Старик удивлённо открыл глаза.
— Надо же! — пробасил он, разминая плечи. — Ну дела! Приснится же такое! Вроде ещё вечером ты был раза в два моложе, а, парень?
Я улыбнулся. Прикрыл глаза — и подо мной тоже появился узорчатый ковёр, но парящий в воздухе. Я приподнялся на полметра над землёй.
— А странная пустыня под оранжевым небом с кучей солнышек вас не удивляет! — утвердительно усмехнулся я звонким голосом. — Жарковато у вас тут, блин!
Решил подбавить знакомых генералу маминых интонаций. Чем достоверней я буду себя вести, тем больше у него отложится в памяти, когда проснётся.
Наверное. Известная мне теория говорит об этом.
— Это очень памятное место, юноша! — ковёр генерала, большой и пушистый, тоже приподнялся над рыжим песком. — А магу огня, достигшему слияния со стихией, жара не помеха! По крайней мере, не во сне, ха-ха! Полетаем, молодой человек⁈
Генерал здесь выглядит иначе. Помоложе — лет на пятьдесят, без следа старческого уханья, бодрый и могучий мужчина. Прямая спина, широченные плечи, угольно-чёрная аккуратная борода без тени седины.
Не чета тому бритому и коротко стриженному обрюзгшему деду, который спит сейчас в постели. А ведь сон генерала не вполне осознанный! Значит его душа искренне чувствует себя на этот возраст.
Такое часто бывает у тех, чьё тело состарилось раньше духа. Так же многим подросткам снится, что они дети, или наоборот, уже молодые взрослые.
Я кивнул. Наши ковры поднялись в воздух, пустыня стала отдаляться. Я прикрыл глаза и сотворил прохладу. Просто сделал воздух вокруг меня комфортной температуры.
А градом катящийся пот удалил.
— Что это за место, дядя генерал? — с искренним любопытством спросил я, пристально вглядываясь в исполинский город на горизонте. — Вы сами его придумали⁈
Говоря «исполинский» я отнюдь не преувеличиваю. Выглядит город старинным — с дворцами, куполами, минаретами — но каждое здание размером с небольшой небоскрёб! А зданий таких — сотни тысяч!
Алексей отрицательно мотнул головой.
— Нет, юноша. Я бывал здесь наяву. Это Каф — мир, подвластный джиннам. Когда Аллах, один из великих богов, приглядывавших за нашим миром, ушёл, попасть сюда стало очень, очень трудно. Но я однажды справился. И многое здесь нашёл. И многое потерял…
Последние слова генерал сопроводил тяжким вздохом. А за его спиной сам собой возник образ юной девушки удивительной красоты — черноволосой, с большими чёрными глазами, косой толщиной с руку, точёным станом… Девушка потрепала генерала по волосам и тут же исчезла.
— Я думал, вам будет сниться какая-нибудь битва. — честно заметил я, обдумывая полученную информацию. — А тут такое…
С джиннами имели дело и в моём мире. И я разок сталкивался. Они вообще невероятно широко распространились по мириадам миров, неся всюду имя своего бога.
И свою идиотско-витиеватую манеру речи, м-да.
Но вот их родной мир — я не знаю ни одного разумного, хотя бы приближавшегося к Кафу. Точнее, не знал. Теперь, вот, он сидит рядом на цветном ковре и качает головой.
— Это причуды памяти, юноша. Так уж вышло, что я не потерял никого особо близкого ни в одной из сотен пережитых битв и стычек. Ни разу. А проиграл за всю свою долгую жизнь лишь раз. Проиграл тяжело… но давно уже сумел отомстить. Все, кто торжествовал тогда, лежат в могилах.
— А в этом мире вы потеряли дорогого сердцу человека. — понимающе кивнул я. Пора уже переходить к делу, раз мы смогли встретиться.
Силы у меня в чужом сне отнюдь не бесконечные. Я уже начал ощущать сопротивление реальности. Сон генерала не осознанный — он движется по своему сюжету.
И меня в этом сюжете НИКАК не должно было быть. Но вот я здесь — и всё это место пытается выпихнуть меня наружу.
— Да. — сухо кивнул Дашков. — Но как вы, юноша, здесь оказались? Почему так выглядите, чего желаете от старика? Вообще-то, я хотел задать вам эти вопросы наедине, как проснусь. Но вот вы здесь. И я не верю в совпадения.
Взгляд Дашкова стал не то чтобы холодным, но цепким и пронизывающим. Так смотрят не на врага, но на того, от кого ждут каких-то важных новостей.
И я не стал заставлять его ждать долго. Изложил заготовленную мной… полуправду.
— На самом деле я плохо понимаю, как это всё работает, Ваше Сиятельство. — состроил я невинное детское личико. — Просто однажды я смог осознать себя во сне, и с тех пор двигаюсь на ощупь. Сегодня, вот, как-то смог попасть к вам.
Ни слова лжи, ни слова против истины. В любом тонком плане бытия прямая ложь легко заметна. Особенно таким сильным магом, как Дашков, да ещё на «его» территории.
— Вот как. — кивнул тот. — Значит я не зря увидел в тебе гения. Но это стало очевидно, когда ты творил там, в садике. Это было нечто! Взрослые-то искажающие не все умеют уплотнять реальность, а ты в три года!‥
Последнее сказано явно с намёком. Что ж. Получай, дедуля…
— Да, господин генерал. — кивнул я. — В душе я будто старше своих лет. Думаю, благодаря этому я выгляжу так, как выгляжу. И я понимаю значительно больше, чем другие дети. А ещё знаю и умею.
— Это у тебя с рождения? — сразу взял быка за рога Дашков.
Я вновь кивнул.
— Да. С первого дня жизни в моей голове есть знания, которых там быть от природы не должно. Я умел читать, писать, владел мысленной речью. А ещё очень рано начал колдовать. Рано и успешно.
И вновь каждое слово — чистая правда. Просто эта правда… немного поверхностная. Совсем чуть-чуть.
— Ты помнишь что-нибудь из жизни до рождения в этом теле?
Ха! А вот это уже хитрый и меткий вопрос! Отрицание будет враньём, а любое утверждение — поводом «раскручивать» меня дальше!
Хорош, чертяка! Только вот и не таких обламывали!
— Помню звуки разных голосов вокруг, много слов, кто-то всё время был рядом.
Ну а что? В прошлой жизни я слышал разные голоса и слова? Слышал. Были ли рядом со мной всё время другие? Были.
Но это легко может сойти и за воспоминания о времени в утробе матери. И, кажется, генерала это устроило.
— Вот как. — кивнул он. — А можешь ли ты думать на каком-то ещё языке помимо русского?
Дашков-то, я гляжу, продолжает жечь напалмом! Ну-ну, дядя, ну-ну.
— Да. — кивнул я в очередной раз. — Но весьма смутно, и со временем всё хуже. И я не знаю, откуда взялся этот язык.
Я действительно понятия не имею, откуда взялся тот язык, на котором говорят все люди в моём родном мире. Ряд мощных магических катаклизмов давно стёр то прошлое даже из памяти вещей. Так что это до сих пор великая загадка нашего общего прошлого.
Генерал попросил меня что-нибудь сказать на нём. Я сказал «хочу блинчики со сгущённым молоком». Благо, аналоги того и другого в нашем мире и языке имелись.
А блинчиков и правда хочется…
Дашков подтвердил ожидаемое — такого языка он никогда не слышал. Всё-таки наши миры совсем не близко. Я специально запускал душу подальше от родины.
На случай, если кто-нибудь решит меня отыскать.
— Эти знания в твоей голове. Что ты знаешь, чего не должен знать?
Твою мать, генерал, ты контрразведчик что ли⁈ Я ухмыльнулся.
«Чего не должен знать», да? Ха! Проблема в том, что все знания, которые я получил сам, своими силами, я знать ДОЛЖЕН. Я узнал — и я знаю. А вот если следовать моей легенде — источник знаний в моей голове мне неизвестен. И памяти о прошлом у меня нет. А значит, знать я не должен очень многого.
Мысли промелькнули в голове молниями, одна за другой. Я вспоминал все те секреты, которые не должен был бы знать, но ни один не подходил.
Ну какой толк, скажите на милость, если я скажу ему, что знаю, что придворный маг Арготейра переспал со всеми в гареме местного султана, за что тот, если узнает, получит возможность поработить душу этого мага?
Или о том, какова в постели Верховная Жрица одного из священных царств на севере моего мира? Ну случайно там получилось, непредвиденно!
Но затем я всё-таки нашёл ответ. В реальности мои размышления заняли секунды две и походили на простое обращение к памяти. Так что генерал вряд ли почует подвох.
