Вернуть Дворянство 7 (СИ) - Крам Дмитрий

Я использовал несколько рывков и прицельно выбил опытных бругсов, что укрывались щитами.

Последнему, что попытался скрыться в тенях, я рассмеялся в лицо. Мне, повелителю света, такое раскусить — раз плюнуть. Я проплавил сияющей рукой его доспех и вырвал сердце, а потом сделал вид, что съедаю его.

Ловцы зарычали, завыли и побежали еще быстрее. Наверняка это для них жуткое оскорбление. Еда съела едока, где такое видано?

Не знаю, сколько еще длилась схватка, но постепенно показался конец этой нескончаемой волны врагов, и я всем сердцем надеялся, что за этим войском не следует еще одно на отдалении.

Силы покидали меня. Было уже тяжело фокусироваться на деталях. Я стал машиной убийств.

Увидеть врагов, оценить плотность построения, подобрать технику, ударить. Отступить.

И так раз за разом. Сотни, сотен раз.

На очередном замахе световой нож… да, на меч сил уже не было. Световой нож попросту рассеялся в руке. Я испуганно отскочил и просвистевшее оружие противника не задело меня.

Я наступил пяткой на отрубленную кисть, выдавливая рукоять меча из нее и подбросив его носком, поймал. Парировал два выпада, понимая, что баланс у трофейного орудия дерьмовый, выхватил пистолет и сделал выстрел в щель маски.

Я пятился и закручивал противников уже рефлекторно. Удар. Отскок. Блок. Контратака.

Очередная тварь получила клинок в маску, лезвие скользнуло по железу и вонзилось в шею. Я быстро провернул клинок и дернул на себя.

Выстрел в колено, тому, что хотел напрыгнуть с боку, и резкий выпад мечом. Кончик оружия безожибочно находит сочленение доспеха и влетает в бок. Повести рукой вверх, разрезая боковые крепления и расширяя рану. Очень живучие твари, а так, глядишь, с этим больше не столкнусь.

Без понятия, сколько прошло с тех пор, как угодил в эту ловушку, но многие из бругсов бросались в бой дважды и даже трижды, получали повреждения и, восстановившись, снова пёрли на меня как долбанные зомби. Множество раз я видел, как они пожирают собратьев, получая ресурсы на регенерацию, а то и те самые частицы стихий, которые им так нужны. Биопаразиты.

Пистолет метко огрызнулся еще полтора десятка раз, давая мне драгоценные секунды на восстановление дыхания. Я пожалел, что посеял запасную обойму в пылу битвы.

И тут мигом все мысли выдуло ветром опасности.

Я перекатился на последних ресурсах, и там, где стоял раздался взрыв сжатого воздуха. У нас эту технику зовут вакуум, хотя конечно, это неправильно.

Кто-то из матёрых бругсов решил рискнуть и показал свою силу.

Кто же?

Я водил пистолетом из стороны в сторону, встречаясь взглядом с голодными глазами по большей части без признаков разума, и вот я увидел его. Все сразу понятно. Интеллект отчетливо читался по роже, да и маска, что он натянул для маскировки, выдавала его. Отвык её носить давно. Я сделал вид, что вскидываю руку, и даже нашел крохи сил, чтобы мелкий лучик света вспыхнул в ладони. Бругс окутался мощным пологом спрессованного воздуха, я расхохотался.

Последний рывок. Ну же.

Время замедлилось. И в этом состоянии я заметил, что защитная стена не монолитна. Вихри переливались. Владение у ловцов хуже чем у детей, честное слово.

Найдя щель, прицелился. Последний патрон. Палец привычно выжал спуск. Пистолет в последний раз исполнил своё предназначение. Старый бругс… наверняка не меньше моего прожил вместе со всеми перерождениями, он просто завалился захлебываясь черной кровью.

— Мясо! — рыкнул я. — Вы все сраное мясо!

Попытался отступить. Но ноги встали. Я уже давно двигался на последних резервах и шагал через боль.

Очередной противник махнул тесаком. Я выставил меч, и не смог его удержать. Пальцы предательски разжались. Клинок выпал на землю. Ловец рубанул меня по плечу. Доспех отыграл удар. А вот следующий уже звякнул по обычной броньке.

Тварь начала бить как остервенелая. Один удар, второй, третий. И вот я рухнул на колено. Где-то на сотом, когда ключица давно была сломана, он расковырял материал.

Тут подскочило еще несколько, они накинулись, стаскивая доспех и начали толкаться за право первого куска плоти. Без лишней тяжести мне стало легче. Я кое-как встал на трясущихся ногах.

Поднял в защитной стойке дребезжащие руки.

— Давайте, твари. Я умру стоя. И наложу посмертное проклятье на свое тело. Каждый кто вкусит моей плоти, разложиться на месте.

Они точно меня понимали, но не поверили. Я в очередной раз безумно расхохотался. Давай свет, родимый. Последняя подачка от тебя.

Бругс шагнул, и я свалил его, ломая кулак о стальную маску. Сам покачнулся от своего же удара. И тут в плечо снова прилетел тесак. Доспех опять отыграл, а вот второй удар распорол плоть, войдя до кости. В голове на миг помутнело. Картинка мигнула. Брызнуло кровью.

Ловец блаженно закатил глаза. Мерзкий длинный язык зашарил по прутьям забрала, закрывающим рот, слизывая остатки капель. А я из последних сил послал солнечную радиацию.

Ринувшиеся было ловцы, отпрянули, когда их сородич начал таять у них на глазах.

Я смеялся словно лишившись разума.

— Ешьте. Жрите твари! Каждому меня. Всему вашему виду!

— Просто убей его, — услышал я речь на земном и обернулся в поисках говорившего.

Очень старый бругс. Весь в шрамах. Выглядел он на несколько тысяч лет минимум.

— Даже если я сдохну, я вкушу его плоть! — сказал он. — Мне нужна его стихия!

Он шагнул ко мне и взял меня за горло, приподнимая над землей одной рукой. Всё что оставалось, это окатить себя исцелением, надеясь, что это даст немного сил. Бругс хотел приложиться к ране от тесака, но из меня полился свет гойле Благих.

И все, кто стояли рядом, начали крючиться в муках, одни просто исходили кровавой пеной, у других трещали кости, третьи словно заживо варились, четвертые будто разом погибли от сердечного приступа. Так или иначе те, до кого докатилась волна, попросту сдохли.

Что за?…

Я не смог подняться. Лишь вытянул руку и пожелал исцелить всех вокруг.

Идите сюда. Добрый потомок рода лекарей поможет каждому. Так завещали предки. — Муахахахаахахахахахахахахахаахахахахахахахахахаахахахахахахахахахахахахаахахахахахахахахахаах!

Что бесит? Надоедает?

Приходить в себя после абсолютного истощения. Каждый раз оглядываешься, разгребаешь тяжелые мысли в больной голове, пытаясь нащупать последнее воспоминание. Со временем складывается ощущение, что вся жизнь только и состоит из таких эпизодов. Будто что-то сделал не так. Куда-то не туда свернул. Ну сколько можно-то уже?

Вокруг воняло страшно. Десятки, если сотни тысяч тел бругсов гнили в округе. И лишь тройка живых сидела вдалеке, ожидая моего пробуждения.

Я проверил резерв. Пуст. Абсолютно. Не намека на какую-либо из граней своей силы.

— Потомок Истинности, — сказал без какого-либо акцента грубым голосом бругс. — Что тебе до нас? Отпусти тройку древних бругсов. Мы давно не вкушали плоти вашего вида, клянусь проходом к Матери Материй.

— Твоя клятва пуста для меня иноземец, — кое-как выговорил я, и завертелся в поисках фляжки. Я вообще цеплял её? Должен был. Маленьких рюкзачок имелся. Там всё необходимое было.

— Воду кто-нибудь чувствует? — вопросил я.

— Я! — ответил все тот же ловец.

— Найди мою флягу.

«Она потекла», — добавил мысленно и хохотнул вслух, заставив бругсов переглядываться.

Минут через десять мне принесли флягу.

— Цела, — довольно улыбнулся я, — присосался, разом осушив её. Теперь чувствовал себя куда живее. — Вот сейчас говори, древнее орудие.

Бругс поклонился.

— Поток Истинности. Если бы мы знали… старый бругс бы уговорил глупых младших бругсов не пытаться. Даже бы ЗОВ обуздал и остановил.

— Что ты говоришь? Какой еще потомок?

— Твоя сила. Я видел её. Не на вашей ферме. Еще раньше. В другом мире. Мать Материй лишь бледная выдумка. Всего лишь жалкая грань того, кто дал тебе силу. Самые старые из нас знают, сталкивались, но нам никто не верил. Отпусти и клянусь Путём Исхода, мы в жизни не шагнём на фермы, даже как старейшины бругсов.