Он рухнул на колени, сжав голову руками, он проклинал себя. Проклинал за то, что отдал их обоих в руки врага. За то, что дал ему превратить их обоих в безумных чудовищ. За то, что оба они служат этому человеку. За то, что тот сделал с Сигурдом. За то, что малодушничал и не пытался ничего изменить. И вот теперь за то, что Рагнар приведет в исполнение свой отсроченный приговор.
Сзади послышались шаги. Буквально кожей ощущая направленное на себя оружие, Антей очень медленно повернулся. К нему на подкашивающихся ногах подходил тот самый третий стражник.
Вопреки ожиданиям – его оружие оставалось нетронутым. Чтобы хоть как-то унять дрожь в руках и занять их делом, он теребил край затертой волчьей шкуры, накинутой на плечи вместо плаща.
- Лорд Рагнар приказал пропустить тебя.
Антей отвернулся от ничтожного человечка. Охрипнув от отчаяния, он прошептал.
- Я пойду к нему. Я должен рассказать.
Видимо поняв, что раб успокоился, стражник стал понемногу смелеть. По крайней мере, он мог связно говорить.
- Он уже все знает.
Он многозначительно постучал по приемному устройству на шлеме.
Антей удивленно воззрился на него.
- Но…как же?
Стражник пожал плечами.
- Он не сказал. Конечно, будь моя воля…
Увидев чересчур спокойный взгляд раба, он нервно сглотнул и попятился, понимая, что сболтнул лишнего и рискует стать еще одним трупом на дворе.
Не решившись продолжить, он махнул рукой, как мог твердо распорядившись.
- Проезжай.
Все еще не веря, Антей поднялся на ноги и пошел к молгу, все это время так и простоявшему на одном месте. Он все ждал, когда же в спине дикой вспышкой боли расцветет смертельная рана, нанесенная странным пистолетом стражника, но тот все не стрелял и Антей решил, что тот просто желает, чтобы раб покинул пределы крепости и тогда можно будет вменить ему побег. Не мог Рагнар отдать подобный приказ, когда раб нарушил все мыслимые и немыслимые законы.
Подойдя к зверю, он уже привычным движением вскочил на его спину и сжал бока ногами.
Стражник отступил с дороги и снова махнул рукой в направлении открытых ворот.
Глава XX.
Ощущая во внутренностях тяжелую холодную глыбу непрошенного страха, Антей направил молга в ворота, каждое мгновение ожидая выстрела, из-за чего его плечи непроизвольно опускались.
Мгновения текли, превращаясь в минуты, по мере того, как молг уверенной рысью уходил все дальше, но он был все еще жив.
Наконец, он осмелился поднять взгляд от гривы своего скакуна.
Его сердце замерло от увиденного. За высоченной стеной крепости, всюду, на сколько хватало взгляда, простирались обширные поля, разрезанные ровными дорогами, по которым могли разъехаться рядом три телеги, да еще оставалось место для тех, кто шел пешком или ехал верхом.
Приближалась осень, но засеянные зерном поля были еще зелены. Каждый стебель венчал увесистый колос, обещая богатый урожай и сытую зиму.
Такие поля перемежались с землями, на которых заготавливалось сено. С удивлением Антей заметил, что его косили не вручную.
Огромные громыхающие железные звери, старики называли их машинами, срезали траву у земли и затягивали ее в свою необъятную утробу. Через какое-то время, росший на горбе машины комок сена падал на землю. Он не знал, как это происходило, и какими силами люди заставляли работать этих зверей. В этом было нечто притягательное для него, не знавшего подобных чудес.
Вообще на полях было мало людей. В большинстве своем, они шли по дороге, выходя из далекого леса, темным частоколом видневшегося в дали. Часть из них на груженых телегах вливалась в ворота крепости, часть направлялась в прилепившиеся к стене крепости домики, где они, видимо, жили.
И снова он нашел силы удивиться, несмотря на свое состояние.
Эти люди были странными.
Нет, у них не было третьей руки или рога посреди лба. Эти люди были обычными. Но внешне они сильно отличались от тех, кого он помнил смутными образами из своего детства.
Там его окружали заморенные люди с посеревшей от непосильного труда и плохого питания кожей. Там в сорок лет уже почитали стариками, а до пятидесяти вообще редко кто доживал. Одевавшиеся в лохмотья, бывшие когда-то одеждой, и бросавшие по сторонам затравленные взгляды, они сутулыми тенями скользили мимо друг друга, едва ли замечая себе подобных.
Здесь все было наоборот.
Нельзя было сказать, что работники отличались особым богатством, но одежда их была добротной и чистой, насколько это позволял их, вряд ли легкий, труд.
Крепкие люди двигались группами и поодиночке, некоторые парами. Часто попадались молодые мужчины, шедшие рядом с женщинами, державшие их за руки. Стайками, словно щебечущие птицы, проходили группы девушек, несущих корзины с ягодами.
Периодически кто-то начинал петь и его песни подхватывали идущие рядом.
Антей не знал этих песен, часть из них пелась на каком-то другом языке, но, поднимаясь ввысь над поющими мужчинами, они обретали силу, подобной той, что несли военные гимны, заставлявшие часто биться сердце и покрываться мурашками кожу.
Здесь не было ни одного солдата, по крайней мере – вооруженного и снаряженного. Никто не пытался остановить странного наездника.
Молг же, заскучав, перешел в галоп, все ускоряя шаг.
Антей обернулся и взглянул на наполовину скрывшееся за горизонтом солнце.
Убийство, побег. Что дальше?
Зверь явно не собирался останавливаться и с разбегу ворвался под сень деревьев, где уже властвовала тьма.
К счастью, он не пытался влезть в чащу леса и бежал, все ускоряя шаг, по дороге, то ли отлично видя в темноте, то ли хорошо помня каждый камешек на ней.
Люди им больше не попадались. Очевидно, все они были уже дома, готовясь ко сну, со своими семьями.
Неприятно защемило сердце и Антей, чтобы отогнать проклятую тоску, слишком часто властвующую в его сознании, всмотрелся в темноту перед собой.
Какое-то время он не видел абсолютно ничего, но, постепенно, глаза стали привыкать, и сплошная чернота стала распадаться на более светлые и более темные куски, которые принимали формы мощных стволов, пней, небольших валов, ограничивающих дорогу. Над головой проносились быстрые тени, окатывая его волнами воздуха.
Кроны деревьев плотно смыкались над головой, образуя непроницаемую для слабого закатного солнца завесу, и здесь уже наступала ночь, которой спешили воспользоваться многочисленные животные и птицы, избегавшие встречи с человеком в течение дня.
По мере того, как они углублялись в лес, жизнь вокруг них начинала кипеть все активнее.
Вокруг вспыхивали огоньки глаз. Тени мелькали всюду, хороводом проносясь мимо.
Кто-то на кого-то охотился. Кто-то от кого-то убегал. Время от времени легкий ветерок приносил запах свежепролитой крови - охота бывала удачной.
Все чувства Антея обострились до предела, услужливо рисуя ему картину ночного леса, хотя он не знал, было ли это реальностью или игрой воображения, но в теле росло странное возбуждение. Он даже не осознавал того, что его колени, словно тиски, сжали бока скакуна, заставляя того все ускорять шаг. С медленного галопа он перешел на карьер, но, привыкнув нести тяжеловооруженного рыцаря, ничуть не устал под легким рабом.
Антей захлебывался потоком встречного воздуха, несущего в себе море незнакомых запахов, будораживших чувства, даря не испытываемое ранее наслаждение. Он даже не пытался пригнуться к спине скачущего зверя, из-за чего рисковал быть попросту сдутым с его спины.
Внезапно лес оборвался. Он не мог сказать, сколько длилось их путешествие, но, когда над головой снова раскинулось чистое небо, на нем были видны яркие крупные звезды.
Они оказались на обрыве, покрытом низкой жесткой травой. Зверь перебирал лапами от нетерпения, и, казалось, что будь у него крылья – он бы взлетел. На мгновение Антей испугался, что молг сорвется с этого обрыва, но тот фыркнул и повернул налево. Там был длинный пологий спуск.
