Опричник (СИ) - Теплова Арина

Все бабы так молча и смотрели на него, словно переваривая его слова, как вдруг одна из девочек, дернув Василия за рукав, тихо пролепетала:

— А вы нашего тятеньку убьете? И нас к себе заберете?

Опешив от слов девочки, Василий не успел ей ответить, как несколько баб дико заголосило:

— Волки! Волки!

В испуге несколько девок и ребятишек побежали к землянкам, а остальные испуганно попятились. Действительно во двор вбежали четыре волка, во главе с вожаком. Звери не стали приближаться, а уселись на поляне у ворот на задние лапы, словно ожидая когда к ним подойдут.

— Чего раскудахтались? — обернулся к бабам Мирон, пряча ценный золотой обруч в потайной карман короткого темного кафтана. — Это друзья наши. Не тронут они вас.

Быстро подойдя к вожаку, Мирон приветливо спросил:

— Вам что-то еще нужно?

Волк поднялся и, приблизившись к Сабурову, протяжно взвыл, а потом поднял голову к молодому человеку, умными серыми глазами смотря чуть выше головы человека. Прямым взором в глаза волки смотрели только противнику или врагу. Оттого Мирон понял с полуслова как поступить и быстро положил руку к зверю на голову. Уже через минуту, считав добросердечные мысли волка – вожака, он обернул голову к приблизившемуся Василию, и промямлил поражено:

— Волки хотят провести нас обратно через болота заветной тропой, где более безопасно. Они благодарны нам за то, что мы помогли упокоить души их погибших братьев.

— Вот чудеса, — тихо произнес Василий.

— Воистину, — кивнул Мирон и, присев на корточки перед волком и так же смотря поверх его головы, сказал. — Мы рады помощи. Ты воистину наш брат…

Волк, поняв человека, поднял голову и протяжно взвыл. Его вой подхватили три других волка, сидящие рядом.

Поднимаясь на ноги, Мирон направился к женщинам и, обведя всех внимательным взором громко спросил:

— Так, девицы и бабы, кто с нами в Тулу обратно пойдет? Или все здесь останетесь?

Повисло опять долгое молчание. Только через минуту одна из молодых баб, к ноге которой боязливо прижималась девочка лет четырех, порывисто воскликнула:

— Мы пойдем с Вами, но только с дитятями.

— Хорошо, — кивнул Мирон. — Можно и с ребятишками.

— И в самом деле не оставлять же малых здесь, с их диким отцом, — заметил Василий задумчиво.

— Мы к людям хотим, — добавила другая девушка. — Уже все замучились мы здесь. Кроме леших и зверья лесного никого нет. А я родителей уже два года не видела. Мы с дочуркой с вами идем.

— И мы с сыночкой с вами, — подхватила другая баба. — А то, что же ему тоже зверьем становиться? Да по ночам в облике волчьем по лесам скакать? Нет, не хочу я этого.

— Всех возьмем, — приободрил их Василий. — Не переживайте. Всех обратно к людям сведем.

— Только как мы через болота пройдем? — забеспокоилась одна из девиц. — Нам не пройти небось?

— Пройдем! — ответил Василий. — Вы, бабоньки, собирайтесь быстрее. Через час выходим. Волки нас ждут. А я пока шесты для всех пойду делать.

Мирон же направился к землянке, желая переговорить с оборотнем. Увидев на лавке у одной из землянок Людмилу, он быстро подошел к ней, отмечая, что ее плечо перевязано, а на плечах красуется цветной платок.

— С тобой все хорошо, Людмила? — заботливо спросил он.

— Да. Бабы чистыми тряпками меня перевязали, да морковью накормили. Вот еще и платок дали, чтобы не мерзла.

— Ты пока сиди, отдыхай. Скоро домой пойдем.

Невольно он заметил, как одна из баб, у соседней землянки развешивает сохнуть постираное белье. Не удержавшись, Сабуров подошел к ней и спросил:

— А ты разве не идешь со всеми?

— Да куда уж мне идти? — ответила рыжеволосая баба с приятным лицом.

— Назад к людям. Или тебе по сердцу здесь жить?

— Мне уж четвертый десяток лет. Там я точно никому из мужиков не нужна буду. А здесь хоть с ним буду. Деток то у меня нет. А я здесь уже более десяти лет. Привыкла…

— Ну как знаешь, сердешная, — ответил, пожав плечами Мирон.

9.12

Войдя в полутемную землянку, в которой Семен уже зажег лучину, Сабуров отметил, что Семен привязал оборотня как раз в той клетке, в которой чуть ранее сидела Людмила. Семен устало сидел напротив на лавке и, откинувшись на стену, чуть дремал. Увидев Мирона, Бисеров встрепенулся и заметил:

— Я Людмилу вашу видел, она вроде ранена.

— Да все хорошо с ней будет. Василий подлечит ее, — вздохнул Мирон, улыбнувшись Бисерову. Приблизившись к оборотню, который сидел в углу, связанный в клетке, Сабуров грозно сказал. — Я хочу договориться с тобой, зверина.

Оборотень злобно взглянул на него и тут же убрал свой взор в сторону, морщась. Мирон видел, что его раны на ноге и плече все еще чуть кровоточат. И ему нужна была перевязка. Но Сабуров не собирался помогать волкодлаку, пока не добьется от него некоего обещания. Оборотень так и молчал и Сабуров хмуро вперил в него взор, и продолжал:

— Мы с бабами и детьми уходим. Они все хотят идти.

Боясь реакции оборотня на это заявление, Мирон удивленно отметил, как на лице оборотня – мужика отразилась ехидная ухмылка.

— Пущай идут. Итак, ноют постоянно. Надоели уже, — процедил как можно безразличнее волкодлак. Но Мирону показалась неискренней бравада оборотня.

— Обещай, что не будешь преследовать нас со своим зверьем.

Оборотень молчал. А Сабуров настойчиво продолжал:

— И девок более красть не будешь. Клянись. Иначе придется убить тебя. Обещал я посадским шкуру твою принести...

— Девок мне точно более не надобно, — огрызнулся как-то обреченно волкодлак, сверкая на Мирона черными глазами. — Они меня любить не будут без венца. А неволить я их и заставлять не буду.

— И что твой ответ?

— Не буду никого красть, и дам вам уйти спокойно, — глухо ответил оборотень, опуская голову после минутного молчания.

— Добро, — кивнул Мирон. — Но если соврешь…

— Клянусь что не трону более никого! — жутко огрызнулся волкодлак.

— Ладно, поверю. Твое слово, против моего, что жизнь тебе сохраню.

Послышался скрип двери и в землянку вошла рыжеволосая баба, которая ранее вешала белье. Мирон удивленно поднял на нее глаза, и она решительно спросила:

— Могу я раны его промыть?

— Мой, — кивнул Мирон. Он отошел от клетки, и устало уселся рядом с Семеном. — Только веревки не смей резать. Когда мы уйдем из логова, тогда и распутаешь его, — велел он рыжей молодой бабе. Она понятливо кивнула.

— А тебя, Фекла, что не берут с собой? — спросил через зубы волкодлак рыжую бабу, которая подошла к нему.

— Я сама не хочу.

— Правда? — опешил оборотень, явно пораженный ее ответом. Волкодлака съедала горечь оттого, что как только с него сняли заветный венец, и в тот миг, как он знал чары разрушились, все девицы и бабы вмиг предали его и решились уходить к людям. Это травило его душу, и теперь поступок Феклы поразил его до глубины души и он тихо промямлил, прося. — Ты, Феклушка, сначала ногу промой, болит жутко.

Нежность в голосе оборотня в мужском обличие, поразила Мирона и Семена, и они удивленно уставились на молодую бабу, которая начала осторожно отрывать разодранную штанину на ноге волкодлака.

— Бегать теперь ты навряд ли сможешь, ударил то я как следует, — заметил тихо Мирон. Но волкодлак даже не обернул на него взора. Зверь – человек упорно смотрел в одну точку перед собой, всем видом показывая недовольство происходящей ситуацией. Он явно не был сломлен. — Может через полгода и сможешь ходить, но хромый.

— Последний он из рода оборотней, — заявила вдруг Фекла, обернув лицо к молодым людям. — Последний лесной царь чащи этой. Когда то давно много их было тут. Но людины всех поубивали…

— Ясно, — кивнул Мирон.

Оставшись в землянке, Мирон и Семен решили обождать здесь, пока соберется весь табор баб с детьми. В жилище оборотня было тихо, сухо и молодые люди устало облокотившись спинами о стену, чуть отдыхали от тяжелой битвы, заодно присматривая за волкодлаком.