Абсолют (СИ) - Бергер Евгений

Шлагбаум со знаком «кирпич» валялся в тоннеле под железнодорожным мостом.

— Проехал насквозь. Дерзко… — задумчиво произнёс Семён, фарами освещая пляж: — Мне очень интересно, чего этот доброжелательный дядька так взъерепенился?

— Меня больше смущает то, что он благодарил меня… Ох, чует сердце — по-хорошему вся эта история не закончится.

Пляж пустовал. Лишь лёгкий ветерок прогуливался по речному берегу, гоняя песчинки между старыми кабинками для переодевания и металлическими грибками со следами коррозии.

«Шестёрка» стояла на небольшом холмике между деревьев.

— Делайте ваши ставки! — с волнением произнёс Семён, выворачивая к машине преступника: — Либо закончил, как Немцов. Либо сидит и смотрит на ночную Каму, в надежде на долгий разговор по душам. Но лично я ставлю на самоубийство. Уж слишком частое явление…

— Мы пока не знаем, чего он хочет. Поэтому, исход зависит от ситуации. — выйдя из машины, я вытащил пистолет и медленно направился к старой «Шестёрке».

Увы, Валюшин благополучно скрылся, бросив свой транспорт. Быстро проверив машину на наличие взрывчатки, я заметил маленькую записку на водительском кресле.

«Вы подали хороший пример, Фёдор Александрович! Уж простите, но с ними иначе нельзя.» — гласила торопливая рваная надпись.

Прекрасно. Доигрался Глэйтрон в великого спасителя народа…

— Что там? — ко мне подбежал Оборин с толпой полицейских.

— Ничего хорошего.

Чем условное зло отличается от условного добра? Нет… Не так. Чем герой отличается от антигероя, если их цели едины? Правильно! Методом достижения этих самых целей.

Не скажу, что я был идеальным. Да, наворотил делов, и в целом — готов был за них ответить.

Но я не устанавливал бомбы в дома невинных людей. И не травил газом ни в чём неповинную охрану. Ни в коем случае не называю себя «хорошим человеком». Но по крайней мере — я никогда не трогал непричастных. В этом суть моей деятельности! Это мой главный внутренний закон.

Эх, и почему последователи «очистки города» появились так не вовремя?

Оборин разорвал записку и сказал, что показывать её нельзя. Мол, это может вызвать ещё большие беспорядки. И в целом, я был с ним солидарен.

А потом мы ещё три часа бродили по берегу, в надежде найти добродушного преступника. Увы, ничего не вышло.

Ни камеры наружного наблюдения, ни патрулирование города, ни даже поднявшаяся в воздух Голубика — всё было без толку. Казалось, словно Валюшин просто испарился!

Но в любом случае, надо ждать, когда очнуться отравленные охранники. Нужно было понять, каким образом во всей этой истории замешан Немцов? И, что самое главное — будет ли продолжение?

Помню, на Зиарат-Голлейме был один храбрец. Этакий мститель, который встал на защиту своего народа от гнёта Мегарда. Так он постоянно поджигал храмы, устраивал нападения на конвой и патруль, а потом и вовсе начал подрывать энергоблоки.

Там тоже всё начиналось с малого.

Сперва убийство проповедника, который предал местную веру и начал исповедовать религию Мегарда. Затем всё это продолжилось многочисленными поджогами священных мест. И потом мститель окончательно потерял голову.

А ведь я тогда говорил Милене — своей старшей сестре, которая отвечала за Зиарат-Голлейм, что нужно сразу поймать и наказать вредителя. А она была уверена, что ему всё это надоест… Мол, игнорирование работает лучше. Ага… Конечно!

После того, как мститель нанёс нам ущерба на огромную сумму, Милена согласилась с моими доводами, и мы вместе отловили ублюдка. И ладно бы он просто портил имущество и технику… Сколько от его рук пострадало и погибло невинных жителей. Это ж кошмар!

Вымотанные и растрёпанные, мы с Семёном вернулись домой. Иришка хотела, что-то рассказать, но поняла всё без лишних слов. Накормила нас ужином и отправила спать.

Но сон, как назло — всё никак не хотел ко мне приходить. Зато вместо него пришла Ириска.

— Не спишь? — тихо поинтересовалась она, украдкой заглянув ко мне в спальню.

— Как ты догадалась?

— Дыхание слишком быстрое…

— Устал.

— Хех… У уставшего самурая есть только пу-пу-пу-у-у-уть? — улыбнулась Ириска.

— Типа того.

Умеет же она поднимать настроение.

— Нет, ну правда! Ты, чего такой взволнованный?

— Опять много всего выпало на день.

— И? У тебя постоянно много всего выпадает на день. — горничная аккуратно переместилась ко мне на кровать: — Давай помну тебя! Может, легче станет?

— Знаешь… А, давай! — я тут же перевернулся на живот.

— Вот так… — Ириска залезла на меня и тут же принялась массажировать мою спину: — И, всё-таки, что случилось? Ты, как будто… подавленный.

— Один добродушный дяденька довёл директора КамГЭС до самоубийства. И угрожал расправой его семье.

— Ужас, какой… Но ты сталкивался с вещами похуже. Всё равно не верю, что тебя подобное может задеть.

— Мы уже неоднократно обсуждали с Голубикой, что нужно умерить насилие. Хотя бы на людях… Вот буквально на днях с ней об этом говорили. Потому что, я прекрасно знаю… Люди любят примеры. И когда герой начинает убивать злодеев… Они считают, что это норма.

— Да, ну? У каждого человека — своя голова на плечах. К тому же, неужели ты правда думаешь, что люди готовы пойти на убийство, только потому, что их герой так поступает? Я в это не верю.

— И тем не менее. Этот добродушный дяденька оставил мне записку, где благодарил меня за хороший пример.

— Понимаю. Но это же просто исключение из правил. Ошибка выжившего!

— А если нет? Если люди действительно будут думать, что другого пути нет? Я так не могу, Ирис… Мне нужно показывать другой пример. Ради порядка. Ради всех остальных.

— Будешь лгать?

— Нет. Зачем? Ложь может усугубить ситуацию. Я же должен объяснить людям, что возможность наказывать ублюдков дана не каждому.

— И тем не менее — человек, никогда не станет вигилантом и линчевателем просто так. Нам всем есть, что терять! Нам всем придётся отвечать за свои деяния.

— А если этому дяденьке уже нечего терять? Что если появится второй… третий… Что если их потом будет целая банда? Банда из мстителей? Это — неправильно! Это серьёзно помешает мне и всем причастным поддерживать порядок в городе.

— И, что ты планируешь делать?

— Пока не знаю. Но размышляю об этом. Чёрт… хоть с официальным заявлением выступай.

— Расскажу тебе одну историю. Во время Второй Мировой, когда мы уже стояли рядом с Парижем, в местных деревнях было распространено движение сопротивления. Этакие партизаны, но на французский лад. Они отлавливали фашистов и жестоко пытали их. Через пару месяцев, когда немцы начали активно отступать — у сопротивления появилось огромное количество последователей. Командиры незримых отрядов пытались связаться с вдохновлёнными воинами, но ничего не получалось. А в лесах продолжали находить всё больше и больше трупов местных деревенских жителей. И знаешь, что в итоге сделали командиры сопротивления?

— Что?

— Начали печатать в местной газете количество убитых псевдо-сопротивленцев. Причём — не просто статистикой, а со всеми подробностями и даже фотографиями. Послание сопротивления было вполне логичным — бегите восстанавливать хозяйство! Промышленность. Разрушенные дома… А войну оставьте специалистам, ибо кризисный момент уже прошёл.

— Получилось?

— О! Это вызвало сильнейший резонанс среди общественности. Да и умирать за просто так, никто особо не хотел.

— Ты предлагаешь мне проливать свет на все аналогичные случаи?

— Я предлагаю тебе просто обдумать. К тому же — ты почти расслабился! Но если услышу, что ты опять быстро дышишь — приду жамкать снова.

— Не стоит. Я уже засыпаю.

И действительно, пока я размышлял о «маятнике жизни», Морфей довольно быстро прибрал меня к рукам.

Не успел я отойти от вчерашних разборок с доброжелательным преступником, как мне на телефон прилетело сообщение от Артёма. Он очень ждал меня в кабинете клуба «Элит».