Долгая дорога домой 2 (СИ) - "Nezloi"

— Навались!

Зарычал из под палубы ярл.

Я перезарядив арбалет стал ждать желающих пострелять в нас сверху и дождался. Воин с луком высунулся из за борта, но не успел найти себе цель, как его голову навылет прошил арбалетный болт, вырвав с обратной стороны, фонтанчик из крови и мозгов.

Дима поняв что на палубе бесполезен, ушёл помогать гребцам.

Галера медленно и тяжеловесно, скрипя уключинами, разгонялась, по не многу отдаляясь от горящей триремы. Лучники практически не беспокоили, особенно когда я подстрелил ещё одного, да и не до стрельбы им было, спасение триремы от огня было важнее.

Кстати мой расчёт, на то, что экипаж биремы, тоже останется тушить пожар оправдался, нас какое-то время ни кто не преследовал. Но едва мы отошли от театра военных действий, на полтора километра, как за нами увязался свободный корабль баеров.

Кстати из четырёх галер на плаву, кроме нашей, осталась только одна, да и то судя по столбу дыма, дела у них были не важные.

Оценив скорость каперов и нашу понял, что они нас нагонят в ближайшие двадцать минут.

Найдя глазами рулевого убедился что он цел и невредим.

«Похоже придётся поработать вёслами».

Бегом спустился на гребную палубу, увидел как полуголый и уже мокрый от пота Дима ворочает сразу двумя вёслами. Гундер гребец почему-то греб одним видимо раны ослабили его. Кстати почти все мелкие раны на мне и Диме уже затянулись и почти не беспокоили.

Скинув с себя гамбезон, подскочил к паре весел…и мне едва хватило рук, что бы грести.

Быстро подстроившись под уханье которым нординги задавали себе темп принялся двигать вёслами. Полчаса спустя, я был насквозь мокрым от пота, но зато научился правильно грести. Дима к тому времени выдохся как и многие нординги, что получили ранения, ярл, тоже выглядел бледным и молча сидел на носу галеры, точил камнем свою секиру и не спускал глаз с приближающегося судна. Выбравшись с гребной палубы на верх, «навёлся» на нос корабля байеров и «облучил» его «Разложением».

После чего спокойно зачерпнул кожаным ведром забортой воды и вылил на себя. Дима зная о моём заклинании был спокоен.

Почесав массивную грудь, больше напоминающую два валуна, Дима произнёс.

— Может сегодня на ужин заказать мясо птицы с белым вином.

— Не, я пожалуй возьму мраморной говядины с сартинским красным.

Ярл смерил тяжелым взглядом наши беззаботные физиономии, оценил быстро сокращающиеся расстояние до корабля каперов и неожидано сказал.

— Вы славные воины, в моём хирде всегда найдётся место для вас.

Дима широко зевнул.

— Да мы бы рады, вот только кормят у тебя так себе.

Нординги прислушивающиеся к нашему разговору захохотали.

«Немного же им надо для веселья».

Тем временем каперы подбирались всё ближе и в какой-то момент в нашу корму стали прилетать редкие стрелы.

У меня к этому времени накопилось половина резерва и я забив ауру заклинаниями, терпеливо ждал, когда баерцы войдут в радиус уверенного поражения «Ледяным штормом». Конечно можно было ударить уже сейчас дальность позволяла, но на таком расстоянии ледяные стрелы сильно рассеивало и концентрированного удара не получилось бы. Каперы были уже в полусотне метрах, а мы вынуждены прятаться за щитами от их лучников, когда я решил, что пора. Выглянув из укрытия, мгновенно нашёл глазами темное пятно на скуле судна, чуть выше уровня воды и ударил туда «ледяным штормом». Сотни сосулек со скоростью стрелы влетели в истлевщую древесину, осыпав её трухой и открыв пробой в полтора квадратных метра. В этот момент набежавшая волна перехлестнула через край пробоины и вода хлынула в трюм.

По донёсшимся до нас матерным воплям, я понял, что дыра в борту не осталась не замеченной.

Нординг стоящий на руле увидев такую картину, радостно завопил, показывая байецам неприличные жесты. Каперам же пришлось резко сбрасывать ход, что бы набегающие волны не заливались в пробой.

«Ничего сейчас передвинут балласт, поднимут нос и останутся на плаву, но вот ход точно потеряют».

Отойдя ещё на километр легли в дрейф и стали наблюдать за морскими баронами. Пожар на триреме был потушен, а на пробоину наведён пластырь. Бирема второй попавшей под «Разложение» тоже осталась на плаву. Несмотря на потери, превосходство в силах у байерцов было по прежнему подавляющим, особенно, если учесть, что у нас осталось две галеры. Та что горела справилась с пожаром и сейчас на вёслах двигалась к нам.

Но тем не менее каперы не решались продолжить бой, неизвестный маг с легкостью дырявищий их суда, испугал морских баронов.

— Так ты чародей?

Вопрос Гундера не застал меня в врасплох.

Обернувшись к ярлу, спросил.

— Не нравятся маги?

— Клянусь бородой Ортисса, всегда недолюбливал это подлое искусство, но здесь и сейчас готов передумать!

Интерлюдия.

Богатырь Никита Юрьевич, больше известный как Гвоздь, всегда возвращался в Андреевку с радостью, вот и сейчас он нёс в себе улыбку, которая конечно же никак не отражалась на его грубом лице будто вытксаном из камня.

Несмотря на недовольство некоторыми князьями, точнее их политикой, он любил это место в котором прожил уже не одно столетие.

Как обычно из дальнего похода богатырь вёз подарки своим жёнам, заранее представляя как они будут радоваться безделушками.

Кивнув на приветствие десятника на воротах, проигнорировал кучку чернорабочих, копощащихся у стены, широко шагая направился к твердыни.

Уже не сдерживая улыбки буквально ворвался в свои покои. Первой его встретив младшая жена Юника, которую он взял в жёны совсем на давно, причём из местных. Она единственная из четырех его спутниц не была игроком.

Светясь от счастья девушка подскочила к нему и схватила его обеими руками за палец, как доверчивый щенок заглядывая ему в лицо снизу вверх, богатыря всегда умиляла эта её привычка.

— Никита! Никита!

Радостно закричала девушка распираемая счастливой новостью.

— У нас будет ребёнок!

— Что!

Улыбка, словно рисунок на асфальте смытый дождем, медленно сошла с лица богатыря.

— Ты не рад⁈

Девушка выпустила его палец и отступила назад испуганно смотря в его темнеющее от гнева лицо. Заметив не ладное четыре девушки бросились к Юнис и постарались прикрыть её от бешеного взгляда Гвоздя. Старшая, догадывалась, что могло вызвать ярость богатыря и подскочив к мужу схватила его за руку.

— Никита, она была верна тебе, жизнью клянусь!

Шевельнув рукой богатырь словно куклу отбросил в сторону девушку. Тем временем ярость богатыря наростала и проявилась уже в реальном мире, заставив девушек упасть на пол и буквально биться в истерике от давления ужасом. Юнис, была обычным человеком да ещё и слабой девушкой, вскрикнув она прижала руки к животу, что-то попыталась объяснить мужу, что страшной, давящей горой нависал над ней, но не смогла, сердце заполошно ударилось в рёбра в последний раз и остановилось.

— На удивление не плохо.

Похвалил Дима кучку костей в своей тарелке, фальшиво изображая аристократа.

Я хмыкнул и отпил из хрустального бокала вино.

После безоговорочной победы над морскими боронами, а именно так считали все купцы, наш с Димой авторитет, поднялся до заоблачных высот и теперь ни одно застолье не обходилось без славословий в наш адрес. Теперь даже Машку не прогоняли из кают-компании, где обычно дозволялось находится только офицерам и пассажирам первого класса. Конечно за общий стол её не посадили но место в углу выделили.

Следующая неделя плавания прошла без происшествий, мы посетили пару островов, но столь убогих, что погуляв по ним несколько часов, не нашли ничего на чём бы мог задержаться взгляд. Пока купцы обделывали свои делишки, от скуки и безделья мы с Димой решили придумать для Машки её персональный боевой стиль, для чего на одном из островов ей было заказано копьецо под её рост, и пара мечей из простого железа. Щит ей сделал корабельный плотник за не сколько серебрянных монет.