Русалки, поняв, что вырваться из ледяного плена не выходит, сменили стратегию. Превратились в безумно красивых голых девушек и захныкали:
— Холодно! Очень холодно, охотник! Отпусти нас! Замерзаем!
— Так это ж потому, что вы мёртвые, — объяснил я.
— Ах ты, догадливый! — тут же зашипели на меня страшные образины.
— Угу, такой ребус загадали — хрен проссышь. Чуть «Звонок другу» не потратил. Повторяю вопрос: какого дьявола вы тут забыли в такое время?
Одна, самая безобразная, раздутая русалка, которая, хвала Всевышнему, вмёрзла по горло (не хотел бы я её грудь увидеть), вызвалась спикером от делегации:
— Он разбудил!
— Кто — он? — повернулся я к ней. — Владимир Ильич? Пьер Дегейтер? Новый «Нескафе Платинум»?
— Вий! — взвизгнула другая русалка, не такая мерзкая, но всё равно лучше бы тоже по грудь вмёрзла, зрелище — такое себе.
— Вона как. И чего хотел?
— Ничего не хотел! Этакая с-с-силища по земле идёт! Все наш-ш-ши просыпаются. Не ус-с-с-снёш-ш-шь!
— С-с-скоро вс-с-се люди с-с-сдохнут!
— Угу, — кивнул я. — Уже вот-вот. Напоминалку поставь, чтоб не пропустить.
Активировал на мече режим Меч и снёс первую безмозглую голову.
Глава 6
Вслед за первой русалочьей головой полетели вторая, третья, четвёртая.
— Пощ-щ-щади! Охотник! Пощ-щ-щади!
— Вы дохрена кого щадили.
Я прибил всех десятерых. Хапнул соответственно родий. Остался вопрос в добыче костей, но это я решил позже передоверить терминатору. А пока — пацана выручать нужно.
Плыть я больше не хотел — наплавался сегодня уже до тошноты, спасибо. Повторно использовал Мороз и протянул ледяную дорожку до самого острова. По ней спокойно и дошёл, как белый человек.
На всякий случай сначала проверил амулетом — вдруг морок? Но нет, обыкновенный пацан. Я разрезал верёвки и вынул кляп. Русалочий пленник издал слабый стон.
— Ну, ты как? Живой? — похлопал я его по щеке. — Ща, погоди, второе дыхание откроется.
Кастанул Восстановление сил, и пацан тут же встрепенулся, в глазах появился здоровый блеск.
— Дяденька, а вы кто?
— Школьный психолог. Как ты себя чувствуешь после такого мощного харрасмента?
— Они все были голые! Как в бане! И щекотались ужасно.
— Об чём и речь.
Тут я вспомнил, что у пацана, как и у остальных, вий ушатал всю родню, и перестал потешаться. Весёлого-то мало.
— Ладно. Пошли на берег.
— «Пошли»?
— Угу, пошли.
Мне понравилось работать с прокачанным Морозом. Я протянул дорожку до самого берега, и мы спокойно пошли. Пацан, правда, то и дело оскальзывался, но не падал. Благо, был не босиком, а в каком-то подобии обуви на ногах.
— Тебя Фимкой звать? — уточнил я на всякий случай.
Мало ли, сколько там ещё пацанов на десяти квадратных метрах острова.
— Ага, — кивнул пацан.
— Ефим, значит. Есть у меня знакомый Ефим — мировой мужик! Голова, руки — всё рабочее. И болото осушить, и водопровод сделать.
— А как это — «водопровод»?
— А это когда сидишь дома, захотел попить. Повернул краник — и вода бежит из специальной трубки. К колодцу идти не надо.
— Эко диво! Колдовство, небось?
— Да не, чистая наука. Ну и дохрена денег, конечно же. Куда без них.
— Денег-то у нас нету, — вздохнул пацан.
— Ничего. Какие твои годы. Наживёшь.
На берегу я сдал Фимку товарищу, который принялся посвящать его в ситуацию. Сам же обратился к терминатору:
— Вон там, вишь, русалки оттаивают потихоньку? Иди туда, притащи их сюда всех. Справишься?
Терминатор молча пошёл к озеру.
— Полезная вещь, — задумчиво сказал Харисим, когда терминатор приволок за волосы первых двух русалок.
— Я тебе о чём и толкую. Сейчас всех стаскает — тогда и спалим кучей.
Харисим кивнул, одобряя план.
— Но в целом, ситуация такая себе, — вздохнул я. — Русалки, получается, из-за вия попросыпались. Есть мнение, сейчас все твари вообще резко активизируются и начнут исполнять, как не в себя.
— Знамо дело, — повторил Харисим мой вздох. — Оно всегда так бывает, когда вий. Линар чего и ушёл так быстро — будет оборону налаживать. Первым делом все кладбища под догляд, ну и всякие такие тварные места.
— Надо же. А мне говорил, что валить собирается.
— Валить успеется. Когда совсем жареным запахнет — тогда и свалим, никуда не денемся.
— И ты, что ли, свалишь? Харисим! Да когда ж ты от битвы бегал?
— Я главе ордена подчинюсь, — уклончиво ответил Харисим. — Как он скажет — так и будет.
— И ничего, что за вас другие охотники будут вия убивать?
— А ты так уверен, что твои за тобой пойдут? Ты их самих спроси для начала. Это же вий. Это тебе не это… — Харисим кивнул на лежащие вповалку трупы русалок. — И что девушке сказать, я, кстати, придумал.
— Н-да?
— Угу. Так и скажу: хочешь жить — идём со мной.
— Звучит. Может, даже сработает. Чутка австрийского акцента, и вообще супер будет.
— Чего?
— Ничего. Огорчил ты меня, Харисим, немного. Но я верю, что гордость в тебе ещё взыграет. Передумаешь — знаешь, где меня найти, не растеряешься. А теперь давай кости поделим, да я пацанов домой потащу.
— Чего там делить-то. Я кого на берегу зарубил — тех и заберу. А остальные — твои. По справедливости.
Харисим самолично спалил туши своим прокачанным Красным Петухом. Я задумчиво посмотрел на огонь и спросил:
— А ты, Харисим, кто по рангу?
— Я-то? Сотник.
— Угу. Ну, значит, скоро поравняемся.
— Ты ж Пятидесятник вроде?
— Погоди секунду.
Я прикрыл глаза и позволил себе получить удовольствие от процесса. Бах — и минус двести пятьдесят родий. Плюс — ранг.
— Уже Боярин.
— Ишь ты! Ловок. Ну, до Сотника тебе далеко ещё. Триста пятьдесят родий — не мышь чихнула.
— А в вие сколько, как думаешь?
— Кто ж его знает… Тот раз, когда его убивали, говорят, сотня была…
— Ну, вот. Плюс, кордебалет. Так что ты за меня не переживай, глазом моргнуть не успеешь — а я уже в Сотниках. Там дело за малым — сотней покомандовать. А дальше — Гридь.
— И чего? В Пекло?
— Там посмотрим. Зачем так далеко загадывать, когда в любую секунду обстоятельства могут измениться. Нам с тобой, Харисим, выпало жить в стране, где ничего нельзя запланировать. Но зато жизнь всегда интересна и пьяняще-прекрасна.
Когда мы собрали кости, к нам подошли пацаны. Фимка ожидаемо приуныл, узнав от друга о раскладе в деревне.
— Родню я тебе вернуть не смогу, — честно сказал я. — Прежнюю жизнь — тоже. Но две вещи могу пообещать. Первая: голодать и скитаться не будешь. Вторая: та тварь, что всё это устроила, своё получит. И мало ей не покажется. Собственно, всё. Утешать я не мастер, извиняй.
Фимка кивнул и чуть слышно выдавил: «Спасибо».
Я повернулся к Харисиму.
— Бывай, брат Харисим. Подумай над моими словами.
Мы обменялись рукопожатием, и Харисим первым перенёсся по Знаку. Я с двумя пацанами последовал его примеру. Потом вернулся за терминатором. Не бросать же.
Вопреки сомнениям, терминатор на переноску Знаком не среагировал никак. Кобыла орала не своим голосом, а этому хоть бы что. Может, потому, что он как бы не совсем и тварь? Больше механизм, чем живой? Чёрт его знает. Но мне, в общем-то, без разницы. Работает — и ладно.
— Тётка Наталья! — крикнул я, выйдя на верх лестницы. — Я тебе ещё двух едоков привёл! Накрывай поляну!
— Уж давно накрыто, барин! — послышалось снизу. — Ведите их сюда! А ещё вас тут господин дожидаются.
Я поморщился. Как-то в последнее время не радовали меня нежданно появляющиеся господа.
— Кто?
— Господин Салтыков!
А. Ну, этот — ладно. Этого я и сам давно собирался навестить, да всё как-то времени не было.
Мы с пацанами спустились вниз, прошли в столовую.
Навстречу пацанам бросились два приятеля — отмытые, переодетые и судя по тому, что я увидел на столе, активно отдающие дань кулинарным талантам тётки Натальи.
