Конец отпуска (СИ) - Казаков Павел

– Ты же понимаешь, что у меня по плану много убийств, и ты соучастницей можешь оказаться?

– Понимаю. Но я всё для себя решила. Я даже готова на самом деле стать соучастницей. Тем более, что я не считаю неправильным убивать людей, которые творят такое: опыты над людьми с почти стопроцентным смертельным сходом и заказные убийства. Убей их, Маугли, а я тебе помогу, – Крапива выглядела очень решительной, глядя мне прямо в глаза.

– Я не знаю, как ты к этому отнесёшься, но я должен сказать тебе кое-что ещё, – серьёзно произнёс я.

– Что ещё я не знаю? – сразу насторожилась Крапива.

– Ты сейчас невероятно красивая!

– Блин, я думала, ты что-то по делу! – девушка запустила в меня скомканной салфеткой, удачно попав мне в лоб. Восприятие никак мне не помогло, видимо, не посчитав это серьёзной угрозой.

– Это правда! И большое тебе спасибо, что ты со мной. Мне без тебя пришлось бы намного тяжелее. Ты мой партнёр! – я протянул через стол руку девушке.

– Партнёрша. В акробатике девушек-партнёров называют партнёршами, – пояснила Крапива и пожала мне руку, после чего добавила, – мы теперь смешанная пара.

– Отлично! Ты сама это сказала, что мы пара. Я, кстати, видел тренировки смешанных пар в акробатике. Я имею право теперь держать тебя на руках, бросать и ловить. Сейчас моя фантазия должна это переварить.

– Ты пока свою фантазию займи чем-то более полезным, – вернула меня к насущным вопросам Крапива. – Что мы завтра будем делать?

– Завтра мы должны поймать Анатолия Фёдоровича. Я знаю только дом, где он живёт. И знаю, что у него Мерседес Гелендваген и Шевроле Корвет. Ездит он чаще на Мерседесе. Как к нему подобраться, я не знаю. Чисто физически я смогу его вырубить, но я никогда не вырубал людей так, чтобы потом они пришли в себя. Как надо бить или душить, чтобы человек потерял сознание, но не умер, я не знаю. Значит, надо иметь верёвки, чтобы его связать. Придётся как-то импровизировать. Возле дома камеры наверняка, надо приехать посмотреть, что там и как поблизости. Поэтому надо рано ехать, чтобы успеть осмотреться и подготовиться до того, как он из дома выйдет. На месте сообразим. Нам только верёвка нужна.

– Дааа, – протянула Крапива, – в этом плане, как я понимаю, ты уверен всего в двух моментах: тебе нужна верёвка и ты должен рано утром быть возле дома Череватова. Остальное под вопросом.

– Ну, ещё твои интеллект и красота не под вопросом. Мне бы сейчас помощь первого пригодилась.

– Давай посмотрим на карте сначала, какие дороги там рядом, где стоянка.

Посмотрели. Легче не стало. Территория огорожена, стоянка внутри двора, рядом с детской площадкой. Посмотрели дорогу от дома Череватова до офиса ЧОП «Нож». Несколько кварталов проехать, и он на месте. Включили просмотр улиц. Крапива просмотрела весь предполагаемый маршрут передвижения Череватова. У меня глазу не за что было зацепиться, а вот моей партнёрше пришли интересные мысли в голову.

– Вот здесь можно остановить его, – ткнула она в улочку, которая ничем не отличалась от других, разве что была относительно узкой и с односторонним движением.

– Это буквально в паре минут езды от его дома, так что ты сможешь быстро добежать.

– А почему я должен бежать?

– Смотри, просто с утра перегородить дорогу я смогу, но смысл? Он просто объедет. А если ты мне скажешь, что вот он отъезжает, то я просто выеду на дорогу и банально её заблокирую, после чего он сможет только встать позади меня, развернуться ему негде или очень долго разворачиваться, так как там узко. Пока он будет выяснять, почему я встала, ты должен будешь добежать и взять ситуацию в свои руки. Вырубить или связать, ну, или любое другое садо-мало осуществить, которое тебе придёт в голову.

– Так, партнёрша, это похоже на план! Много допущений, и ты одна будешь с ним какое-то время. Мне минут пять бежать. Ты справишься?

– Ну, я такие ситуации уже создавала совсем не преднамеренно, поэтому то, что там будет происходить, я хорошо представляю. Пока побибикает, пока спросит, чего я встала, пока выслушает длинную историю, суть которой сводится к тому, что я не знаю, почему машинка не едет, пока мы вместе с умным видом попинаем колёса моей Ауди… ты можешь пешком подойти не торопясь.

– Понял. Тогда будем надеяться, что он именно по этой дороге поедет.

– Ему в любое место в центре по этой дороге ехать, так что шансы больше пятидесяти процентов точно.

– Так, тогда что у нас вырисовывается… Я подбегаю, вырубаю его, связываю, засовываю в его же Мерседес, сажусь за руль и еду за тобой за город?

– Да. Всё так. Куда за город поедем?

– Предлагаю на тот же карьер, куда меня возили. Место там глухое, не думаю, что кого-то там обнаружим. А для Череватова лучшее место для общения.

– Покажи, где это, – я указал на карте место, на что Крапива просто кивнула.

– Тогда с шести утра я буду его караулить возле дома, – подытожил я, – а ты в машине будешь готова перекрыть дорогу.

– Не рано?

– Рано, но лучше подстраховаться.

– Тогда надо спать лечь пораньше.

– Лечь то можно. Но что-то сна ни в одном глазу. Есть у меня одна идея, чем заняться. У тебя, кстати, капы нет?

– Это штука, которую в рот боксёры засовывают? Совсем случайно забыла в сумочку положить, а так всегда с собой ношу. Нет, конечно! А зачем тебе?

– Не хочу откладывать. Надо продолжить разбираться с тем, что мне в голову этот Степанов насовал.

– Ты уверен, что стоит сейчас это делать?

– Уверен.

– Я чем-то могу помочь?

– Просто будь рядом и не пугайся. И пистолет от меня подальше отложи. Что же вместо капы-то использовать?

– Да вот кусок полотенца зубами зажми, должно их защитить.

Я попробовал, неудобно, конечно, но сгодится. Я положил пистолет на стол рядом с Крапивой, сам лёг на диван. Крапива осталась сидеть за столом, сложив руки в замок и положив на них сверху подбородок. Её внимательные серые глаза не моргая следили за мной. Ну ладно, надеюсь, всё пройдёт полегче, чем в прошлые разы. Я вздохнул, закрыл глаза и погрузился в воспоминания.

Снова вспомнил посиделки, алкоголь, странное оцепенение, мысли, что должен найти какую-то её, и при этом различил новую эмоцию, что-то вроде отчаяния. Я подумал, не ищу ли я Крапиву, нет, на Крапиву ничего не отзывалось. Глупое состояние. Это могла быть Крапива, а могла и не быть. Ладно, идём дальше. Психушка, уколы потеря сознания. Я зевнул, видимо, бессознательность из прошлого сказывалась на настоящем. Разговор Степанова с куратором. Я постарался как следует запомнить голос последнего. Потом ещё инъекции, потом чувство паралича и при этом оголённой нервной системы. Ну, сейчас начнётся!

Боль! Ох, как же хреново-то… Я себя утешал тем, что раз я уже выжил, то ничего страшного не случится. Началось «мерцание». Из общения со Степановым я уже знал, что это просто создание ещё более глубокого уровня бессознательности с помощью какого-то особого излучения. Вспоминать это было невероятно трудно. Разум так и норовил отрубиться, но я заставлял себя смотреть и слушать. И я услышал и увидел. Я стал распознавать информацию.

Лицо Елисея в разных ракурсах чередовалось картинкой с надписью «надо убить», «он должен умереть», «я его убью» и так далее. Звучала звуковая команда «Елисей должен умереть», «Я должен убить Елисея», «Елисей не имеет права жить» тоже в разных вариантах. Все эти картинки приходилось рассматривать с огромным трудом, я так и норовил выскочить из всего этого и закончить мучение. Но поскольку терпеть всё-таки получалось, я продолжал.

Сама процедура, судя по рассказам Степанова, длится не так уж долго, около часа, именно интенсивность имеет значение. А вот вспомнить это уходит намного больше времени. Слава богу, боль не такая жуткая, как в первые разы. Я продолжил. И вот тут начались сложности. Сердце остановилось! Пауза затянулась, в груди началась острая боль. Я заставил себя посмотреть ещё тщательнее, что содержит в себе внушение и вдруг пришло понимание, что это просто электрический удар током парализовал сердечную мышцу. Мне действительно останавливали сердце! Но что делать?