– Ошибаетесь, – холодно возразила Рашида.
Она сидела чуть поодаль, отвернувшись, опершись локтем о парапет и закинув ногу на ногу так, что… Кратов слегка напрягся и сконструировал следующую фразу: «разрез и без того легкой юбки полностью оголял тугое, бронзовое от загара бедро».
«Звучит красиво, – подумал Кратов и дважды мысленно повторил эту фразу, чтобы запомнить. – То есть не так чтобы ново. Даже банально. Но мне нравится. И как звучит, и как выглядит. Особенно как выглядит: сногсшибательно, и никак иначе. Этот малыш должен бы уже валяться сраженный наповал. Я бы в его годы так и поступил. Какого же дьявола он не валяется?..» Он тут же вспомнил, что именно в таком вот щенячем возрасте именно он-то и не валялся у этих поразительных по совершенству ног.
– Что вы оканчивали, юноша? – спросил он, снисходительно улыбаясь.
– Я? – удивился тот. – Ничего! То есть, формально можно считать меня выпускником Сорбонны. Но стены этого древнего заведения я, скажем откровенно, не подпирал. Просто я при помощи ментального программирования загрузил свой мозг соответствующими дисциплинами, а затем прошел несколько тестов на профессиональную пригодность. – Выдержав паузу и не дождавшись новых вопросов, он уточнил: – Тест Иванова-Козинца, тест Логинова-Витмана… последний с замечаниями… аналитическая программа «Оккам 141». Иными словами, свидетельство о допуске к исследованиям в перечисленных областях знаний у меня есть, – он снова выжидательно помолчал. – Предъявить?
– Разумеется, – сказал Кратов безжалостно.
Юнец привстал в своем кресле, охлапывая себя по бессчетным карманам долгополой жилетки, затем сунул руку едва ли не по локоть в наколенный карман широченных клетчатых брюк, что придавали ему замечательное сходство с коверным из старого цирка (соломенно-жесткие патлы и худая лошажья физиономия в крупных веснушках усугубляли подобие), и двумя пальцами вытянул оттуда пластиковую карточку. Кратов повертел ее и так и эдак, зачем-то поглядел на просвет («Вот тут, – засуетился Торрент. – Видите перфорацию?») и вернул владельцу. Ему потребовалось определенное усилие, чтобы придать лицу важный и понимающий вид.
– И как же я теперь должен с вами поступить? – спросил он, отхлебнув из кружки.
– По справедливости, – с готовностью ответил Торрент. – То есть дать согласие на мое присутствие в вашем окружении… – Он поерзал на сиденье и неожиданно объявил, обращаясь к Рашиде: – Теперь я понял, кто вы!
– Блеск! – мрачно сказала Рашида. – В тот момент, когда я и сама не знаю, кто я такая…
– Что ж тут не знать-то?! – радостно провозгласил юнец. – Вы Рашида Зоравица!
– Не ожидала такой популярности, – проворчала женщина, а Кратов отметил без особого удовольствия:
– Похоже, вы следили за нами.
– В этом не было необходимости. Просто я все о вас знаю. И выбор вариантов был невелик.
– Хм! – Кратов, задумавшись, снова приложился к кружке. Пива оставалось ровно на один глоток.
– Юлия Легат отпадает – вы не поддерживаете с ней контактов вот уже шестнадцать лет, – энергично затараторил недоросль. – Если вам интересно, могу сообщить, что ее союз с профессором Шилохвостом оказался удачен, – Рашида чуть наклонила голову, прислушиваясь, чем впервые продемонстрировала хоть какой-то интерес к этой чудовищной по своей нелепости беседе. – Командор Елена Климова также отпадает – она вне Земли. Ее социальный статус существенных изменений не претерпел… Инга Палахнюк – вероятность близка к нулю.
– Отчего же? – слегка севшим голосом спросил Кратов.
Торрент захихикал:
– Там сейчас и без вас бурный роман, если не ошибаюсь – пятый по счету за этот год! Мартина Верихова – вряд ли. Нелли Гомес – не думаю. Ева-Лилит Миракль…
– Чертов бабник! – тихо, но отчетливо промолвила Рашида.
Кратов шумно прочистил горло. Торрент замолк на полуслове и уставился на него блестящими глазенками, в которых светился жгучий интерес исследователя. Примерно так же мог бы смотреть палеонтолог на живого динозавра, ненароком забредшего на лужайку его сада.
– Пожалуй, нет, – промолвил Торрент раздумчиво. – То есть, конечно, в определенном прозаическом смысле… и все же не следует преувеличивать. Все зависит от исходной базы для сопоставления! – он внезапно исполнился энтузиазма. – Скажем, в сравнении с вами…
– Так-так, – ободрил его Кратов.
– Может быть, ты захочешь узнать все от меня, а не от постороннего типа? – кротко спросила Рашида.
– Я просто хочу сопоставить гипотезы и факты, – ухмыльнулся Кратов.
– К тому же, я не посторонний тип, – запротестовал Торрент. – Я серьезный исследователь. Единственный в своем роде кратововед.
– Кто-кто?! – вскричала Рашида.
– А зачем бы я стал вас донимать, рискуя нарушить право личности на неприкосновенность? Темой моей последней монографии была социальная реабилитация изолированной личности, или, что звучит похоже, но отличается в нюансах, регрессивная адаптация. Одно время я изучал статистику по плоддерам, где впервые натолкнулся на вас. Потом я переключился на отставных работников Галактического Братства, и в выборке снова оказались вы.
– Я не в отставке, – возразил Кратов. – Я в отпуске.
– Отпуск, отставка – какая разница!.. Важно то, что вы уже скоро два месяца находитесь на Земле и не особенно помышляете о возвращении на Сфазис.
«И действительно», – подумал Кратов.
– Я счел, что для отслеживания социально адаптивных реакций личности нет более благодатного материала, нежели вы. И стал изучать все, что связано с вами и вашим окружением.
– Значит, и я тоже… «окружение»? – нахмурилась Рашида.
– Почему бы и нет? – безразлично пожал плечами Торрент. – Это звучит обидно? Хотя для женщины, которой домогались Эммануил Ровнер, Мартин Сумароков и Роже Окценкнехт, причем одновременно и втуне, – составляли, так сказать, вздыхающее окружение…
– Это еще кто такие? – с живейшим вниманием осведомился Кратов.
– Э-э… я не помню, – быстро ответила Рашида.
– Вы, госпожа Зоравица, имели серьезные виды на сексуальный союз с объектом исследования в 125 году, – с укоризной в голосе продолжал невозможный тип. Рашида тихонько зашипела. – Вы присутствовали вместе с означенным объектом в критической точке К-125-1…
– О Боже! – взвыл Кратов. – Критические точки?!
– Я потом покажу вам динамическую карту вашей личности… – отмахнулся от него Торрент, снова обращаясь к окончательно растерявшейся женщине. – А в свете последних событий вы находитесь не просто в окружении объекта, но, говоря фигурально, на расстоянии протянутой руки.
– Дьявол! – воскликнула Рашида. – Есть на этой планете уголок, где можно спокойно и без посторонних глаз заниматься любовью с кем хочется?!
– Пожалуйста, – с готовностью сказал Торрент. – Где угодно, с кем угодно. Просто так сложилось, что ваш нынешний сексуальный партнер мне интересен. Стечение обстоятельств…
– Трагическое! – ввернула Рашида.
– В конце концов, никого ваш союз, кроме меня, не занимает. Да и меня он привлекает главным образом, как уникальный факт взаимной регрессивной адаптации двух социально удаленных объектов.
– Вот как это нынче называется, – хохотнул Кратов. – А ты все твердишь: судьба, судьба…
– Не вижу ничего смешного! – отрезала Рашида. – Терпеть не могу, когда заглядывают ко мне под одеяло… против моей воли!
– Поэтому-то я и здесь! – всплеснул руками Торрент. – Вот если вы дадите мне разрешение на то, что называете «заглядывать под одеяло», все нравственные конфликты окажутся мгновенно исчерпаны. У многих известных личностей были гораздо более бесцеремонные биографы! Я же отнюдь не собираюсь наблюдать за вами в самые интимные моменты… хотя, если вы позволите… – Кратов застонал. – Впрочем, не станем торопить события… а лишь присутствовать в почтительном отдалении, не исключающем, впрочем, прямого контакта…
– Кратов, с этого часа ты всегда задергиваешь шторы! – потребовала Рашида.
– Достаточно меня уведомить… – наседал Торрент.
