"Фантастика 2025-125". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Чугунов Николай

Антей с замиранием сердца узнал это неказистое оружие. Это был первый опыт двенадцатилетнего Сигурда в кузнице.

Антей взялся сам обучить брата, и тот с благодарностью и усердием принялся за работу. Хотя тяжелый молот был мальчишке не по руке, да и не его это было призвание, он старательно исполнял всё, что говорили ему наставники. После этого маленького оружия было и другое, более удачное. Собственный меч и кинжал он выковал уже в четырнадцать, но в день гибели братства Ворона он так и не успел ими воспользоваться. Антей даже не подозревал, что брат сохранил эту игрушку и более того – ее позволили ему сохранить ее здесь.

Так же плавно Сигурд поднялся с кресла и положил на него книгу.

- Пойдем.

Он кивнул в сторону двери и пошел вперед, не оглядываясь, зная, что его брат пойдет следом. Антей выбрался из-под простого серого шерстяного одеяла и осторожно пошел за братом.

Шли они не долго, всего лишь сделали два десятка шагов от двери комнаты Сигурда и завернули за угол.

Перед ними раскинулся огромный зал. Он был освещен теплым желтоватым светом, похожим на свет свечей, но их Антей не заметил. Тяжелая мебель из темного дерева немного сглаживала впечатление от его размеров. На одной стене висело великое множество разнообразного оружия. Но оно было далеко не единственным и совершенно не главным, что привлекало внимание. Вдоль оставшихся трех стен громоздились до самого потолка стеллажи с книгами. Их были сотни. Толстенные фолианты и совсем тонкие книжечки, старые и новые тома, свитки – здесь было огромное хранилище человеческих знаний.

Наличие здесь этого места вполне объясняло, почему комната Сигурда была здесь же. Он всегда больше любил читать и размышлять, чем драться, хотя воином был отличным.

- Антей.

Голос брата вырвал его из раздумий. Он непонимающе уставился на него.

- Я понимаю, каково это все было, но это закончилось. Не жди подвохов.

Крепкая рука легла на плечо Антея. В глазах Сигурда было искреннее сожаление и честность, но доведенный до последней черты, с почти сломленной волей, бывший раб все равно сомневался. Оба они должны были поверить друг другу. Антей медлил с этим шагом. Не то чтобы он не хотел. Все было слишком странным для него.

Он бросил взгляд в окно. Небо уже темнело – скоро должен был закончиться странный день. Очень некстати разболелась голова от окружившего его сумасшествия.

Тем временем, рука брата исчезла, и Сигурд вновь повернулся к нему спиной, стоя возле стола.

Соблазн был велик. Под руками было множество оружия, да и, он уже убедился, что в состоянии убить и голыми руками.

Наконец, он решился. Пора было выбрать, и он выбрал. Он тенью шагнул влево.

Сигурд обернулся и вздрогнул. На месте, где только что стоял его брат, было пусто.

Антей сидел на широком подоконнике огромного окна, выходящего на лесистый склон далекой горы, от которой замок отделял всё тот же лес и поле, в этом году не засеянное.

Сигурд не успел ничего сказать, потому что Антей первым подал голос.

- Расскажи мне всё. Всё, что я потерял.

Телохранитель Рагнара вздохнул и, подойдя к брату, подал ему серебряный кубок с вином.

В воздухе уже разлился его сладковатый аромат, и ноздри Антея дернулись сами собой, пробуя этот новый запах. Подобное ему доводилось и видеть, и пробовать, но такого чистого цвета и аромата он раньше не знал. Сделанное из даров местного леса, оно отдавало чем-то знакомым. Чем-то очень важным.

- Кто бы мог подумать. Рецепт тоже твой?

Сигурд удивленно уставился на брата, потом рассмеялся.

- Мой. А как ты догадался?

- Почуял.

Это прозвучало чуть резче, чем следовало бы сказать, и Антей отвернулся, вновь глядя на горы. Потом поднял свой кубок и сделал первый глоток.

Губ коснулся холодный металл, а потом и терпкая густая жидкость. После уже оцененного запаха, в ней не осталось почти ничего удивительного, но ничуть не убавилось приятного тепла.

Он боялся. Впервые за два года с того момента, как решал их судьбу. Он не знал такого страха даже тогда, когда узнал, какую судьбу Рагнар уготовил столь преданному ему телохранителю, когда тот его якобы ослушался. Тогда было отчаяние, черная безысходность. Сейчас же был страх. Ужас, сковывающий льдом его тело.

Что если это все очередная ложь? Какова цена боли в глазах брата? Или, что если это просто мираж? Всего лишь призрак, рожденный больным рассудком?

Он боялся смотреть в глаза брата. Боялся до дрожи в руках. Именно поэтому он отводил взгляд, хотя тот, скорее всего, принял это за презрение. Краем глаза Антей видел выражение его лица.

Оба брата страдали, но не знали, как уменьшить ту боль, которую причиняли и причиняют друг другу.

Антей поставил свой кубок на подоконник, чтобы не выдать его колыханием собственный страх.

Сигурд, рывком подняв свой, осушил его наполовину единственным глотком.

Он шагнул ближе к окну и сел рядом с братом, но уже правым боком к проему, так что они оказались лицом к лицу, на расстоянии не больше полуметра. Их разделяли только две серебряные чаши, наполненные словно кровью, рубиновой жидкостью.

Их лица оказались на одном уровне, но оба по прежнему смотрели куда угодно, только не в глаза друг другу.

- Если ты можешь мне поверить – я расскажу тебе все. Впрочем, даже если ты не готов на это – плевать. И я даю слово, что я тебя не обману. Больше никаких игр.

Звук втягиваемого сквозь зубы воздуха заставил Антея обернуться и взглянуть на брата.

Тот, сорвав с пояса кинжал, одним ударом вогнал его на треть длины в дерево подоконника.

В душе Антея колыхнулось смутное воспоминание о старинном ритуале, но он продолжал молча наблюдать. Мгновение за мгновением страх уступал место уверенности.

Ладонь Сигурда легла на клинок и скользнула вниз. На провощенное дерево упали, словно драгоценные камни, первые, не менее драгоценные капли, и хриплый голос выдавал не боль, а волнение владельца.

- Я клянусь.

Да. Именно этот ритуал. Давний обычай. Но он тоже мог бы обмануть, если бы не то, что они когда-то сами добавили в него.

Сигурд сжал ладонь, и капли западали чаще, но они не пропали впустую. Они упали в почти полный кубок Антея и, скользя по поверхности вина, расплылись, опускаясь в глубину.

Что ж, один шаг сделан. Следующий шаг – за ним.

Рука Антея в свою очередь легла на клинок и скользнула вниз, повторяя кровавый путь.

Он так же сжал руку, и капли уже его крови упали в кубок Сигурда. Завершая ритуал, оба кубка поднялись вверх и расстались со своим содержимым.

Таков был их договор. Сигурд не имел права солгать, а Антей не имел права усомниться в искренности его слов. Он взглянул в умоляющие глаза брата и, наконец, улыбнулся. Впервые за долгое время он улыбнулся искренне.

- Я верю тебе.

Сигурд вздохнул, даже не пытаясь скрыть своего облегчения, и позволил себе расслабиться, привалившись спиной к стене, прикрыв глаза.

- Я начну, пожалуй, с того, что было после того, как меня ранило на том балконе в нашей старой крепости. Когда ты вколол мне обезболивающее и успокоительное, я отключился, но помогало оно недолго. Я видел ваш поединок с Рагнаром. До сих пор я сожалею, что не нашел тогда в себе силы встать. Я видел, как ты меня оберегал и безумно благодарен тебе за это.

Антей пренебрежительно отмахнулся и Сигурд вновь отвернулся, старательно скрывая свои чувства.

- Я периодически отключался, но хорошо помню и то, как меня нес наш господин, и твою клятву. Я должен извиниться и еще за кое-что. Когда там решалась наша судьба, я позволил себе усомниться в твоей правоте и даже обозлился на тебя. Тогда мне показалось, что ты струсил. Только спустя несколько дней, когда в лазарет пришел лорд, он заставил меня одуматься. Он рассказал мне, что тот, кто выше его, дал приказ сохранить нам жизни и провести испытания, поскольку нам уготована редкая судьба. Он не стал вдаваться в подробности, но сказал, что так будет лучше для всех, а за тобой он присмотрит, хотя сразу предупредил, что ты будешь испытывать боль. Только когда ты оказался далеко, он рассказал о своих планах. Признаться, тогда я больше всего на свете возжелал убить его, но я смог убедиться, что он не лгал мне ни в чем. Он просил поверить ему. Тебе в это время делали очередную операцию. И каждый раз, пока ты спал, я сидел рядом, зная, что ты ничего не видишь, не слышишь и не чувствуешь, и размышлял, правильно ли поступаю. Лгать тебе и наблюдать со стороны оказалось худшим в моей жизни.