— За себя отвечайте! — рявкнул радевший за дипломатию.
— Отвечаю за себя и за всех нас: Стивенсон подставил брюхо под удар и получил в брюхо, затем открыл челюсть и получил в бороду. Я не нарушил правила, не бил открытой перчаткой, по затылку, ниже пояса или после команды рефери «стоп». Одержал чистую победу — так, как того требуют законы бокса. А что у боксёра весом свыше девяносто одного килограмма удар силой в тонну, знает каждый. Тот же Теофило. Зачем подставлялся?
— Не паясничайте, Матюшевич… — экс-комсомольский вождь треснул по столу с воистину комсомольским задором. — Правила для всех едины, но нельзя ими злоупотреблять! Что скажет судья матча?
Поднялся судья международной категории Анатолий Черкасов.
— Действия советского боксёра полностью одобряю. Он не мог знать, что ударом в корпус вывел кубинца из строя. Если бы тот отдышался и начал воспринимать Матюшевича всерьёз, поединок закончился бы поражением динамовца. Не забывайте: акцентированный удар в тяжёлом и супертяжёлом весе — это тонна. Наш молодой супертяж действовал мастерски. Мне жаль Стивенсона, но тот виноват лишь сам: недооценил соперника, расслабился. Не учёл, что Матюшевич не знает поражений. Поздравляю вас, Валерий Евгеньевич.
Цековца и Павлова перекосило, слова судьи прозвучали для них железом по стеклу. Обоим надо было докладывать о «принятых мерах». А тут ещё Коган влез:
— Очень странно слышать, товарищи, что вся внешняя политика СССР в развивающемся мире рухнет из-за единственного апперкота, проведённого в точности по правилам бокса. Боюсь, ответственный товарищ чего-то не понимает, если столь низко оценивает успехи советской дипломатии за рубежом. Товарищ Громыко совсем об ином рассказывает по телевизору.
У меня челюсть отвалилась. Наверно, не висела бы столь безжизненно, если б по ней заехал Стивенсон, как я ему. Всегда взвешенный в поступках и сдержанный на язык, мой тренер вставил такой банан высокому партчиновнику, да ещё провернул поперёк резьбы… Удивил так удивил. Наверно, накипело. Но может и зря, такое не прощают и не забывают.
Как ни пыжился Павлов, общего осуждения виноватого меня в боксёрском сообществе не вышло. Наоборот, при проигранном матче в общем зачёте нам удалось натянуть их капитана — на второй минуте первого же раунда, ну хоть это.
А что Теофило пропустит чемпионат мира, так пусть отдохнёт. Операции прошли успешно, в Москву вылетела целая бригада кубинских врачей на помощь советским, чего волноваться? Выживет и даже поправится. К примеру, Тайсон, говорят, ожил вполне, хоть и бросил бокс. Пошлю Стивенсону в больничку марокканских апельсинов, кубинские отвратительные — костлявые и не такие сочные.
Мы с Кимом подняли на нём от ста тысяч рублей на каждого, могу не скупиться. Маршал Советского Союза, главнокомандующий родом войск, получал, по слухам, порядка восьмисот с чем-то и считался очень обеспеченным. Больше тысячи в месяц имели творческие работники, но лишь отдельные избранные. Конечно, в криминальном мире крутились значительно более крупные, по советским меркам, суммы. Те же организаторы подпольного тотализатора отхватили приличный капитал на бое со Стивенсоном, общая сумма ставок исчислялась миллионами, и даже десять-пятнадцать процентов с неё — не хило… А это всего лишь травоядный «любительский» бокс!
Конечно, я тогда не знал, что очередной поворот судьбы отрежет от привычных заработков, по меркам Советского Союза — космических, и накопленное нужно будет держать в кулачке, не сорить деньгами. Этого и «Вышний» не мог предсказать, моего танца на бабочках.
Глава 13
13
Кровь на перчатках
Как же я любил сборы в Грузии! До женитьбы, конечно. Ещё бы Вику с малышкой сюда, в мае, когда ещё солнце не шпарит, соревнуясь с афганским, воздух чист, с прошлого года сохранились фрукты, а вино позапрошлого года уже созрело, стаканчик его не пьянит, но бодрит и приводит в хорошее расположение духа.
Сейчас летел рейсом Минск-Тбилиси больше по необходимости. Резо Берикашвили из отдела единоборств грузинского спорткомитета сказал по телефону: есть разговор. Поэтому я не стал уклоняться, хоть нашёл бы тысячу причин, и со сборной «Динамо» республики отправился на двухнедельные сборы.
Лично для меня они начались с ресторана «Арагви». Несмотря на вполне национальное и атмосферное название, это было чисто советское очень плоское сооружение высотой в три этажа с большими залами, натуральное предприятие общественного питания с промышленным масштабом насыщения граждан, а не уютные небольшие кафешки Старого Тбилиси, где даже обычные сосиски под пиво были «вах какими вкусными».
Резо, в прошлом борец, давно уже забросивший поддержание спортивной формы с необходимостью вписаться в весовую категорию, заказал шашлык, вино, фрукты, овощи, хачапури, аджипсандали, если не путаю названия блюд.
— Мы ждём гостей?
— Нэт! Угощайся, дарагой.
Что-то напомнило бабушкины пытки едой… Но здесь никто не неволил, и ради утилизации курицы не обязательно скармливать её кошке. Поскольку грузин прекрасно понимал, что я не вправе позволять себе вольности, он не настаивал. И что процентов семьдесят съестного уплывёт обратно в недра ресторана, его не волновало, он выполнил свой долг гостеприимства.
— Спасибо, Резо. Если бы не жуткая жара летом, точно думал бы перебраться сюда. Дивная природа, душевные люди… Рай на земле!
— Летом в тэни надо! Свой дом с тэрасой, кондиционэр в каждый комнат, слушай, и хорошо!
— Почти уговорил. Ладно. Что такое случилось, по телефону не обсуждаемое?
Оказывается — не случилось. Только ожидалось. Грузины с тревогой ждали смерти Брежнева. Он не поздравил «дорогих товарищей» с Новым восемьдесят вторым годом, крайне редко мелькал по телевизору, это раньше получасовую ежевечернюю программу «Время» называли: бенефис Брежнева плюс пять минут о погоде и спорте.
— Я знаю не больше твоего, Резо. Конечно, бываю на приёмах в ЦК после крупных побед. Брежнев после Олимпиады ни разу к боксёрам не выходил. Говорят, болеет.
— Да, генацвале. И мы гадаем: кто после Брэжнева? И какие парадки введёт?
Понятно. Ещё при Сталине для грузин введены послабления: закрывать глаза на мелкую частную инициативу. В Белоруссии, в Украине, да и на большей части территории РСФСР за подобное клеили ярлык «цеховики», ОБХСС брал под белы волосаты рученьки, а суд выписывал энное количество лет праведного труда вместо капиталистического. В Грузии во всю действовали мастерские, штампующие ширпотреб. Парадокс, но в стране, где сделан первый в мире искусственный спутник Земли, госпредприятия не освоили выпуск элементарной джинсовой одежды, с чем чудесно справлялись кавказские предприниматели. Поток частным образом изготовленного товара, а также «мандырыны», «гваздыки» и прочие продукты растениеводства обрушивались на советских граждан, измученных тотальным дефицитом. Даже малая часть населения республики, вовлечённая в рыночную экономику, здорово поднимала местный уровень жизни по сравнению с той же Белоруссией, где коммунизм держал твердокаменные позиции. Что любопытно, ни Хрущёв, ни Брежнев не покусились на особый статус грузин. Более того, в двух других кавказских республиках нравы тоже были чуть свободнее, но не так как в ФРГ. Гордясь вхождением в состав своего квазигосударства автономных республик, грузины называли себя Федеративная Республика Грузия или ФРГ, увы — неофициально.
— Боюсь, к власти придёт мой главный босс из КГБ — Юрий Владимирович Андропов. Он точно вознамерится закрутить гайки… — глядя на вытянутое носатое лицо спорт-чиновника, я поспешил его утешить: — У него здоровье тоже не ахти. Не претендую на лавры пророка, но позволю себе предположить: радикально ничего не изменится. Ему надо будет закончить межведомственную битву с МВД, разобраться с московскими кланами, не до национальных республик.
— Вах как ты хорошо сказал! Так выпьем за бэлорусов — наших лучших друзэй!
