"Фантастика 2024-13". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Хай Алекс

Прислушивался я, потому что в плане чувствительности к стихиям Филиппо был обычным Безлунным. И мне даже было слегка непонятно, кто из нас кого ведёт к Вертуну.

— Гордыня имеет разрушительные последствия, сын мой, — словно прочитав мои мысли, сказал одноглазый.

Я как раз стоял на вершине очередного гребня, разглядывая окрестности через линзы магострела, и Филиппо только-только вскарабкался следом. Он сел, пытаясь отдышаться — не по годам ему были такие скачки по горам.

Хмыкнув, я спросил:

— А как же Безлунный преодолел бы этот маршрут?

Я показал в сторону, где под навесом гигантского камня чернел валун странной формы.

— Вот там, например, «уголёк» спит… А камень-то соблазнительный, так и хочется под его тенью отдохнуть. Как бы ты его почуял?

Солнце действительно забралось уже высоко, и довольно сильно припекало. Филиппо присмотрелся к камню, потом со вздохом ответил:

— Незримая хранит нас на путях наших, и только чистота помыслов…

— Ой, не заливай, — я плюхнулся рядом, положив винтовку на колени, — Филиппо, ну пусть я Иной, но мозги же у меня на месте.

Старик скривился, потом вытащил и показал кулон. Он представлял из себя несколько колец, вправленных друг в друга по мере уменьшения. Кольца имели какую-то свободу движения, и вращались в разные стороны, причём довольно бодро.

И чем-то это мне напоминало артефакт, которым пользовались солдаты, чтобы определять активность вертунов.

Я жадно прислушался к кулончику, пытаясь распознать, какая магия там запакована. И опыт работы с пирусными пулями сразу же дал себя знать — уже знакомые мне плетения всплыли в памяти.

Правда, маг-технарь закрутил их довольно оригинально, придав зеркальное направление — он запрограммировал кулон на защиту, а не разрушение. Тут же я распознал слабую псионику других стихий, но плетения увидеть уже не смог, ведь это не была стихия огня.

Получалось, артефакт универсальный. И это давало как плюс, так и минус…

Я, например, остро почувствовал элементалей огня, но то нападение «снежка» показало, что другие стихии мной воспринимаются плохо. Зато артефакт худо-бедно мог чуять все стихии.

— Вращается, — задумчиво сказал я, разглядывая кулон.

Филиппо спрятал своё сокровище и сказал:

— Потому что Красный Вертун близко.

— А «уголька» почуять сможет? — я снова показал под большой камень.

Старик вздохнул и честно признался:

— Нет, Тим, он не настолько чуткий, как ты. Почует, только когда «уголёк» уже кинется, ведь спящий элементаль почти не излучает энергию стихии. Да и вообще, если бы не Незримая, я бы и так не рискнул пойти сюда сейчас!

Усмехнувшись, я помог старику встать. Универсальность артефакта навряд ли превышала моё чутье — когда «снежок» нападёт, времени заметить волнение кулона не будет.

И опять получалось, что моя общая чувствительность к псионике всё-таки надёжнее…

Мы услышали Вертун раньше, чем увидели, и мне уже был знаком этот звук. Громкий рёв и надсадный треск хорошо долетали эхом из-за вершин, и казалось, будто где-то там горит лес.

Филиппо сразу же пояснил, что обычно Вертуны ведут себя потише, но Луна ушла и всё такое…

По мере приближения к Красному Вертуну всё больше скал вокруг были покрыты сажей, и стали попадаться обугленные кустарники. Травы здесь вообще не было, зато ветер поднимал пепел и золу из-под ног, стараясь забросить побольше в глаза.

Здорово измазавшись в саже, мы подползли к кривому ряду валунов и выглянули. Впереди был небольшой пустырь, окружённый мелкими скалами и такими же камнями, за которыми мы прятались.

А в центре — он…

Ревущий огненный шар, слепленный из красных вихрей плазмы и оранжевых всполохов пламени, очень напоминал пожар в невесомости. Пару раз мне пришлось видеть такое, и непроизвольно я вздрогнул — огонь в невесомости был очень опасен и практически невосприимчив к тушению.

Красный Вертун едва превышал два метра в диаметре, и почти на треть утопал в земле. Грунт на несколько шагов вокруг давно оплавился, отблёскивая настоящим зеркалом, и заметно чадил дымом.

Внутри меня радостно подёрнулся источник силы, оставленный Одержимым. Он словно подключился к зарядке и стал жадно впитывать энергию — здесь темпы насыщения были гораздо выше, чем там, возле хижины.

Я подумал, что можно будет обойтись и без таблетки пириума, которую я взял на всякий случай, ведь «угольков» рядом с Вертуном должно быть очень много.

Их действительно было так много, что пришлось держать магострел наготове. Тот тут, то там они сидели неподвижно, медленно двигая головами и лениво оглядывая горы.

Моё чутье регистрировало ещё несколько штук спящих, и я сразу же предупредил Филиппо, тронув его за плечо. Старик оглянулся, и я показал ему на небольшой валун, в десяти шагах от нас. Камень как камень, в этом обугленном мире сажи и пепла ничем не отличался от остальных.

Энергии здесь было огромное количество, и я даже чуял, что смогу превратиться в «уголька». Но это надо было оставить на крайний случай.

Старик глянул наверх и вздохнул. Небо чистое, ни единого облачка, светит яркое солнышко, и никаких лун.

— Жаль, Красной Луны нет, тебе было бы легче, — сказал он, спрятавшись обратно за валун и прислонившись к нему спиной, — Подождём Пробоину…

Он откупорил пробку у фляги, глотнул и предложил мне. Я примостился рядом, тоже оглядывая чистое небо. Мы оба знали, что чёрная клякса Пробоины прячется где-то за вершиной, медленно поднимаясь по небосводу в зенит.

Закрутившийся порыв ветра перекинул с пустыря горсть жара вместе с пеплом, и мы с Филиппо едва не чихнули, зажимая носы.

— Я встречал уже Вертуны, — задумчиво сказал я, — В заросших полях, и там не было такого пепелища.

— В бетон, наверное, закатали, — пожал плечами Филиппо, — Гордый человек давно пытается приручить магию.

— Как же его заливают-то?

Меня не то, чтобы это удивляло, но интересовал сам процесс. С инженерной точки зрения…

— Без Привратника никак. Пока он сдерживает магию Вертуна, Безлунные возводят каркас, потом начинают заделывать потихоньку.

Я усмехнулся. Надо же, какая полезная профессия — Привратник.

— И что, Вертун прямо послушный становится? — я с сомнением оглядел скалы вокруг, покрытые сажей.

Кое-где взлобья и утёсы блестели оплавленными краями, и мне трудно было представить, чтобы к Вертуну можно было близко подойти, чтобы невозмутимо работать мастерком и шпателем.

— Нет, конечно, только власть Незримой способна на такое. Привратник лишь немного успокаивает его, — вздохнул Филиппо.

— Не могу представить, чтобы рабочие не пострадали, — проворчал я.

— Так они очень даже страдают, и даже погибают, — с грустью сказал старик, — Но кто же считает жизни Безлунных?

Мы замолчали. Я прикрыл глаза, пытаясь послушать Вертун. Так, что там от меня требуется-то?

Я прекрасно чувствовал его — во внутреннем взоре был он похож на солнце, которое сияет во все стороны лучами энергии. Выбрасывает псионику целыми завитками, будто протуберанцы.

Но это был только источник, на который я не мог повлиять. Смотри, если хочешь, можешь даже накачивать энергию. И всё…

— Для тех, кто не Привратник, он как костёр, — прошептал Филиппо, — Красивый, и может согреть. Но сунешься — сгоришь!

Я кивнул, продолжая с закрытыми глазами рассматривать Вертун, и спросил:

— А Привратник может сунуть руку?

— Нет.

Я вздохнул. Вот ведь философ, не может сразу объяснить, без вот этих своих хождений направо и налево.

— Привратник может подкинуть дров, чтобы разжечь. Или плеснуть воды, чтобы затушить.

Я чувствовал, что Филиппо улыбается, поэтому открыл глаза и возмущённо посмотрел на него.

— Погоди, Тим, есть особые техники. Вот Пробоина поднимется, и начнём.

Ветер снова бросил нам на головы охапку пепла, и старик смачно чихнул. Он сразу же напрягся, прижимаясь к камню, а я вскочил на одно колено, взяв магострел наизготовку.