– Это ещё что за современное искусство? – спросил я.
– Это послание, – ответил хакер и, закусив губу от усердия, потащил ещё один труп в сторону. Видимо, за «й» взялся.
– Кому? – не понял я.
– Да всем подряд, – ответил он. – И местным, и пусть корпораты погрузятся. Сам ведь в курсе, материться нам в прямом эфире нельзя, возрастной рейтинг. А вот этого никто не запретит. А они за нами наверняка сейчас со своих спутников смотрят, а разрешение у них отличное. Они при желании могут волоски на твоей голове пересчитать.
– А тебе‑то это зачем надо? – спросил я.
Он положил труп на место, а потом поднял голову, почесал ее и сказал:
– А мне просто по приколу.
Спорить я не стал. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не вешалось. А он хоть вида и не подаёт, видно, что ему непросто в таких условиях, да и пережили мы много за вчерашний день немало.
Впрочем, то ли ещё будет.
Глава 3
Мы двинулись через лес, стараясь идти как можно тише. Нашумели, конечно, не без этого, да и кучу народа положили, но всегда оставался риск, что за нами отправят еще одну группу. А этого хотелось бы избежать. Очень хотелось бы.
Время постепенно шло к вечеру, и мне хотелось как можно скорее спрятаться, найти укрытие. Проблемой было только то, что сам по себе лес должен был простираться на очень большую площадь.По крайней мере, сверху ему ни конца, ни края видно не было.
– Ты как себя чувствуешь‑то? ‑ спросил Нано.
Прислушался к своим ощущениям. Не очень‑то понятно, вроде бы и неплохо, а вроде и мутит немного. Нет, я уже в свое время пару раз получал сотрясение. Приходилось ведь и с высоты прыгать, и контузило, когда рядом граната взрывается. А уж про то, что случается, когда пуля в шлем прилетает, вообще молчу. Даже если на излёте, то все равно плохо становится, даже очень.
– Да хрен его знает, ‑ ответил я. ‑ Но от дозы шока не отказался бы. Взбодриться бы сейчас.
– Там у местных никаких лекарств не было? ‑ спросил он.
Кстати говоря, было, я перекинул по паре красных сумок с белым крестом нам в рюкзаки. Но внутрь не заглядывал. Аптечка это, подозреваю. Вот только, что там может быть? Бинты, жгуты, да и все. Если просроченные на год, на два, даже на пять лет лекарства ещё можно было принять, до за сорок лет все должны было разложиться. В том числе и если в условиях без кислорода хранится. Ну не могут лекарства столько лежать, невозможно это.
А что ещё? Травы лечебные? Ну это в общем‑то, возможно, и неплохие средства, если речь идёт о кашле или больном горле, температуру тоже можно сбить. Только вот я понятия не имею, какая трава от чего помогает. Но ничего такого, чтобы от контузии или сотрясения мозга помогло, там не будет.
Да тут и лечения никакого нет. Просто лежать.
– Да не может быть там ничего такого быть, ‑ сказал я. ‑ Мне бы отлежаться. Поспать часов восемь, а потом поесть сытно. И в норме буду. Придумаем что‑нибудь.
– Ага, придумаем, ‑ кивнул Нано. ‑ Веревка у нас есть, можно шалаш сообразить, лапника натаскать. Я подежурю, пока ты спать будешь.
– Не замёрзнуть бы, ‑ заметил я. ‑ Ночи тут не то чтобы теплые. А костра разжигать нельзя, заметят, да и можем пожар устроить. И по своему опыту скажу, лесной пожар ‑ страшная вещь.
– Приходилось бывать? ‑ спросил он.
– Да, ‑ кивнул я. ‑ Джунгли напалмом заливали. Еле вырвали, чуть не остались там все. Огонь бежит, дым удушливый, что от напалма, что от деревьев. Очень трудно. Ладно, идём, нечего болтать. Лучше начеку будь, одна пара глаз ‑ хорошо, а две ‑ ещё лучше.
– Ага, если ни у одного человека.
Ну а что, были и такие, кто четыре глаза ставил. Поэтому у некоторых они в буквальном смысле были на затылке.
Мы шли дальше. Лес затих, все готовились к ночи, наверняка и цветы на полянах уже закрылись. Где‑то вдалеке закуковала кукушка, уж как‑то крики я узнал, с детства рассказывали. Но спрашивать, сколько мне осталось жить, не стал. Не хочется мне знать, тем более, что жизнь моя может прекратиться в любой момент.
Но всё‑таки в лесу было хорошо. Прохладно, прелой листвой пахнет.
Нано пару раз останавливался, подбирал грибы. У нас и сушеные есть, но свежие ещё лучше будут. Бросить в воду, отварить.
Джек рядом с нами не бежал, он периодически убегал из стороны в сторону, шурщал кустами. Ищет что‑то, может быть, есть хочет, а возможно какие‑нибудь запахи его волнуют.
Так мы шли ещё около часа и тут лес внезапно закончился и мы оказались на открытой поляне. Солнца уже практически не было видно, а через час‑полтора, так должно окончательно стемнеть. А здесь, на юге, темно так, что не видно вообще ни зги. И это вдвойне непривычно, потому что мы привыкли к иллюминации Новой Москвы: к уличным фонарям, билбордам, неоновым вывескам и свету из окон. А тут практически полная темнота, только благодаря адаптации оптики что‑то видно, да и то они ночь только в сумерки могут превратить.
А впереди был… Я не знаю, как это назвать, крепость‑не крепость, наверное, лучше всего подошло бы слово “острог”, которое я слышал по историческому каналу. Вроде как строили такие казаки, когда колонизировали просторы Сибири. А потом торговали с местным населением, ну и всякие другие вещи с ним делали.
Земляной вал где‑то в метр высоту, а дальше частокол из толстенных бревен, еще и заостренных к концу. Ворот не видно, как и крыш строений.
Идти туда, не идти?
Нам, так или иначе, нужно было укрытие. За местных мы, конечно, не сойдем, но, возможно, получится договориться. Возможно, не заподозрят, скажем, что откуда‑нибудь с востока идем, из степей, договориться попробуем, заплатить… Ну, скажем, теми же патронами, их у нас теперь много. Хотя я как никто другой знаю, что патронов много не бывает, либо мало, либо столько, что уже унести не можешь.
Только вот… Как‑то странно тут. Тихо, даже голосов не слышно, хотя острог большой, и народа там должно быть немало. И дыма нет, хотя запах должен чувствоваться. А там опять же, хоть ту же еду должны готовить.
Кстати, интересно, а на запах дыма зомби идут? А на запах, скажем, жареного мяса? Проверять не хочу, а рано или поздно придется, будем ведь готовить на костре однозначно.
Оставалось в очередной раз посокрушаться по поводу отсутствующего зума в оптике. Такая ведь простая вещь, почти каждому доступна, как само собой разумеющееся воспринимается. Нет, надо разблокировать ее как можно скорее, благо опыт позволяет, я его немало нарубил на местных. Но сперва укрытие, а потом уже все остальное.
– Пошли, ‑ прошептал я. ‑ Посмотрим поближе. Джек, к ноге!
Собака подбежала ко мне, и мы двинулись вперед, причем я ступал как можно аккуратнее, да еще и смотрел больше под ноги. Мало ли, вдруг местные здесь ловушек наставили? Уж чего‑чего, а мин должно быть достаточно на складах и добыть их нетрудно. Вопрос только в саперских навыках, там все должно быть сложно, потому что натренироваться они не могли, не на чем было, а согласно старой поговорке сапер ошибается всего один раз. При выборе профессии.
Мне приходилось сталкиваться с таким еще во время службы в ЧВК, потому что у африканских негров в общем‑то оружия практически и не было, кроме стрелковки и мин. Ну и того, что им поставляли “западные партнеры”. Мы, правда, в ответ поставляли вооружение лояльным африканцам, чтобы уже они убивали западных партнеров, так что были, считай, квиты.
Трава здесь высокая… Слишком высокая, на контрольно‑следовой полосе такого быть не должно. Она должна быть гладкой, все скошено. Но нет.
А когда мы оказались ближе, я заметил, что частокол выглядит откровенно плохо. Бревна поросли мхом, местами прогнили, кое‑где вообще разошлись. Похоже, что за ним никто не ухаживал. Может быть, тут никого и нет?
Мы двинулись в сторону, обходя острог в поисках ворот, и скоро увидели их. Заперты, но покосились, местами вросли в землю. Нет, здесь определенно никого нет и не отпирали их уже не один год. Ну что ж.
