– Мы всё поняли, Ирина Ивановна! Честное слово!
– Честное кадетское? – искоса взглянула на них Ирина Ивановна.
– Честное кадетское! Нет, мы правда всё поняли!..
– Поняли, и хорошо. Молодцы, ты, Федя, и ты, Лев, что пошли с товарищем. А твою работу, Петя, я теперь очень жду. Ужасно интересно, как ты туда свои кирпичи вставишь. А теперь идёмте, идёмте, на поверку опоздаем!
На поверку они не опоздали, и всё прошло гладко, даже Петя несколько ожил. Правда, Лев Бобровский пригорюнился:
– Теперь наверняка всё на сто замков запрут!
– Да с чего ж они запрут? – возразил Фёдор. – Подвал не запирается. Там столько всего хранится!.. Которые склады – те закрыты, а двери в сам подвал – замучаешься открывать. А что мы потерну нашли – так того они не знают.
– Всё равно, – упорствовал Лев. – Просто так запрут. Раз уж «младший возраст» пролез. Эх, эх, ну чего этого халдея на нас вынесло?.. Теперь и не разузнаем ничего.
Они сидели в Феди-Петиной, как выразился Лев, комнате. Сам Петя понемногу возвращался к жизни, во всяком случае, не напоминал цветом щёк вылезшего из могилы мертвеца.
– Значит, так, – сказал он наконец слабым, но твёрдым голосом, подобно капитану «Кракена», знаменитому Мелдону Харли по прозвищу Трёхпалый, когда его, раненого, пытались взять в плен красномундирники. – Так, значит. Я всё понял. Подвал они не запрут, а вот дверь в потерну закроют точно. Я вообще не пойму, как так вышло, что она открытая стояла?
Наступило молчание. И верно, как? Если бомбисты и в самом деле прятали там шимозу, то как могли оставить дверь незапертой? Даже будучи в сговоре с кем-то из персонала? Ведь не только любопытные кадеты шарят по подвалам; иные офицеры тоже заглянуть могут, не говоря уж о дядьках-фельдфебелях.
– Ну и? – набычился Лев.
– Значит, не было там никакой шимозы, – твёрдо сказал Петя. – Иначе б не оставили нараспашку.
Бобровский открыл рот, закрыл, снова открыл, но, дураком не будучи, прекрасно понимал, что оппонент его совершенно прав.
– Да, – объявил он наконец. – Это ты, Нитка, верно сказал. Иначе б закрыли.
– Но! – вдруг поднял палец Петя. – Но могли и не закрыть!
– Почему? – хором изумились Лев с Фёдором.
– А потому. Кадеты в подвалы не ходят. Офицеры ходят, фельдфебели ходят, но сами склады на замок закрыты. И в потерне то же самое. Один-то склад заперт был, да? Всё так же, как уровнем выше. Подозрений не вызовет.
– У тебя, Нитка, не голова, а целый Госсовет, – признал Бобровский, чеша в затылке. – И так объяснил, и этак! В Думу тебя надо, а не в строевые офицеры!
– Спасибо, спасибо большое, – раскланялся Петя, аж зардевшись от удовольствия.
– Но нам это не поможет. Коль и так, и этак – всё истолкуешь! Что делать-то теперь?
– Следить, – пожал плечами Петя. – Только очень осторожно. Ирине Ивановне мы обещали.
– Вот именно, – поддержал друга Фёдор. – Мы ей обещали. Врать не будем.
– Да будет тебе! – отмахнулся Лев. – Она же учителка!
Ну да, для Бобровского обвести наставника вокруг пальца – дело чести, совести и геройства…
– Не, Бобёр. Она нас от Положинцева прикрыла…
– Ещё не прикрыла!
– Ну хорошо – если прикроет, то я туда не ходок. Мы слово дали. Честное кадетское.
– Тьфу на тебя, Слон! Что ты как маленький, ну право!.. Вот смотри – если Положинцев никому ничего не сказал, а просто уехал, то, пока не вернётся, ничего запереть не должны. Так?
– Ну, так.
– Ирина Ивановна тоже никому ничего не скажет, – добавил Петя. И закончил, покраснев ещё больше: – Она нам поверила…
– Погоди, Нитка. Так вот, если Положинцев никому ничего не сказал, то дверь открыта. А если сказал, то…
– То ничего. Хватит, Бобёр, голову сломаешь с тобой! Ты ещё скажи, что Илья Андреевич заодно с бомбистами!
– А может, и заодно, – буркнул Лев. – И вообще, я всех подозреваю!
– Тоже мне, гений русского сыска новоявленный!..
– Тише, тише! – зашипел на них Петя Ниткин. – Совсем ума лишились! Закрыты двери, не закрыты – не важно. Важно лишь то, что потерна существует и кто-то там что-то хранит. Вопрос только в том – хранит ли сам корпус или… кто-то ещё?
– Генияльно! – съязвил Бобровский. – И что же теперь делать?
– Позвать Ирину Ивановну туда на прогулку, – невозмутимо сказал Петя.
– Ы-ып!
Лев так растерялся, что аж застыл с разинутым ртом, да и Федя тоже остолбенел. Сказать учителю, конечно, дело благое, но… но как же Приключение?!
– Если там просто корпусные склады, то…
– То это ничего не значит! – обрушился на Петю Бобровский. – Шимозу там спрятать могли, а потом вынести! Даже если это самые обычные кладовые и там сейчас ничего нет, но может появиться! А если ты Шульцихе скажешь, то конец – завалим всё дело! Бомбисты встревожатся, уйдут, на дно лягут, в тину забьются – и поминай как звали!
Тут Фёдору пришлось признать, что зазнайка «Ле-эв» не так уж не прав. Кстати, он как-то быстро и незаметно бросил форс, перестал «экать» и подражать гвардейской молодёжи; можно сказать, сделался уже нормальным кадетом.
– А ты хочешь, чтобы они ещё кого-то подвзорвали? – на удивление спокойно возразил Петя. И вообще он сейчас казался как-то… взрослее, старше, что ли? – Чтобы люди погибли только потому, что тебе, Лёва, очень хочется самому отличиться?
Бобровский вдруг надулся, покраснел и сердито засопел.
– Нет, конечно! Надо такое придумать, Нитка!
– Тогда завтра скажем Ирине Ивановне.
– Погодите! – вмешался Фёдор. – Петь, Бобёр прав. Что мы Ирине Ивановне скажем? Что уже лазали в саму потерну? За это по головке не погладят. Что, не видел, как она недовольна была? Бомбисты уйдут, перепрячут в другом месте шимозу свою, и вся недолга! Верно, нельзя им дать ещё кого-то взорвать, но, если они испугаются и сбегут, вот тогда уж точно беды не миновать! Сейчас мы их тут накрыть можем, а если они из корпуса уберутся, то ищи ветра в поле!
– Хм… – Петя смутился, забарабанил пальцами по столу с идеально разложенными учебниками. – Пожалуй, Федя, пожалуй.
– И не важно тут уже, кому мы что обещали! – ввернул ловко Лев. – Главное – бомбистов поймать!
– Так ты что, не сомневаешься?
– Да точно тебе говорю! Тот, который пыхтел и ящик на себе тащил, наверняка он! Или с ними заодно!
– А может, это дворник был, – съязвил Петя. – За новою метлой ходил. Или за совком. Мало ли что тут храниться может!
Наступило молчание.
– Так и будем по кругу ходить, – наконец махнул рукой Федя. – Эх, была не была! Снова лезть придётся. Петь, а ты замки открывать, случайно, не умеешь?
– Пока не умею, – скромно сказал Петя. – Но постараюсь научиться. В библиотеке наверняка что-нибудь найдётся.
– Я тебе замок раздобуду, – вдруг сказал Бобровский. – Практикуйся. У дядьки выпрошу. Ну… как выпрошу. Куплю. Копеек за двадцать.
– Хорошо, – кивнул Петя. – А отмычки?
Лёвка сощурился.
– Смотря что надо будет. На ручном труде сможем глянуть… А пока следить надо. Кто чего тащит.
– Как тут уследишь-то? – возразил Федя. – Мы ж в классах сидим!
– В корпус припасы подвозят либо утром, либо вечером. Вечером по большей части. – Каким-то образом Бобровский ухитрился всё это узнать. – Утром всё больше продукты. Вечером – всякое другое. Вечером и будем следить!
– Чепуха, Бобёр. Постоянно там болтаться не сможем.
– Гм. Ну да. Тогда… – Бобровский задумался. – Тогда…
– Тогда сходим через тот ход, что и первый раз. Про него никто не знает.
– Точно! – обрадовался Лев. – Голова ты, Слон!
Пете Ниткину всё это явно и очень не нравилось. Но…
– Короче, – сказал Федя. – Петь, слушай – дуй завтра в библиотеку, ищи свои книжки. Замок тебе Бобёр притащит. Скажи, что надо будет ещё. Сходим, поглядим. Во-первых, тот склад, что открытым стоял. Во-вторых, тот, что заперт был и куда этот дядька с ящиком нырнул. Сможем – откроем. Не сможем – тоже ничего. И слушать будем, дядьки меж собой много болтают, нас не стесняются…
