– Они там! – пролепетал Кирюша. – Они пришли! Идем скорее!
За дверью, ведущей в дальний тамбур, мелькнуло белое лицо, прилипшее к стеклу. Потом лицо исчезло и появилось другое, зорко что-то высматривающее.
– Вон! Вон они! – Кирюша, только что шептавший, перешел на визг. Он был так напуган, что порывался куда-то бежать, но куда бежать, не знал и бежал на месте, хаотично размахивая руками.
Макар держался лучше Кирюши.
– Ща пальну! – пообещал он. – Растворенный или не растворенный, а после пнуфа улетит как миленький!
Сашка прикинул расстояние и удержал его руку:
– Дверь помешает. Пнуф об нее разобьется.
– Ну и что? У нас четыре шнеппера и полно зарядов… Первым зарядом отправим в Арктику дверь, потом…
– …весь вагон по кускам, – пробормотал Сашка и от туалета рванулся к купе, чтобы оказаться рядом с Риной.
Вслед ему летел запоздавший вопль Макара «Сгинь! Я его прикрою!», обращенный к Кирюше. Это заставляло Сашку бежать быстрее. Макара, прикрывающего его в узком проходе из двух шнепперов, он опасался больше берсерков. Целиться и попадать из двух шнепперов сразу – утопия. Эффект от такой стрельбы в лучшем случае устрашающий.
Сашка был уже на половине пути, когда дверь из тамбура стали открывать, однако Сашка на бегу вскинул шнеппер – и дверь торопливо захлопнулась.
«Ага! Не хотите рисковать!» – с торжеством подумал Сашка, заскакивая в купе.
Рина сидела на верхней полке и прижимала к себе рюкзак. Внизу Фреда ощетинилась шнеппером. Сашка залег, чтобы оказаться ниже уровня ее огня, если она надумает выстрелить, и, высунувшись из купе, держал под прицелом дверь, за которой засели берсерки. В купе перебежали Макар и Кирилл.
– Отлично! – похвалил Сашка. – Не сунутся! Нас десять… Их там, кажется, всего двое. Мы их сметем!
– Нас не десять, – поправил Даня. – Нас, господа, девять! Алиса спит!
– Так разбуди ее! – потребовала Лара.
Даня подумал и отправился будить Алису. Сашка продолжал следить за дверью. Ее больше не открывали, хотя лица временами продолжали мелькать. Ганич предложил сделать вылазку и перебить берсерков в тамбуре, однако его идея поддержки не встретила, тем более что сам Влад, как выяснилось, собирался оставаться в купе и руководить боем отсюда.
Сжимая рукоять шнеппера, Сашка не отрывал взгляда от двери, поэтому, когда его несильно толкнули ногой, от неожиданности едва не нажал на спуск. Перед ним стояла Алиса, подошедшая с другой стороны. Она успела переодеться. На ней был серый свитер с темными кожаными вставками на локтях.
– Геройствуем? Ну-ну! – сказала она.
– А где Даня?
Алиса пожала плечами, показывая, что понятия не имеет.
– Вот что! – сказала она. – Разделимся! Дайте мне цветок! Я незаметно перейду в начало состава. А потом и вы за мной. По одному…
– Зачем?
– Собьем их с толку. У кого цветок?
– Как у кого? У меня, – удивленно сказала Рина.
Алиса отобрала у нее рюкзак, ощупала его снаружи и вздрогнула, когда цветок, пройдя сквозь ткань, слепяще полыхнул ей в глаза.
– Помнишь, что говорила Кавалерия? Телепортироваться с ним нельзя, даже если блокировок не окажется! – напомнила Рина.
Алиса, оглянувшись на нее, кивнула. Она уже пробивалась к выходу.
– Давай я пойду с тобой! – вызвался Кирюша.
– По одному! – повторила Алиса и, воровато оглянувшись на тамбур, быстро двинулась в противоположную ему сторону. Берсерки в тамбуре, заметив, что Алиса уходит с рюкзаком, замахали руками, заметались за стеклом, что-то закричали, как бы желая что-то сообщить. Разумеется, слушать их не стали.
Кирюша вынужден был, присоединившись к Сашке, целиться в дверь, не позволяя берсеркам высунуться. К ним подключился и Макар с двумя шнепперами, страстно шептавший себе под нос: «Пальну! Ох, пальну!»
– Спокойная она сегодня. И про цветок быстро все сообразила… – удивленно сказала Лена, думая об Алисе.
– Выспалась, – отозвалась Рина, переживавшая, что Алиса вместе с рюкзаком утащила и ее ноутбук. Вдруг она где-нибудь там засядет и будет читать про маркиза дю Граца и всякие личные тайны из дневника? Хотя нет, ноутбук запаролен.
Минуту спустя рядом с купе возник Даня.
– Ну уж нет! Сами будите! Меня чуть не убили! – пожаловался он.
– Кто? – не понял Сашка.
– Алиса ваша драгоценная! Могла бы сказать культурно: я сплю!
– Погоди! – нахмурилась Лена. – Кто спит? Алиса спит?
– Разумеется, господа! Я неплохо умею различать самок гомо сапиенс! – обидчиво отозвался Даня.
Рина, не дослушав, бросилась в купе и… увидела там спящую Алису.
Думая, что опять пришел Даня, она вслепую дрыгнула ногой. Когда же ее растолкали, то на вопрос, как она ухитрилась оказаться сразу в двух местах и где рюкзак, который она забрала, Алиса ответила зевком и коронной фразой:
– Сами ищите! Не хочу морщить мозг!
Сашка, понявший уже, что в купе рюкзака нет, с запоздалым прозрением сообразил, что одета эта Алиса совершенно иначе, чем та, что скрылась. Никаких свитеров со вставками. И что одежда – это единственное, чего не может подделать оборотень.
– А-а-а, дураки! Сами отдали! – простонал Сашка, бросаясь вдогонку, но уже чувствуя, что слишком поздно. Оборотень наверняка уже спрыгнул с поезда или превратился в кого-то другого – и все, не найдешь теперь.
Однако Сашка не добежал и до тамбура. Хлопнула дверь и, закупорив проход, вырос грузный, косолапо двигавшийся мужчина. С плеча у него точно убитая лань свисала сбежавшая Алиса, опознаваемая все по тому же свитеру. Лицо Алисы медленно теряло форму, словно таяло. Подбородок был щетинист, а нос длинен. В свободной руке грузный человек держал рюкзак Рины.
Сашка вскинул шнеппер. Похожий на медведя мужчина не испугался.
– Пальцы узлом завяжу! Я не берсерк! Я венд! – серьезно предупредил он.
Сашка опустил шнеппер.
– Э-э… И те двое тоже? – Сашка оглянулся на противоположный тамбур, откуда к ним решительно двигались еще двое, наконец сумевшие выйти.
– Это мои ребятки! – признал косолапый. – От самого вокзала оборотня вели… За кем это он, думаем, приклеился? Не иначе как за шнырами. Решили разобраться. Я Антон. А это Слава!
Слава был тот парень с лицом-чемоданом, что пыхтел у них перед дверью за полчаса до этого.
– Здрасьте! – сказал обладатель лица-чемодана.
– Слава… Ну не знаю, господа… Как хотите, не нравится мне имя «Слава»… – протянул Даня. – Объяснюсь. Имя «Слава» неудобно тем, что Слав в природе слишком много: Мстислав, Вячеслав, Ростислав, Ярослав. У моей мамы на работе Слава был, так сорок минут придумывали, как его называть, чтобы ни с кем не смешивать. В результате стали звать его просто по фамилии.
Влад Ганич посмотрел на Даню с непонятным укором, и Даня, спохватившись, вспомнил, что ведь и Ганич Владислав. Извиняясь, он хлопнул себя по лбу и показал рукой, будто зашивает себе рот.
– А это Василич! – удивленно покосившись на Даню, представил венд другого своего спутника.
Василич был смуглый дядя с набитыми костяшками и бровями такой густоты, что, обрив их, можно было связать шерстяные носки. По-русски Василич говорил с акцентом. Это был тот самый силач в камуфляже, который метнул в дверь нож и сказал «помэрэщилос».
– А почему он Василич? – спросила Рина.
– Потому что Василич… Ну-ка откройте купе! Разбираться будем!.. Хитро тип этот придумал: нашим не сунуться – вы палить начнете, а он рюкзачок забрал – и ноги… Хорошо я подстраховался, отдельно от ребят караулил. Стою себе в проходе, гляжу в окно. Двинул ему по затылку, когда он мимо проходил, и все дела.
Косолапый сгрузил оборотня на нижнюю полку и стал тереть ему уши. Оборотень слабо застонал, приходя в себя. Разговор у вендов с ним вышел коротким.
– Тебя Тилль подослал?
Оборотень с ненавистью замычал.
– Значит, не Тилль? Белдо? Или сам для себя решил украсть? А, один пес, не важно! – дружелюбно прогудел Антон, пока здоровяк Слава занимался тем, что с мясом выдирал окно.
