Наконец Сэдэо распахнул красную дверь, пропуская меня в большое просторное помещение.

Я осмотрелся. Первое, что бросалось в глаза — огромные окна в пол, как и во всей башне, через которые виднелась ещё сонная Сундара. Само же помещение, без сомнения, было спортивным залом. Центр был устлан татами, в дальнем углу находился вполне себе привычный для меня спортивный инвентарь: шведская стена, потолочные подвески для прыжков, брусья. В другой части зала тренажеры, беговые дорожки, резиновые манекены. Стоит отметить, что зал был огромен и явно предназначался для тренировок большого количества людей.

— В башне Сорахашер невозможно использовать шакти. Поэтому мы посмотрим, на что ты способен без неё, — сказал Сэдэо, озадачив меня.

Мастер вытащил шест из общей связки и бросил мне. Наверное, думал, что не поймаю, но я поймал одной рукой, а второй сонно потирая глаз. Сэдэо усмехнулся и достал еще один шест себе.

Мастер провернул шест в руке, а затем удивительно ловко принялся его вращать. Я усмехнулся, в исполнении мастера этот трюк выглядел как какое-то ребячество. Жонглировать, крутить шест и делать прочие другие выкрутасы я научился еще в детстве. Поэтому, когда мастер перестал изображать вентилятор, я с легкостью продемонстрировал ему, что и сам так умею. Сэдэо усмехнулся и, подбросив крутящийся шест в воздух, поймал и снова начал вращать его, только теперь вокруг своей оси, будто бы отбиваясь от невидимых противников. Мастер закончил и встал в стойку.

Подкидывать и ловить шест могут даже девчонки-черлидерши. Повторить то, что показал мастер, не составило труда. Правда, я не совсем понимал суть такой разминки. Наверное, это подготовка к более интенсивной тренировке. Ну, или, возможно, у Сэдэо просто сегодня игривое настроение.

— Хорошо, — кивнул мастер, убирая шест. — Вижу, ты не совсем безнадёжен. А если так?

Мастер с разбегу взбежал на стену, пробежал по ней два шага и сделал переворот назад.

Я не смог сдержать улыбки и тут же повторил за Сэдэо.

Мастер озадаченно глядел на меня.

— Ты в хорошей форме, — сказал он, — видно, что ты много и усердно занимался, — а затем мастер нахмурился. — Удивительно, что, потеряв память, ты не потерял навыки.

Здесь я замялся, повел плечом, но все же изобразил на лице задумчивость.

— Само, — сказал я, быстро подобрав правильное слово. Кажется, мой ответ его удовлетворил.

— Удивительная штука, человеческий организм, — Сэдэо постучал себе пальцем по виску, — мозг не помнит, а тело помнит. Зунар Хал полагает, что тебя держали в плену. Я же думаю, что это не так. Ты держишься уверенно, ты в хорошей форме, ты не запуганный, каким бы должен быть, если б тебя всю жизнь держали взаперти. Но и не похоже, чтобы тебя воспитывали презренные. Нет в тебе присущей им дикости. Где же ты был, Азиз?

Я пожал плечами, изображая недоумение, а сам мысленно сокрушался. Что это? Сэдэо явно лез не в свое дело. Вместо тренировок он решил испытать меня, чтобы проверить какие-то свои догадки? И все же, при всей его сдержанности и дисциплине, даже урджа-мастер не мог избавиться от любопытства.

— Я не помню, — отчеканил я, дав понять, что говорить здесь не о чем.

Урджа-мастер сделал вид, что не заметил моего резкого тона, и начал говорить в присущей ему размеренной поучительной манере:

— Ты должен выбрать свой путь, Азиз.

— Путь? — я усмехнулся, поднял валяющийся шест и принялся его крутить.

— Любой человек, не важно, тамас или ракта, должен как можно раньше избрать свой путь, — серьезно сказал Сэдэо.

Я вздохнул, подкинул шест, он, прокружившись несколько метров, упал мне в руки.

— Иначе, — мастер повысил голос, намекая, что беседа серьёзная, требующая внимания, и не пристало дурачиться. Я, вздохнув, убрал шест, чувствуя, что сейчас меня завалят глубокомысленной и от того совершенно непонятной философской чушью.

— Иначе, — уже тише сказал мастер, — все его старания и потуги не имеют смысла. Человек, не знающий своего пути, не знает и конечной цели. Он бредет во тьме. Он никогда не сможет пройти свой путь, потому что будет бесконечно топтаться на месте и ходить кругами. Каждый ракта выбирает свой путь. Путь милосердия и созидания самый сложный, но и самый правильный, он следует законам риты, его завещали нам боги.

Я вздохнул. Ну вот. Еще и религия. Так и хотелось воскликнуть: «Эй, мастер! Когда ты закончишь этот треп и, наконец, научишь меня крутым приемам?!» Одно дело тренировки, и совсем другое размышления о смысле жизни. У меня сейчас совсем другие задачи. Да меня вместе с целой кучей народа вчера чуть не взорвали, какой, к черту, путь? Тут только думать и оглядываться, как бы тебя ненароком не пришили.

— Все знатные ракта с самого детства идут путем воина, — продолжал Сэдэо. — Они его не выбирают, этот путь им уготовлен с рождения. Путей существует множество. Путь воина, путь правителя, путь созидания…

Я смотрел на Сэдэо, изображая внимание. Интересно, а есть ли такой путь, где я жил бы себе спокойно в своем городе в чудесном особняке и никто бы не пытался меня убить? Точно! Этот путь называется свобода и безопасность. Вот к этому я и стремился. Хотя о безопасности в этом мире, кажется, можно только мечтать.

Сэдэо, заметив, что я слушаю его вполуха, резко оборвал речь.

— Давай, — он указал взглядом на татами в центре зала и, снова взяв шест, зашагал туда.

На шестах я драться не умел, но как сделать противнику больно этим самым шестом, очень даже представлял. Правда, все зависит от уровня мастерства противника. А здесь я ни капли не сомневался, что Сэдэо без проблем отходит меня этим шестом. Но попробовать все же стоило.

Мастер принял стойку, захватив шест обеими руками. Он внимательно глядел на меня из-под прикрытых век.

— Нападай, — велел он.

Я с секунду размышлял, куда бы именно его ударить, а затем плюнул и просто замахнулся от плеча, особо никуда не целясь. Сэдэо резким уверенным движением выбил у меня шест из рук, еще до того, как тот успел преодолеть половину расстояния.

Я озадаченно уставился на мастера. Здесь ведь нельзя использовать способности, откуда у него такая скорость?

— Еще раз, — велел Сэдэо.

Я побрел за шестом, улетевшим за пределы татами.

На этот раз я целился в голову и решил не жалеть мастера. Замахнулся, Сэдэо с легкой непринужденностью снова стукнул по шесту, отбив удар, затем с поразительным проворством ударил меня по руке и по ребрам. От очередного удара я увернулся, проскочил и ударил Сэдэо по спине. Правда, счастье длилось не долго, Сэдэо тут же огрел меня вторым концом шеста по уху.