Общались они в канале группы, в которую лорд принял Макса еще перед выходом в сторону святилища. Было это общение для оборотней телепатией, или они, так же, как и игроки, могли пользоваться опциями созданной группы, Макс не знал да и не все ли равно. Зачем? Лишние знания порождают порой абсолютно ненужные печали. Он никогда не понимал людей, пытающихся в комфортных условиях докопаться до какой-нибудь истины. Зачем вытаскивать на свет грязное бельё прошедших много лет назад событий? Зачем интересоваться прошлым той женщины, которая сейчас рядом с тобой? Зачем вываливать в грязи имена известных людей? Разве от этого кому-нибудь становилось лучше? Этот мир нравился Максу больше, чем тот, из которого он сюда пришел, и не всё ли равно, из программ он состоит или из элементов таблицы Менделеева? Главное, что он есть. Да, тут свои законы и правила. Порой они жестокие, но они тут для всех одинаковы. Хочешь уважения? Добейся его. Тут нет продажных телевидения и газет, нет уродов, для которых законы не писаны. За хамство тут можно получить в морду, женщины тут не беззащитны, и самое главное, что ни один твой поступок не укроется от взгляда Системы. Тотальный контроль? А так ли это плохо? Если бы в том мире у каждого убийцы над головой загоралась красная надпись, стало бы хуже жить? Нет, этот мир он определенно справедливее того, а из чего он состоит и по каким законам развивается — это уже совсем не важно.
— Ну и здоров же ты, брат, — усмехнулся Филатрим, разглядывая истинную форму Макса.
— А сам-то, — вернул ему усмешку воин, — мне до тебя еще расти и расти.
И действительно, по размерам лорд Ночных Охотников был крупнее серого кота раза как минимум в полтора.
— Так сколько мне лет, а сколько тебе. Мы же всю жизнь растем, — Филатрим обошел Макса по кругу и удивленно покачал своей черной лобастой головой. — Ушедший точно благоволит тебе, Серый.
— Да с чего вы все взяли, что он куда-то ушел? — хмыкнул Макс, — никуда он не уходил. Ему просто лень было с вами общаться, вот он и не отзывался.
— Погоди, — лорд присел на землю и перевел на Макса удивленный взгляд, — ты то откуда всё это знаешь?
Превратившийся в пятнистого кота, похожего на земного ягуара, шаман неслышно подошел сбоку, уселся рядом с вождем и тоже перевел на воина вопросительный взгляд.
— И не скажу, что уж очень он мне благоволит, — не обратив внимания на последний вопрос лорда, продолжил Макс. — Отчитал меня, как котенка, ничего толком не объяснил и исчез, хотя, впрочем, подарил мне один полезный навык.
— К тебе в момент инициации явился сам Урхант?! — челюсть Рутгена поползла вниз, явив миру набор огромных белых клыков, Филатрим, впрочем, выглядел ничуть не лучше. Максу даже стало их немного жаль.
— Ну да, явился в самый неподходящий момент, — воин вспомнил про бабочку и мысленно усмехнулся.
— И что?! Что он сказал? — Филатрим в нетерпении переступил с лапы на лапу.
— Да никаких, собственно, откровений, — Макс укусил себя за вдруг зачесавшееся предплечье, поразился тому, как это у него так естественно получилось, и снова поднял на лорда взгляд. — Рассказал о том, насколько опасно нашествие Древних, посоветовал поменьше проявлять любопытства и побольше заниматься своими делами.
— Так он знает о том письме от Гоэрима?
— Думаю, да, — Макс поднялся на все четыре лапы и хлестнул себя по боку хвостом. Ему совершенно не хотелось отвечать на все эти ненужные вопросы. Хотелось бежать через лес, чувствуя себя с ним единым целым, перепрыгивать через поваленные деревья, принюхиваться к витающим в воздухе запахам…
— Серый! Сосредоточься, — рыкнул Филатрим. — Я знаю, что в первые дни после обретения истинной формы зверь в сознании чаще берет верх. Поэтому мы отпускаем молодежь в лес на пару недель, но у тебя на это нет времени! Вспомни, одобрил ли Великий Серый твою миссию?
— Урхант сказал, чтобы я делал свои дела. Больше ничего.
— Странно всё это, — Филатрим встал и задумчиво посмотрел в сторону ближайших деревьев, — я живу уже почти полтысячи лет и за всю жизнь не встречал ни одной Великой Сущности, а ты только за прошедшие несколько месяцев успел переговорить с тремя богами нашего мира.
— Ничего тут странного нет, — вздохнул Макс, — просто мой друг, сам того не желая, оказался затянут в какие-то непонятные события этого мира. И теперь всё, что происходит со мной, является отражением свалившихся на него проблем. Я не знаю, как правильно это сказать.
— Почему ты так решил? — подал голос молчавший до этого шаман.
— Об этом мне рассказала Сата.
— Не думаю, что богиня может ошибаться. Но во что такое влез твой друг, если от отголосков всего этого у меня шерсть дыбом встает на загривке?
— Может, побежим в Сиуран? — Макс перевел взгляд на лорда. — Ты же сам говорил, что нам нужно торопиться. А по дороге я расскажу все, что знаю об этом сам.
— Ты прав, брат, — черный лев одним огромным прыжком достиг края поляны и, обернувшись, рыкнул остальным: — Пошли, нам действительно нужно спешить.
Глава 12
Смеркалось. На Весперилл незаметно опустился вечер. Багровое закатное солнце еще цеплялось за верхушки исполинских деревьев на западе, но от воды уже белым дымом поднимался туман. Он, словно живое существо, пытался вылезти из воды на берег, но легкий, дующий в сторону реки ветерок не пускал его дальше изломанной береговой линии.
Вот уже почти час Макс сидел на берегу Орианы и задумчиво смотрел, как полноводная широкая река несет свои воды в сторону Южного океана. Город за его спиной постепенно готовился ко сну.
Вообще эльфы напоминали Максу жителей европейских городов, в которых ему довелось побывать в той еще жизни. Всё по плану, всё по распорядку. Ночью все должны спать, днем работать. Тут даже праздники праздниками назвать можно только с очень большой натяжкой. Ещё в Эллориане Максу довелось быть свидетелем свадебного шествия. И что? Если бы Пончик тогда не просветил его о том, что это свадьба, он бы никогда не подумал об этом. Лица у эльфов были такие же, как у людей утром в московском метро. Хотя, конечно, оборотни эльфами себя не считают, но это только их личное мнение. Да, кожа у них чуть светлее, чем у темных эльфов, и чуть темнее, чем у светлых, но, если учесть, что темные отличаются от светлых примерно так же, как мужик, все лето проведший на даче, от самого же себя в новогоднюю ночь, становится вообще смешно слушать разговоры на тему расовых различий. Ничего, в Великом лесу не так давно появилось никак не меньше четырех миллионов игроков. Уж они-то разбавят своим присутствием эту серую эльфийскую действительность. Не сразу… но определенно жизнь тут изменится.
Шумно плеснувшаяся у самого берега рыба заставила воина вздрогнуть. Он усмехнулся, вытащил из инвентаря трубку, закурил и попытался проанализировать события прошедшего дня.
В Весперилл они с Филатримом прибыли вчера вечером. Пока собирались, пока Макс знакомился с леди Исидой, Ташиной матерью, задавшей Максу не меньше сотни вопросов, главной фигурой которых стал очень хорошо знакомый ему огненный маг. Ну еще бы, её любимая маленькая дочка — и вдруг собралась замуж! И ладно бы за кого-нибудь из своих. А вдруг этот Луффи её обидит? Причем то, что её дочка, подкравшись из инвиза, ударом лапы могла сломать хребет равноуровневой лошади, в расчет совсем не бралось. Мамы, они такие мамы… Что на земле, что здесь. Спасти от этих вопросов его не смог даже Филатрим. Да подумаешь, торопятся они, подумаешь, Древние угрожают Великому лесу… Это такие мелочи по сравнению с предстоящим обрядом Красной Луны.
К слову, этот самый обряд Красной Луны, как удалось выяснить Максу, проводился только в том случае, если дочь или сын племени связывали свою жизнь с кем-то пришедшим извне. Состоял он в том, что в ночь инициации жениха или невесты молодые должны уйти в лес, на пару загнать какого-то там специального оленя — ну да, оленям не везет ни в том мире, ни в этом — и налакаться теплой крови убитой добычи. Какой во всем этом сакральный смысл, Макс не знал. Он-то вообще провалялся на алтаре до утра, в отличие от нормальных людей, то есть эльфов, которые инициируются в течение часа.
