Желанный трофей (СИ) - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич

— Выходит, с лихими людьми вы по закону, а со мной можно и преступить его?

— Отчего же. Минимум пятерых вы убили, Никита Григорьевич. И либо сами покажете, где оставили трупы, либо вас будут пытать, и вы всё одно укажете, где они. И порталы на улицах города открывали, и боевые руны применяли, а потому право задержать вас у меня есть.

— А как же быть с убийством княжича? — невесело хмыкнул я.

— Даже если это не вы убили его, то лишь потому, что не успели. Потому как умысел имели. Возможно, из-за угла, быть может, на поединке, этого я не знаю. Моё дело доложить о своих соображениях.

— Как и о том, что я в этот момент находился на Троекуровке. И только не нужно мне говорить про порталы.

— Не буду. Как не стану ничего придумывать. Но у вас мог быть сообщник, который и упокоил Михаила Антоновича вместе с его слугой. Не сомневайтесь, я расскажу обо всех своих сомнениях и выводах. Решение принимать уже не мне.

— То есть козла отпущения из меня будут делать уже другие, — хмыкнул я.

— А нечего было заниматься самосудом, сударь, — пожал он плечами.

— Я должен был ждать, пока меня убьют? Вы ведь сказали мне, что теперь всё тихо, а на деле меня подкараулили и напали.

— Быть может, потому что поняли, что вы ищите умышлявших против вас, и решили ударить первыми. А возможно, оттого что заказчик передумал и настоял на исполнении заказа. Меня также могли ввести в заблуждение. Боюсь, что из-за вашей поспешности я этого уже не узнаю.

Вскоре мы прибыли к представительному четырёхэтажному зданию царского полицейского приказа. Городовой, сидевший на облучке, спрыгнул на снег, спутал вожжами ноги лошадям, чтобы не отправились на самостоятельную прогулку, взвалил меня на плечо, как мешок с картошкой, и поднялся по ступеням высокого крыльца.

Войдя в высокую двустворчатую дверь, мы оказались в просторном холле. Слева у стены длинная лавка для ожидающих, где меня и пристроил городовой, переглянулся с Беляевым, кивнул и направился на улицу присмотреть за санями.

Сам Беляев переговорил с дежурным офицером за стойкой, и тот сразу же отправил посыльного. Пока суд да дело, околоточный надзиратель присел к столу с писчими принадлежностями, вооружился пером и начал строчить рапорт.

К моменту, когда он наконец закончил, к нам подошли два дюжих городовых, и один из них попросил снять с меня «Сеть». После чего скомандовал:

— Руки за спину. Прямо…

Иван Четвёртый поднял взгляд от документа и посмотрел на вошедшего. Старик отвесил не учтивый, но почтительный поклон. Учитывая то, что перед ним патриарх княжеского рода Зарецких, это было весьма необычно. Можно, конечно, сказать, что во главе рода сейчас его сын, но это чушь собачья. Пусть Игорь Всеволодович и отошёл от дел, в его руках сосредоточена вполне реальная власть, а потому и цену он себе знает. Но вот отчего-то решил прогнуть спину чуть ниже. И что бы это значило?

Зарецкие и Каменецкие вот уже более полугода являются головной болью царя. Союз этих влиятельных родов не обещает ничего хорошего престолу. С прекращением их вражды баланс сил качнётся в сторону противников самодержавия, и у них появятся реальные рычаги едва ли не диктовать свою волю государю.

Рюрикович не знал, как повлиять на ситуацию, и видел выход лишь в радикальном решении вопроса этого брака. И в то же время опасался подобного шага, потому что если это всплывёт, ему не то что не продержаться долго на престоле, он и жизни может лишиться. Князьям и сторонникам царя в том числе не понравится подобный подход, и они решат, что пришла пора взойти на престол наследнику.

И вдруг как гром среди ясного неба — убийство Каменецкого Михаила. Иван Четвёртый приказал генерал-полицмейстеру Загорскому не просто взять расследование на особый контроль, но лично заняться этим и задействовать все ресурсы. Предоставил ему самые широкие полномочия, на какие только был способен, с одним лишь требованием — убийца должен быть найден.

Если не удастся установить настоящего, то нужно подобрать козла отпущения. Причём такого, по поводу вины которого не возникнет сомнений у самого последнего скептика. И Господь не попустил. А как ещё, если таковой сыскался менее чем через сутки после убийства.

Да, имелись нюансы, но при самой незначительной правке он подходит на эту роль просто идеально. И главное, за ним никого нет. Безземельный дворянчик, единственное достояние которого это сильный дар. Жаль, конечно, терять будущего сильного витязя, но война между двумя влиятельными родами царства будет стоить куда большей крови и обернётся серьёзными бедами для царства.

Но что может означать просьба старого князя об аудиенции? Да ещё и Зарецкого. Насколько известно царю, тот был против брака внучки, и становится первым подозреваемым в убийстве. Он больше всех заинтересован в быстрой поимке убийцы, дабы межродовое противостояние не вылилось в войну.

— Здравствуй, Игорь Всеволодович. С чем пожаловал? — приветствовал вошедшего царь и указал на кресло перед рабочим столом.

— С делом государственной важности, государь, — опускаясь на указанное место, ответил старый князь.

— Если ты об убийстве княжича Каменецкого, то Загорский докладывает о задержании убийцы. В содеянном пока не сознаётся, но против него имеются неопровержимые доказательства. Полагаю, что княжеская дума будет полностью удовлетворена результатами дознания.

— Я о внучке моей, государь, Ольге, невесте убиенного княжича Михаила. Непраздна она, — не став тянуть, сразу перешёл к делу патриарх Зарецких.

— Каменецких кровь? — откинувшись на спинку кресла, не удержался от вопроса Рюрикович.

— Думать иначе это внучку мою позорить. Свадьба была уж делом решённым, вот и не убереглась, голубка. А сейчас молит родителей и у меня в ногах валяется о том, чтобы не губили дитя нерождённое и ни в чём не повинное, зачатое в искренней и чистой любви.

— Не знал я, что ты настолько сердоболен.

— С чего бы мне так глупеть на старости лет? — вздёрнул бровь Зарецкий. — Просто, коли так всё обернулось, то грех не воспользоваться и не обзавестись козырем против извечного врага.

— А прознав об этом, не убить княжича, расстроив брак и заодно получив рычаг против Каменецких. Так выходит? — сцепив руки на животе и склонив голову набок, хмыкнул царь.

— Твоя правда, государь, эдак оно складно выходит. Да только к чему мне такие риски, коли свадьбу я мог расстроить и без смертоубийства. Не верил я до конца Каменецким, а потому приглядывал за Михаилом, ища подвох. И высмотрел, что с чего-то он взъярился на дворянина, студента новичка, что под твоей опекой оказался. Уж и не знаю, чем он ему не глянулся, может, не по нраву пришлось, что впервые в поединке сталь отведал, но задумал он с ним посчитаться, и не по чести, а по-воровски. Дважды убийц подсылал.

— Ты сейчас о Ртищеве? — спросил Рюрикович.

— А ты, государь, вижу, знаешь этого молодца.

— Со слов Загорского, именно он и есть убийца Каменецкого. Твоя правда, за такое полагается лишение дворянского сословия и отправка на границу с дикими землями, — произнёс царь.

— Так а я о чём, государь. Не нужно мне было его убивать. Хватило бы взять Ртищева под опеку и выдвинуть обвинения против Михаила.

— Это если бы ты сумел доказать его вину. Что сделать было бы непросто.

— Доказал бы, государь. Уж поверь.

— Ладно. Я так понимаю, что это была лишь прелюдия. В чём же твоё дело?

— Хочу я и внучке угодить, и рычаг на Каменецких заиметь, и чести не уронить. И коли уж всё сошлось в одну точку, то грешно не воспользоваться этим.

— Тень на плетень не наводи, Игорь Всеволодович.

— Да какая тень, государь. Хочу выдать замуж Оленьку за этого самого прыткого дворянчика Ртищева. Он сильный одарённый и вокруг него уже хороводы водят, так что особых пересудов это не вызовет. Все поймут стремление моего сына усилить родовую кровь.

— А мне-то к чему усиливать ваш род?