"Фантастика 2025-3". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Лазаренко Ирина

Сборщик. Быстрый, сильный, созданный, чтобы освобождать гномов из-под завалов – ох, двести лет назад эти машины были безусловно удачным творением ардингцев, но ровно до тех пор, пока каждую из них вёл механист! А если механист погибал или терял свою машину…

Сборщик повернул голову к гномам, глаза его загорелись ярче, дрогнули пальцы-дробилки, пальцы-буравчики, пальцы-расплющиватели-гномов-в-кровавую-кашу.

– Твою кочергу! – заорал Кьярум и побежал.

А Гилли не побежал, не сразу сообразил Пеплоед, а когда до него дошло, он остановился, обернулся и схватился за голову, не зная, хохотать или ругаться, и это действительно выглядело одновременно жутко и смешно. Обжора выскочил прямо перед сборщиком, выхватил свой меч и теперь крутил им немыслимые сверкающие вензеля, крича:

– Ты не смеешь угрожать мне, машина! Я гном! Я Гилли из рода воинов!

Сборщик с любопытством наклонил голову, мигнул одним глазом, потом двумя другими и потянул к Обжоре руку.

– Гилли! – кричал Кьярум. – Твою кочергу! Беги!

– Я не побегу! – заходился Обжора, и клинок в его руках танцевал.

Машина в сомнении замерла с протянутой рукой – только одна эта рука была длиннее гнома, додумавшегося тягаться со сборщиком.

– Я не канарейка! Я Гилли из рода воинов! Ты не смеешь махать на меня руками! Ты машина и должна подчиниться мне!

– Гилли! – орал Кьярум. – Даже стражие змеи не подчиняются кому попало! Он убьет тебя! Беги!

– Мой дед был механистом, мой прадед был воином! – кричал Обжора, и пот заливал его лицо. – Машина покорится мне, или один из нас погибнет!

– Даже Жало ничего ей не сделает, бе…

Кьярум поперхнулся собственным воплем, когда сборщик сразу двумя ладонями схватил Гилли и сжал. Кажется, совсем легонько. Сжал и отбросил, и окровавленный комок пролетел над головой Пеплоеда, ударился о стену с гулким влажным звуком, потом рухнул на пол и остался лежать. Бесформенная груда в мантии, снова окрашенной вишнёвым, и сломанный клинок рядом с ней. Сборщик перевёл взгляд на Кьярума и в раздумье наклонил голову.

– Твою кочергу, – сказал ему Кьярум.

Где-то сверху хлопнуло, точно сразу множество рук тряхнули плотную ткань на сильном ветру, но Пеплоед едва ли понял, что этот звук вообще был. Гном смотрел на сборщика как будто через туман, и ноги у него стали слабыми-слабыми, неспособными развернуть тело и побежать, хотя Кьярум понимал, что именно это нужно сделать. Он схватил Жало, на миг обернулся к лежащему на земле кровавому месиву, которое только что было его спутником Гилли Обжорой, и услышал скрип суставов сборщика, краем глаза увидел, как тот тянет к нему руку, а потом сверху снова захлопало, с потолка сорвалось что-то вроде золотистой глыбы, она ринулась вниз и сгребла Кьярума под мышки, выхватывая его почти из-под пальцев машины.

Пеплоед орал. Кто-то поднимал его под потолок пещеры, к уступу, с которого ему махали незнакомые гномы в кожаных доспехах, а удивленный сборщик, вертящий головой, остался внизу. И тело Гилли осталось внизу. И Кьярум мог бы поклясться, что перед тем, как обзор ему закрыла каменная стена, он видел, как к Обжоре идёт-скользит светловолосая гномка в струистом белом платье и что-то наигрывает на крошечной золотистой лире.

Нечасто в Гимбле видят механистов, которые среди дня носятся по городу. Ладно еще если в квартале Мастеров – механистам то и дело требуются всякие железки и сложные детали, хотя многое они делают сами, но и в мастерские иногда приходят… впрочем, после появления дракона в Гимбле механисты и мастера друг друга избегали. Или, скажем, никого не удивляло, если Фрюг Шестерня появлялся в Дворцовом квартале. Но чтобы в Чистом, да еще вместе с Годомаром Рукатым, и чтобы у обоих были такие сумрачные лица – ну прямо не гномы, а пара стрелунов! Жители провожали механистов удивленными и слегка встревоженными взглядами – у многих появилось ощущение, будто те сейчас начнут творить пропасть знает что: врываться в двери и выбивать окна, к примеру, хотя не очень-то побезобразничаешь в чужом квартале, полном гномов, но кто их знает, этих механистов, даже без машин.

Фрюг и Годомар пришли ко врачебнице Жижиля Головастого и вежливо, хотя чрезмерно громко, постучали. И все в Чистом квартале видели, как Жижиль открыл дверь, очень удивился, но охотно впустил Фрюга и Годомара, а о чем они говорили внутри врачебницы – этого, понятно, никто уже не узнал.

Жижиль проводил гостей в свой кабинет – многоугольную комнату прямо в центре врачебницы. Её грел и освещал огонь камина, у стены стоял небольшой стол: металлический каркас с натянутой поверху кожей, рядом такой же табурет, несколько ящиков и коробок с горшками, застиранными до мягкости тряпками, какими-то железками. К стене приставлены полки, на которых стоят другие горшочки, поменьше и пошире. Пара кушеток и еще пара табуретиков в середине кабинета и между ними – тонконогий торшер со свечами. У дальней стены стоял скелет гнома, все его суставы были заменены на металлические. Пахло плесенью и жжеными волосами.

– Годомар говорит, ты просишь механистов сделать необычную вещицу, – проговорил Фрюг, без приглашения усаживаясь за стол и разглядывая врача своим обычным сумрачным взглядом, от которого гномы похрабрей Жижиля обливались холодным потом.

– Так а что такого-то, – врач попятился и едва не свалился в камин, нервно махнул рукой на скелет: – вот, одну необычную вещь вы для меня уже делали, десять лет назад, очень хорошая получилась, я бесконечно ею, так сказать, доволен, вот просто до сего дня не нарадуюсь, я же сначала тогда в квартал Мастеров ходил, они отказали, так я к вам… и вот теперь я подумал: вы мне и еще одну… разве нет?

– Это – всем понятный скелет, – и Годомар ткнул в него пальцем так энергично, что скелет, как показалось Жижилю, едва не отшатнулся. – А то, о чем ты теперь попросил – непонятное. Его нельзя увидеть так же, как кости, к примеру, и твоя просьба выглядит странно! А еще страннее звучит твоё пояснение – такое, каким оно дошло до нас!

– Да нет же, нет! – врач замахал руками. – То есть да, для гномов, далёких от врачевания, это может прозвучать странно, но, к примеру, эльфские или людские, так сказать, врачи подтвердят вам мои слова, поскольку внутри все мы устроены одинаково, за исключением расположения некоторых непарных органов. Да, знаете, когда эльфские посольства только-только заезжали в Гимбл, был смешной случай у моего предшественника, трагичный, безусловно, но смешной, когда к нему привезли эльфа с внутренним, так сказать, кровотечением, а мы тогда еще не знали, что у них зеркальное расположение…

Фрюг занёс кулак, чтобы ахнуть по столешнице, но в последний миг сообразил, что столешница кожаная, потому схватил за ножки стол и грохнул по полу им.

– Не говор-ри про эльфов! По делу говори!

– Да-да, я очень прошу простить меня, я увлекаюсь, я понимаю… – Жижиль, вжимая голову в плечи, суетливо перебрал какие-то пергаменты и дощечки в ящике, вытащил плотный кусок выделанной кожи, разрисованной чернилами. – Вот!

На рисунке была изображена голова гнома, с ушами, зато без лица. Вместо лица было нарисовано что-то вроде облаков, а еще всякие трубочки, завитки и множество разномастных стрелок, которые вели от ушей к месту, где у нормальных гномов находится нос, а потом наверх, к области лба, и там рассыпались на стрелочки поменьше.

– Вот, – с надеждой произнес Жижиль, – я бы хотел, чтобы вы, так сказать, сделали для меня такую голову в разрезе, и чтобы по указанным направлениям двигались капли воды или, быть может, лавы. Это будет прекрасная действующая модель системы слуха. Я хочу выставить её перед врачебницей для завлечения несведущих и в качестве сигнала ученым, вроде эльфов, они в последнее время стали заходить в Чистый квартал, а на другой его стороне открылась другая, так сказать, врачебница, но заправляет ею подлинный недоучка, потому для меня теперь выделяться – вопрос чести! Врачебной чести моего, так сказать, семейства, ведь целые поколения…