На краю Дикого Поля (СИ) - Ежов Сергей

   Вообще-то грустная у нас с Феофилой вышла история. Вскоре после кончины отца Савла состоялся у меня важный и тяжёлый разговор. И не абы с кем, а с двумя важнейшими лицами государства: с царём и митрополитом Макарием.

   Понятно, что столь значительные мужи не ради меня собрались, у них и своих забот не счесть, и все важнейшие, но зная запланировав собственную встречу пригласили и меня к её завершению.

  - Когда жениться думаешь, князь Александр? - в лоб ошарашил меня вопросом Иван Васильевич - Двадцать шесть тебе скоро, взрослый муж, состоявшийся. Пора собственных детей заводить, а не по Астрам порхать, как стрекозу какому.

  - Непростое это дело, великий государь. Я хоть и титулом велик, да предками не родовит. Не рвутся выдавать за меня дочерей старые роды.

  - Неправильно ты на себя смотришь, сыне, - мягко поправил меня митрополит - ты сам родоизначальник, и просто обязан основать крепкий род с могучим стволом и раскидистыми ветвями. А для того обязан найти себе достойную пару.

  - Есть у меня пара, Феофила Богдановна Собакина, да все твердят, что наш брак невозможен.

  - Верно твердят. Не одобрит такой брак ни трон, ни церковь. Она вдова, и пусть не по своей вине, но замешана в большом бесчинии. Нельзя чтобы отголоски его пали на твоих детей и внуков.

  - Тогда кого мне выбрать в жёны?

  - Решать тебе, но девушка должна быть из старого рода, от достойных родителей, честная, недурна собой и обязательно умна. От умных родителей и дети хорошие выходят.

  - Но кого конкретно?

  - А вот это твоё дело. Не желаешь ли ты, чтобы царь и митрополит твоими матримониальными делами занялись? Одно помни: неравного или сомнительного брака мы не потерпим. Ступай.

   Дома я, буквально в дверях, столкнулся с Феофилой. Ах, как она расцвела за время нашего знакомства!

  - Александр Евгеньевич, у нас будет серьёзный разговор.

   Чёрт, как все мы боимся этих слов! Но деваться некуда, будем говорить раз надо.

  - Тогда пожалуйте в кабинет, Феофила Богдановна.

   И обращаясь к ключнику, возникшему в дверях:

  - Афанасий Юстинович, распорядись, чтобы принесли чай в мой кабинет на двоих. И бутербродов каких-нибудь, я голоден.

   В кабинете расселись на традиционных, для наших бесед, местах: в глубоких креслах, а между нами низкий резной столик. Феофила сразу взяла быка за рога:

  - Пора тебе жениться, князь Александр Евгеньевич.

  - Эка ты официально, Феофила Богдановна.

  - Дело важное, можно сказать, государственное.

  - Что тебя побудило к такому разговору?

  - Был у меня сегодня мой духовник...

  - У тебя есть духовник? Я и не знал.

  - Я и сама почти забыла. Ходил такой в наш дом, пока я росла, а как случилось несчастье и благополучие рассыпалось, так и пропал. Как я к тебе притулилась, снова появился. Всё про наши постельные дела интересуется, да уговаривает у тебя секрет гром-камня вызнать.

  - Этот вопрос я моментально решу. Не будет к тебе липнуть гнида в рясе.

  - Не в этом дело. Прислал его архиерей, и прислал по делу. Ты знаешь, что о нас с тобой говорят?

  - Пусть попробуют сказать в глаза то что болтают втихомолку, и я оборву такому говоруну все подробности, и заставлю сожрать.

   Феофила хихикнула. Серьёзный-то разговор, серьёзный, а воображение у женщины богатое.

  - Потому и не говорят ничего. Видно невкусные у них подробности.

  - Ну так что передал архиерей?

  - Что тебе надо жениться на девушке из старых родов, а мне выходить замуж за кого попроще.

   В этот момент принести чай и бутерброды. Феофила схватила свою чашку и закрылась ею... знакомая картина, так же, века спустя и в другом мире при тяжёлых разговорах заслонялась чайной чашкой моя драгоценная супруга. Может это передаётся генетически?

   Я взял свою чашку, отхлебнул. Отличный чай, и заварен как следует быть. Подумал... Хотя о чём тут думать, всё ясно как теорема Пифагора, чтоб его, сектанта итальянского.

  - Раз надо, придётся. Тут понимаешь, какое дело, Феофила... Знаешь ли, что некоторым охотничьим собакам положено обрезать хвост?

  - Ну слышала. Но при чём тут собаки?

  - Это образ. Хвост нужно рубить сразу сколько надо, я не тюкать понемножку. Понимаешь? Нам надо находить себе достойных супругов и не мучать друг друга долгим прощанием.

  - Ты какой-то железный, весь в панцире, как черепаха.

   Ах, милая юная женщина... Мне несравненно легче чем тебе. В меня столько раз влюблялись девочки, и всегда это были лучшие девочки в своих классах... Так что обзавёлся я своей черепашьей бронёй. Есть у меня иммунитет к любви чудесных девочек, учитель обязан таковой приобрести.

  - Я и похож на черепаху. Посмотри какой я морщинистый и страшный.

  - Фу, опять ты шутишь. А разговор, между прочим, серьёзный.

  - Если хочешь знать, со мной совсем недавно великий государь и митрополит о том же беседу вели, и теми же словами.

  - Так кого ты возьмёшь в жёны?

  - Не знаю. Откровенно говоря, мне всё равно, я уживусь с любой.

   Феофила внезапно вспыхнула:

  - А хочешь, я помогу тебе составить партию? Появилась у меня в школе Антонина Ржевская, её привозит на занятия старшая сестра, Липа. Она, я уверена, будет тебе замечательной парой.

  - Как- как? Липа?

  - Олимпиада. Девушка из старого рода, княжна, но родитель её приданное не накопил, да и излишне девушка худощава, вот и засиделась в девках. Я с ней переговорю, зашлю свою сотрудницу переговорить с матерью, с отцом. Думаю я, что они будут довольны. Ты у царя-батюшки в чести, хотя в Кремле и не мелькаешь, всё по делу. И богатство у тебя есть. Дом, конечно, маленький скромный, и слуг всего три десятка, не считая охраны, но все знают, что ты и заводы на свой кошт строишь, и драгоценные игрушки просто так детям раздаёшь. Словом, ты завидный жених.

  - Хорошо, так и решим. Узнавай, что там и как, а я обещаю не обижать будущую жену, раз уж она выбрана тобой.

   Свадьбы в это время дело не быстрое. Это вам не двадцатый век, и не двадцать первый, когда люди сбегаются и разбегаются в одночасье. Смотришь - несётся свадебный кортеж, на рестораны, мишуру и угощения угроблены сотни тысяч, причём взятые в кредит, а через неделю-другую, ещё во время медового месяца эти придурки уже разбежались, и несколько лет выплачивают кредит, спущенный в унитаз.

   В это время всё обставлено традициями, правилами, установлениями, обрядами... Хорошо, что всей этой мутью занимался Афанасий Юстинович. Так что я извещался заранее, что в такой-то час надо быть готовым к очередному мероприятию, одевал положенные тряпки, брал и вручал положенные подарки, словом готовился к священным узам брака.

   Невесту, как и положено, я увидел только в спальне, потому как и за свадебным столом она была в чём-то вроде паранджи. Дальше были дурацкие обряды вроде прилюдного раздевания в коридоре, выноса окровавленной простыни, и прочих ненужностей, о которых вздыхают этнографы и больные на голову патриоты, которые для себя этих обрядов не устраивают.

  Впрочем, это я по- старчески брюзжу. Пережил же я этот бедлам? Ну и слава богу. Даже от царя я получил свадебный подарок: прямо на пир второго дня явился богато наряженный гонец с тремя ассистентами, и торжественно зачитал присутствующим царскую грамоту, что мне жалуется ещё тысяча четей угожей земли, рядом с моей вотчиной, и десять чистокровных арабских кобылиц.

  Ровно столько земли и племенного материала я и заказывал для формально моего, а на самом деле, государственного конезавода. Изящно, надо признать, сработал царь-батюшка: и о государственных интересах порадел, и мой статус поднял до космических высот, и при этом казна ровным счётом ничего не потеряла. Я и так уважал ум и дипломатические способности Ивана Васильевича, а теперь его авторитет в моих глазах стал абсолютным.