S.T.A.L.K.E.R. Кроличья клетка (СИ) - Нериус Тетти

Надев свой рюкзак и лямку «Абакана», я открыл вкладку с диалогом Болтика, коему не писал уже две недели. Несколько секунд глупо смотрел на строчки. Думал, как начать писать, хотя проще можно начать с простого «привет, как дела?». Саян, тем временем, потянулся, вытянув задние лапы. Издал тихое невнятное кряхтение, но зато после, распрямившись, широко раскрыл пасть и громко со скулением зевнул, покачав головой. От этого звука, почти над своим ухом, девушка вздрогнула, сонно открыв глаза. Взгляд её быстро прояснился, увидев в опасной близости чёрного крупного пса. Дёрнувшись назад к спинке дивана, фанатичка поморщилась от боли.

— Саян, отойди, — мягко, но с крошкой строгости сказал я своему псу. Овчарка покорно отошла к дверному проёму, с любопытством глядя на пленницу. Та, опираясь о подлокотник, смогла принять сидячее положение, при этом болезненно кривилась. Осторожно тронув пальцами бинты на плече, она перевела слабый удивлённый взгляд на меня. Несколько секунд висела неловкая тишина. Я не знал, как начать разговор после произошедшего, а она ждала…

— Я тут… вот… — указал кивком головы на стул с консервами на нем и нервно махнул рукой в его сторону, — тебе это… Извини, что ли… Мы пойдём, мне тут… ну… У меня задание! Идти надо. Ты щас к своим? В смысле, на ДК, или где вы там щас обитаете?

Монолитовка продолжала молча сверлить меня странным пугающим взглядом. По спине пробежал неприятный холодок. Не сошла ли она с ума?

— Мне нельзя к своим, — еле слышно ответила девушка, разомкнув губы, — я наказан.

— За шо?

— За… — она помялась, — за недостойное поведение перед лицом Старшего. Я должен выжить в одиночку месяц в землях еретиков, пока ярость Старшего не утихнет.

— И чего ты такого сделала? — спросил спокойно я и добавил со смешком, увидев, как монолитовка опустила хмуро голову, — ой, у нас был секс, скрывать друг от друга уже нечего! Я вот, щас накатаю другану сообщение, что готов с ним встретиться на «Янове» и получить задание. Давай теперь, ты выкладывай.

Я не надеялся, что аргумент на счет секса, а на самом деле изнасилования, сработает, однако девушка серьёзно посмотрела на меня, распрямив уверенно спину и выдала:

— Я справлял малую нужду прямо на глазах Старшего Проповедника в углу гостиницы «Полесье».

В комнате повисла тишина. Я с трудом переваривал полученную информацию, пытаясь понять, не шутка ли это. Сектантка смотрела открыто, хмуро, без тени улыбки. Не шутит. Сказала правду.

— Так ты… — закрыв ненадолго глаза, я прикрыл рот рукой, сдерживая себя с трудом, чтобы не хрюкнуть от рвущегося наружу хохота, — ты… нассала… в гостинице?..

— У гостиницы, — поправила монолитовка, не меняя выражения лица, — я был на улице. Понял, что не успею добежать до туалета. Я был уверен, что рядом никого нет, но я ошибся.

— И за это тебя выгнали из дома?.. — чувствуя, как багровеет лицо от запертого внутри тела дикого смеха, я часто задышал носом, — как… нашкодившую кошку?..

— Я… должен отбыть наказание, — помявшись ответила девушка, — и прошло только три дня.

— Вот как, — я понимающе кивнул, постепенно успокаиваясь. Какой необычный, однако, экземпляр мне попался. Домой её, значит, нельзя. Опять пинками эту зассанку выгонят… И тут предложение в голове всплыло странное и вместе с тем справедливое. Я изнасиловал девушку, лишил девственности, а после хотел слинять, оставив банки неизвестного качества и срока годности. Вспомнилась история одного сталкера, рассказанная в баре за бутылкой водки. Не молодой уже мужик сбежал в Зону от своей невесты. Подцепил её в ночном клубе, напоил, утащил в машину и там надругался над ней. Думал, что девушка была в невменяемом состоянии, но та, к его потрясению не только детально запомнила его, но и смогла найти вместе со своим отцом и тремя братьями — здоровенными горными жителями, в чьих жилах кипела горячая кавказская кровь. Все они предъявили ему претензии и потребовали жениться на сестре и дочери. Мол, сделал дело — женись! А этот гад сбежал. Тогда, слушая рассказ пьяного сталкера, я осуждал его поступок. Но чем я сейчас не лучше него! Да, жениться на монолитовке не собираюсь, однако ответственность нести должен. По крайней мере, пока девушка не поправится. Справедливо? Думаю, справедливо!

— Слышь, тебя как звать?

— Брелок, — ответила фанатичка, надевая трусы, прикрываясь при этом длинной футболкой.

— Не солидно как-то для монолитовца, — усмехнулся я, подойдя на шаг ближе, — я Игорь Водяной. Пса Саяном зовут. Я вот чего предложить хочу… Раз тебе всё равно надо где-то в Зоне шарахаться месяц, то предлагаю помотаться со мной. Мне надо отработать просранную награду за доки, которые ты сожгла! А так, ты поможешь мне и искупишь еще больше свою вину… Согласна?

Девушка просунув ноги в пёстрые штанины, осторожно встала, болезненно кривясь. На его движение овчарка дёрнула ушами, но осталась лежать на месте, пристально наблюдая за тем. Защёлкнув военный ремень, Брелок серьёзно взглянула на меня.

— Хорошо. Я уже нарушил слишком много правил братства. Но объединение сил с еретиком, в целях искупления моей вины, думаю, приемлемо.

— Лады… — я думал, что она начнёт отпираться, пошлёт куда подальше, но та к изумлению сразу согласилась. Что ж, оно и лучше. Только придётся наблюдать за девчонкой, как бы не пырнула чем-нибудь острым, когда отвлекусь. Вот же, нажил сам себе геморрой! Ну, сам виноват, идиот!

Глава 2

— Болтик написал, что готов встретиться со мной на «Янове», — сказал я тихо, встав вместе с девчонкой и псом под козырёк подъезда «хрущевки», — только я блин, не знаю, как туда с тобой соваться. Пристрелят нас еще за километр до станции. Может, тебя с Саяном оставить где ненадолго? Я с Болтиком переговорю, задание хапну и пулей к вам.

— Ладно, — Брелок неуверенно повела здоровым плечом, и недоверчиво покосилась на овчарку, мирно сидящую между нами.

— Да ты не бойся его! В обиду не даст и кусать не будет! — хохотнул я и поймал на себе обиженный и укоризненный взгляд монолитовки. Ну да, она хорошо успела почувствовать на себе клыки моего пса. — Ну… теперь-то кусать точно не будет. Обещаю!

Я торопился успеть на «Янов» до темноты. Ночь в Зоне, особенно на её севере — самое опасное время. Кабаны, плоти и псы в основном засыпают, тушканы и крысы уползают по своим норам, но пробуждается от дневного сна нечто похуже. И встреча с одиноким кровососом может быть не такой уж страшной, как например, с химерой. Мне выдалось встретиться с этим чудовищем только один раз, и невероятно повезло, что до баржи на Затоне бежать оставалось немного.

Шли молча дворами, через старые детские площадки, мимо ржавых машин, нервирующих счётчик Гейгера. Я останавливался на каждый подозрительный шорох и писк, заставлял Брелок с Саяном прятаться за деревьями, мусорными баками. Пёс довольно часто без звука обнажал клыки и поднимал шерсть торчком на загривке. Реагировал он так только на живых и потенциально агрессивных. Но что больше пугало, так это отсутствие этих самых агрессоров. Овчарка попусту так нервничать бы не стала. Только два раза по пути попались мутанты — старая дряхлая плоть, что Саян прогнал громким лаем и отощавший снорк, выпрыгнувший из-за угла высотного дома. «Абакан» сработал как надо, прострелив твари брюхо в прыжке. Мутанты не так сильно беспокоили меня, я опасался встречи с патрулями «Монолита» или военных.

— Так-с-с-с… проблемка. — После короткой пробежки вдоль длинного восьмиэтажного дома, я остановил девушку и пса перед проходом между домами. Он был перекрыт сразу пятью линиями колючей проволоки. Последняя «нить» как раз тянулась на уровне моей головы. На асфальте, с той стороны заграждения, отчетливо виднелись три тёмных подсохших пятна крови, размером с ладонь. Не проблема аккуратно срезать две «нити», тем более, кинжал у монолитовки был неплох, и скрепить потом обратно, но Брелок с её травмами будет всё же трудно. Она и так еле переставляет ноги, хромает, изредка кривит лицо и дотрагивается до правого плеча. Возможно, несколько рёбер сломаны после моих пинков, слишком уж не нравится мне её хриплое дыхание после пробежек.