– Зачем так много?
– Пророчество о десяти. Ведь и раньше на нее сажали пчел, однако никогда они не летели к великой закладке, а всегда к двойнику какой-то другой. Значит, пчел должно быть не меньше десяти… Ну или… – тут Кавалерия с сомнением взглянула на Даню, по бровям у которого синхронно ползли сразу две пчелы, – одиннадцать!
Сашка достал смартфон и открыл карту Питера. Кондратьевский проспект оказался впечатляюще длинным.
– Можете пальцем ткнуть? – попросил он.
– Пальцем ткнуть могу! Скажи мне, куда тебя ткнуть, и я ткну! – сразу согласилась Кавалерия.
– Нужный дом на карте показать.
– А вот это нет. В карты я не тыкаю! У меня, знаешь ли, не такое воспитание! – твердо заявила Кавалерия. – Но можешь не сомневаться, закладка по-прежнему на Кондратьевском. Я слышала, что у ведьмарей там регулярно бывают проблемы.
– А как мы ее найдем?
– Пока не знаю. В Питере вас встретят.
– Разве у нас в Питере кто-то есть? – заинтересовалась Рина. – А как мы его найдем?
– Ее. Она сама вас найдет. Она в курсе всех шныровских дел и сама бывшая шнырка. Правда, я должна набраться храбрости, чтобы позвонить ей.
– Вы должны набраться храбрости? – не веря своим ушам, переспросила Фреда.
Косичка Кавалерии сердито дернулась.
– У нее кошмарный характер! – отрезала она. – И, кстати сказать, она моя двоюродная сестра! Зовут ее Анна Васильевна.
Фреда уточнила, когда выезжать в Питер. Кавалерия ответила, что немедленно, пока еще можно проскочить мимо заслонов. Ехать надо поездом. Никаких телепортаций. С Цветком Трех Миров телепортироваться опасно. Нерпь по дороге не применять. Это сразу выдаст их Белдо, маги которого отслеживают сейчас всех шныров по магической активности.
– Деньги на дорогу возьмете у Кузепыча! – закончила она.
– Он скажет – у вас, – моментально оспорил Ганич. Влад всегда возбуждался, когда речь заходила о деньгах. В прочее же время вяло помалкивал.
Кавалерия усмехнулась:
– Не скажет… Рина, зайди в лабиринт за Цветком Трех Миров! Он будет у тебя. Слов «Осторожно! Он у нас один!» не произношу. Они подразумеваются. Если потеряем его – потеряем ШНыр.
Один за другим десять новичков двинулись к выходу. Первым, конечно, Сашка. Последней – пожимающая плечами Алиса, показывающая, как глубоко безразлично ей все происходящее.
– Погодите! – остановила их Кавалерия. – Дайте я посмотрю на вас!
И она поменяла легкие очки-половинки на тяжелую черепаховую оправу.
– О чем вы думаете, когда так на нас смотрите? – спросила Рина.
– Вас десять. Влада любят золотые пчелы. Алиса ощущает проходы в Зеленом лабиринте по жукам, веткам – по всему. Как она это делает? Логика, безусловно, существует, но она сложнее высшей математики. К тому же в математике нет таких переменных, как «полосатый жучок, ползущий перпендикулярно жилкам листа». Даня… ну это вообще сокровище… Только не надо показывать мне аппендикс…
– Я нечаянно, – всполошилось сокровище, закрывая живот рукой.
– У Рины…
– …Гавр! – подсказала Рина. – И гепард, и перстень! И вообще я само совершенство!
– Рину терпит Сашка, и это тоже чудо! – договорила Кавалерия. – Терпеть «само совершенство» трудно, но он пока справляется. Лара… Лена… О каждой можно говорить полчаса. Но меня больше занимает, что у каждого свой путь, ведущий к великой закладке, которая откроет для ШНыра новую эпоху. Для каждого в отдельности она неподъемна. Но вместе вы способны провести ее в наш мир и доставить в ШНыр.
Кузепыча они нашли у него в комнате. Завхоз шомполом чистил ствол карабина. Рядом в кепке тускло поблескивали патроны. Увидев карабин, равно как и оценив воинственный вид Кузепыча, Влад Ганич не стал просить денег, а сказал просто «здрасьте!» и пропустил вперед Сашку.
– Чего надо? – глухо спросил Кузепыч.
– Денег. Нас посылают в Питер, – сказал Сашка.
– Много денег? – спросил Кузепыч.
– Много. На дорогу, на жизнь.
Он ожидал вопросов, однако Кузепыч, переложив карабин под мышку, вытащил бумажник и, послюнявив пальцы, приготовился отсчитывать купюры.
– Нас десять человек! – не выдержал Влад, меряя глазами толщину пачки Кузепыча.
Нос Кузепыча заерзал. Красная пятка подбородка тревожно мигнула.
– Пока десять. Но некоторые самые умные могут и не вернуться, – сказал он.
Глава двенадцатая
Идите лесом
АЛГОРИТМЫ СВЯЗИ С ДВУШКОЙ
Если испытываешь смущение при совершении поступка – значит, совершать его не следует.
Часто кажется, что тебя окружают плохие, глупые, черствые, ничего не понимающие люди. И что где-то там, далеко, есть люди другие: золотые, чуткие и умные, которых надо непременно найти, потому что только они тебе помогут. Это иллюзия. Твои люди уже сейчас перед тобой. Присмотрись – и ты их узнаешь!
Кавалерия
Кавалерия стояла за корпусом, где наблюдатель ведьмарей с холма не смог бы разглядеть их в самый хороший бинокль, и с грустью озирала свою рать. На этот раз вообще без очков. Меньше видишь – меньше огорчаешься.
– ШНыр покинете подземьем, дальше пойдете по оврагу. Он выходит в лес. И, повторяю, никаких телепортаций. Нерпь использовать только в крайнем случае!
Кирюша зашмыгал носом, соображая, какой случай можно счесть крайним.
– И удачи! – Кавалерия вдруг шагнула и порывисто обняла… нет, не Рину, не Макара, а Алису. А остальные как суслики прижались уже к Алисе, когда Кавалерия поманила их, так что Алиса оказалась, можно сказать, в центре бутерброда.
– Идиотизм! Только микробов передавать! – проворчала она, но Рина заметила, что лицо у Алисы смягчившееся и растроганное.
К оврагу их выводил Вадюша. Вначале триста ступенек вниз, потом по узкому гулкому коридору со сводчатым потолком, а потом столько же ступенек наверх.
– Что за ход странный? Зачем так глубоко зарываться? – не выдержав, спросил Сашка.
Вадюша повернул к нему круглое, залитое потом лицо. В руке он держал факел.
– А ты думаешь, как подземные ходы устраивали? Сто разных пунктов, и к каждому свой отдельный тоннель тянуть? Нет, рубят в массиве, где грунтовых вод поменьше, одну магистраль, а от нее уже ответвления. Хотя существует и обратная тенденция… – отдуваясь, заявил он.
Вадюша обожал вначале озвучить нечто несомненное, звучащее как непреложный закон, а потом самому себе возразить. Опровергнет, затем опровергнет само опровержение – и так до бесконечности.
Одна была радость – что сейчас Вадюша от ступенек устал и не слишком занудствовал. Ход завершился глинистым лазом.
– Надо же, грязюка какая! – брезгливо сказал Вадюша, отодвигаясь, чтобы кто-нибудь другой толкнул разбухшую деревянную дверь. Дверь была какая-то гномья, полукруглая и низкая. Выводила она в неприметный овраг, шедший к лесу.
– Лесом идите на электричку, но не в Копытово, а на ту станцию, что ближе к Москве, – сказал Вадюша и скользнул в подземный ход.
Шныры пошли оврагом. Дно его раскисло, и чистоплотная Алиса тихо шипела, что ненавидит грязь.
– В научном смысле грязи не существует! – успокоил ее Даня.
– Ты что, ослеп? А это, по-твоему, что?
– По-моему, это природные коллоидные органические минеральные образования.
Алиса молча швырнула в него грязью. Даня не успел увернуться, и комок повис у него на куртке. Даня снял его, размял в пальцах, потрогал. Сказал назидательно:
– Я был не прав, господа! В данном случае это остатки глинистой породы после ледниковой стертости!
Рина вручила свой тяжелый рюкзак Сашке. В рюкзаке лежал камень с цветком, на который она навалила сверху множество вещей, оправдывая себя тем, что цветок невозможно раздавить. Ноутбук тоже, разумеется, был не забыт.
Макар выбрался наверх и осторожно выглянул из оврага. Два темных силуэта медленно ползли над лугом.
– Гиелы, – пробормотал он. – Кругами летают. Надо когти рвать. Скоро здесь будут.
