Надо, Егор! Надо! Если хочешь быть хозяином мира… Ну вот! Уже хозяином мира стал! Ладно, пускай – мира! Главное – выполнить все, что рекомендовал Рост.
Для надежности еще раз убавил чувствительность до минимума, выключил даже зрение. Перед внутренним взором тут же нарисовалась картина окружающей обстановки, словно и не закрывал глаза. Кастрюля с ужасным пойлом словно в насмешку выглядела еще реальнее, чем на самом деле. Не давая себе опомниться, Егор схватил кастрюлю и принялся пить. Жидкость текла по подбородку, капала на грудь, но он не обращал внимания. Главное – выпить до дна.
Наконец увидел свое мутное отражение на влажном дне, сглотнул последние капли. Откинул кастрюлю в сторону. Та жалобно звякнула, покатилась по столу. Егор схватился за горло, высунув язык. Бе‑е! Вкусовые рецепторы во рту сами собой начали пробуждаться. Песок хрустел на зубах. Егор подскочил к крану и принялся полоскать рот.
Все позади! Успокойся! Егор заставил себя оторваться от крана и прошел в комнату. Тело дрожит от недавней экзекуции, желудок то и дело пытается вытолкнуть зелье наружу. Приходится усиленно сопротивляться. Нужно срочно чем‑то отвлечься.
Лучше всего уйти из дома. Здесь все пропахло зельем, здесь желудок не успокоится. Прогулка по улице – вот что сейчас поможет! Егор открыл все форточки в квартире и поспешно выбежал из дома.
На улице, не задумываясь, направился в сторону парка. Где, как не в парке, можно найти покой и отвлечься от лишних мыслей. По пути радостно вдыхал свежий воздух городских улиц. Это ничего, что в нем полно выхлопов и пыли. Зато нет страшного запаха зелья. Егора передернуло.
Думать о приятном! Нужно думать о приятном! Какое небо голубое! Травка зеленая! Вон у девушки ножки какие славные! Дай‑ка приблизим. Что? Не хочешь? А раньше, помнится… Воробушек прыгает по парапету! Прыг‑скок, прыг‑скок…
– Отрок! – окликнул Егора знакомый голос. Егор остановился: показалось? – Отрок! – басовито прогудело совсем рядом.
Егор недоуменно огляделся, сердце в груди замерло. Перед ним стоял дед. Коричневый потертый пиджак, пышная окладистая борода лопатой. И хитрые глаза из‑под кустистых бровей. Тот самый дед, который вручил книгу.
– Здравствуйте! – пролепетал Егор. Губы не желали слушаться. Ноги сделались ватными.
– Я должон увещевание произнесть! Вот что! – важно заявил дед и поднял палец. – Идем, отрок, за мной!
Дед повернулся и пошел в сторону парка. Егор стоял столбом. В голове метались мысли: стоит ли идти за дедом, ведь он сумасшедший. Может, заставить его говорить здесь? Нет! Здесь много посторонних! Сегодня дед выглядит совершенно здоровым. Даже не пытался делать свое «пруть» и не думал пускать пузыри.
– Что вы хотите мне сказать? – крикнул он деду. Тот остановился. На Егора смотрели внимательные глаза.
– Не должно здесь глаголать! Нужон покой и неприступность! – Дед подошел к нему и потянул за руку. Видя, что Егор колеблется, добавил важно: – Слушай Мефодия! Мефодий научит!
Да уж, научит! Из‑за тебя мне кирпичом прилетело. Хотя, с другой стороны, и книгу получил от тебя. Только вспомнил книгу, как сознание обожгла мысль. Знак!
Он пристально вгляделся в деда. Тот остановился
и
успокоился. Больше не тянул за собой, стал перед Егором, словно позволяя рассматривать себя. В глазах светилось понимание.
Егор окинул взглядом деда с ног до головы, уже разочарованно выдохнул, как вдруг над головой того замерцало. Прямо из воздуха выступил и повис Знак! Яркий, искрящийся. Словно нимб у христианских святых. Только вот странный какой‑то! Словно вытерся и истрепался от долгих лет. И светится не так ярко, как в книге. Будто жалкое напоминание о былой славе. Тут пришло осознание: наверняка Знак – напоминание о том, что дед шел по лестнице Роста. И, скорей всего, не дошел, споткнулся на полпути. А может, как раз остановился вовремя…
– Зришь, отрок! – важно поднял палец дед, потом вновь потянул его за собой.
– Ладно! – решился Егор. Все‑таки дед подарил ему книгу. И нет никакого повода ему не доверять. – Идем!
– Хороший отрок! – одобрил дед, и они пошли.
Дед вел его в сторону парка. Наверно, именно там Мефодий и собирался найти покой и недоступность. Молча проследовав пару кварталов, они оказались у входа в парк.
– Здесь! – объявил дед. – Посторонний слух не коснется! Вот что!
– Ага! Не коснется! – Егор вспомнил, что умалишенным нужно поддакивать. Тогда от них можно добиться большего толка.
В парке дед завел его в самые густые кусты, какие только можно было найти. Здесь, в самом глухом уголке парка, стояла одинокая скамеечка.
– Покойся, отрок, – указал на скамью Мефодий. – Я буду глаголать слово важное!
– Ну давай! – согласился Егор. Наконец‑то! Может, он расскажет ему о том, откуда появилась система Рост.
– Ажно передать отроку знание! – вещал тем временем Мефодий, морщинистая рука важно поглаживала бороду. – Мыслию растечься и помочь в постижении важной премудрости!
Ого! Услышав про «важную премудрость», Егор встрепенулся. Неужели сейчас раскроется тайна книги? Воистину великая удача вывела его на улицу именно в этот час. Егор навострил уши и приготовился слушать.
– Великое знание должон я передать перед смертию моей! – продолжал гудеть Мефодий, по старой привычке тыча Егора в грудь. – Ибо неверно уйти в мир иной, не оставив после себя главного!
Давай же, рассказывай! Егор дрожал в нетерпении.
– Отроку много ажно постигнуть! Вот что! – заявил дед.
– Я и так уже много постиг! – не сдержался Егор. – Первичное пробуждение чувств, вторичное пробуждение. Теперь даже со стороны могу глядеть на себя и на людей…
– Баловство то было, отрок! – заявил дед. – Главное же сокрыто от тебя! Вот что!
Баловство?! В груди Егора приятно защемило. Если до этого баловство, то что же будет дальше? Скорей же, скорей!
– Ибо Мефодий обучит истине, пригодной для жизни в бозе. Вот что! – Лицо деда было необычайно серьезно. Егор придвинулся к нему. Он уже готов был схватить Мефодия за грудки и трясти, трясти его, чтобы скорее открыл тайну. – Ибо открою отроку великую тайну! Вот что!.. – Внезапно дед замолчал. Егор замер, страшась спугнуть мысль деда. Но терпение его уже кончалось. Почему он молчит? Ну же! Говори!
– Ну же! Говорите! – Егор понял, что почти кричит. Мефодий очнулся, заморгал недоуменно. Увидев Егора, расплылся в счастливой улыбке.
– Так вот, отрок! Внемли великой тайне! – Он сделал паузу, потом начал важно вещать своим гулким голосом попа: – Пузыри ртом пускать – это дело непростое! Вот что! Тут ажио умение и сноровистость особая. Можно, конечно, хитрость удумать. Мыльного раствору в рот набрать! Но то соромная слабость и неприглядность выходит! Вот что! Истинное умение без сего должно быть!..
Он еще что‑то говорил, но Егор не слышал. Он сидел и еле сдерживался, чтобы не разорвать деда на части. Неизвестные доселе силы бурлили в нем, клокотали, словно кипящая смола на медленном огне. Он готов был взорваться.
– Тут важен контроль! Полный контроль души и дум! – провозгласил дед. Егор посмотрел на Мефодия. Хитрый взгляд прищуренных глаз. Что‑то мелькнуло в этих глазах – осмысленное, хитрое. Егор стал слушать внимательнее. А дед все говорил: – Думы посещают разные! Особливо отроков молодых! Но с думами нужно совладать! Держать в узде должно думы. Особливо соромные и нечестивые!
Улыбка оставалась прежней, но в глазах что‑то изменилось. Как и тогда, когда видел деда б первый раз. И тут дед подмигнул. Да что же это такое? Издевается он надо мной, что ли?! Егор яростно запыхтел.
