Возрождение рода Шосе (СИ) - Крыс Виктор

Я постоянно тайно занимался с Эми, обучаясь владению силой манипулирования, а прикрытием для наших занятий была учеба Эми. Ее это очень злило, как оказалось мою дочь очень нервировало то, что ее кто-то может не считать умной. Но вернемся к нашим занятиям, которые начались еще в клане Сиоко под негласным контролем Харуки.

Мои с Эми постоянные тренировки меня как манипулятора давали крохотные успехи, и я практически не чувствовал силу. Максимум на что я теперь стал способен это чувствовать эмоции, хоть и не очень явственно, да и остальные силы, которыми я владел, в последнее время совершенно не радовали. Такое чувство, что во мне установлена блокировка способностей, и тот уровень, что я использовал в схватке, больше не был для меня доступен. Ни сила физика, ни сила психокинетики не хотели мне показывать то, на что они способны, а про то, на что я способен, я рассказал только Эми, мне нужно было хоть кому-то об этом сказать, а дочери я доверял как никому другому в этом мире. Даже матери я не мог так доверять.

Весь путь, который мы преодолели на кораблях и самолетах от военной базы до Империи я мучился. За то время, пока я не видел Каори и Эйко, на них могли влиять Имперские службы, и с каждым часом мне казалось, что я все ближе и ближе подхожу к расставленной для меня западне. Прибыв в Империю я так и не увидел своих родных, а на просьбу о том, чтобы сделать видеоконференцию, начальник военной базы с понимающей улыбкой сказал что через сутки я окажусь на острове, на котором есть аэропорт и всего то через десять часов я смогу не то что увидеть мою семью, а даже обнять их. Я мог связаться с Чорруном и Этсуко, чтобы они подтвердили это и рассказали мне все, но не стал, у меня осталась какая-то обида на Чорруна, после того как он отказал мне в простой, казалось бы, просьбе приютить Эми. Я не жалел, что все это время дочка провела со мной, но я желал для нее другую жизнь, школьных подружек, выезды на природу с классом, походы по торговым центрам. Да хотя бы просмотры телевизора по вечерам, а как сейчас. Теперь она по звукам может различать калибр оружия, усиленно изучает полевую медицину на практике и давно уже не переживает за меня так, как в тот раз, когда меня все считали мертвым.

Прибыли мы в аэропорт столицы Империи уже вечером, лил проливной дождь. У трапа самолета нас ждала машина и, как представился широкоплечий мужчина, ожидавший нас, глава безопасности особняка рода Шосе. Через час проезжая по вечерним улицам мы заехали в до боли в сердце знакомый мне родной район, который я покинул, как мне казалось, вечность назад. Подъехав к заново отстроенным стенам, которые окружали особняк, и выйдя из машины я оглянулся. За прошедшее время с той злополучной ночи все, что было разрушено заново отстроили, а то, что можно было отремонтировать было отремонтировано. Все было сделано так, что человек, что не знал бы, что здесь произошло, не заметил бы изменений. Но я знал и помнил, что здесь было. Останки горящего поместья не раз мучили меня в кошмарах, сейчас для меня здесь все было насквозь пропитано фальшью, даже запах кричал, что здесь все не так. Особняк, к которому я неуверенно приближался, был копией того дома, в котором жил мой дед Изама Шосе. Но это здание не было тем домом, который я любил в детстве, несмотря на то, что в нем происходило, это все же был мой дом, а эту жалкую копию я признать домом не могу.

За мной неуверенно шагали вместе с детьми Исида и Чихеро, все они страшно нервничали, и только Эми любопытно озиралась в надвигающейся темноте, силясь, как мне казалось, что-то или кого-то найти. У порога мы оставили Тессера и Хаяко, они оружие, которому пока что не было разрешено проникать в дом.

Зайдя в особняк, я понял кого и что искала своими глазами моя дочь, к нам подошел представительный дворецкий и обратился с каким-то, как мне показалось, высокомерием.

— Дэйчи Шосе, совет рода ожидает вас и Эми, а также тех людей что прибыли с вами, в зале совета рода. — Его голос, да и он сам, как и все что окружало меня, было чужим. — Прошу следовать за мной.

Пока я шел за этим дворецким я вспоминал как было тогда и о ком я забыл под гнетом своего горя об утере, я забыл о тех, кто погиб, и которые уже точно не вернуться. Весельчак Кеншин, что не стал уходить после окончания своего первого договора с родом Шосе. Его жена, что соревновалась с Каори в мастерстве готовки, их негласное противостояние было просто ошеломительным, и охрана постоянно делала ставки кто на этой недели станет победителем в этой кулинарной дуэли, единственное, что никогда не готовила она, так это бенто для меня, это всегда делала только моя мать. Вся охрана, их семьи, что жили на территории особняка, умерли в ту ночь и я, пытаясь быть внешне спокойным и стараясь унять бешено стучащее сердце, иду к двум единственным выжившим людям. Около дверей в зал совета рода я развернулся к детям и к Исиде, что держала на руках Батусая, а также Чихеро, и сказал.

— Когда мы зайдем в дом, вы сядете за мной, говорить вам запрещено. Эми, сядешь по правую руку наравне со мной, пусть ты и не прошла ритуал принятия, но являешься Шосе, и если хоть кто-то попробует оспорить этот факт ему не жить. — Обведя глазами немного испуганных детей, я добавил. — Не бойтесь, вам ничего не угрожает, я не дам никому навредить вам.

Открывая толстые двери, я перешагнул порог зала, а у дальней стены сидели они, те, кого я считал родными. Но такой ли встречи я ждал? Объятий, слез радости и слов о том, как скучали мы друг по другу, все этого нет, а то, что есть, только усиливает то пламя злости, что помимо воли начинает разгораться в моём сердце. Дойдя до определенной черты, я остановился и, как полагала традиция, поклонился, одновременно со мной поклонилась и Эми. Глубина ее поклона была даже ниже требуемой традицией, внутренним зрением я заметил как, чуть промедлив, поклонились все дети вместе с Исидой и Чихеро. Холодным кивком головы, лишенным каких-либо эмоций, глава рода Шосе разрешила мне сесть, что я и исполнил под пристальным и холодным взором моей сестры. Эми села одновременно со мной, не быстрее и не медленнее, а именно одновременно, остальные, как и полагается, промедлив пару секунд, также сели за моей и Эми спиной.

Минуту, что должна была пройти согласно традиции, я потратил на то чтобы рассмотреть Каори и Эйко. Такие родные и дорогие моему сердцу люди сейчас казались мне совершенно чужими и холодными, их безэмоциональные лица были словно масками, я никогда не видел их такими. Они сидели в традиционных кимоно, которые закрывали почти все тело, были видны только шея и голова, но я все-таки смог увидеть, что Каори в положении и, как подсказывала сила психокинетики, билось три сердца. Одно большое, матери, и два очень маленьких, сердца детей Каори и умершего Горо, так и не ставшего ни членом рода, ни мужем моей матери. Шрамов на лице матери я не увидел, но за слоем ритуальной косметики я заметил несколько новых морщин. Эйко на первый взгляд, казалось бы, и вовсе не изменилась, но в последний раз она была беременна, а теперь нет, и что стало с ребенком мне неизвестно. К тому страшному шраму на щеке, что она получила много лет назад, добавилось еще два шрама, мастерски сокрытые прической. Были они похожи на попытку снять с моей сестры скальп, и пусть их прикрывали волосы, но это не было для меня барьером благодаря внутреннему зрению психокинетики, и только под одежду я не заглядывал, ибо это неприемлемо.

— Я приветствую тебя, Дэйчи Шосе, на территории рода Шосе, — ледяным голосом произнесла Каори. Ее взгляд, как и речь, была обращен только ко мне. — Представь людей, что прибыли вместе с тобой.

Представить? Я понимаю, что Исида, Чихеро и дети кланов Фатсен и Хитаси требуют представления, озвучивания их имен и целей пребывания на территории рода Шосе. Но Эми, моя дочь, к которой не обратилась Каори, в представлении не нуждается.

То пламя злости, что тлело во мне, вспыхнуло пламенем, готовое сейчас вырваться, И оно бы вырвалось, если бы я не заметил на мгновение, всего лишь на мгновение, промелькнувшую в глазах, казавшихся для меня чужими людей, родных мольбу и вселенскую тоску. Этот взгляд мгновенно затушил мое пламя злобы и дал мне понять, что передо мной не чужие люди, передо мной пленницы, которые по каким-то причинам сейчас вынуждены выглядеть и действовать так. Они понимают, что это неправильно и так в нашей семье не должно быть, но так нужно и я должен включиться в эту игру на тех условиях, которые были показаны. Так нужно.