Мальчик и облако (СИ) - Урусов Алексей

– Святослав, из твоих друзей в нахимовке кого-то отпрашивать тебе в компанию нужно? – спросил губернатор внука.

– Нет. Я здесь ребят подтяну – есть и графы, и бароны подходящего возраста. Справимся.

– Ну, добро. Иди в машину, мне ещё с папой парой фраз перекинуться надо.

***

Когда Ярослав Григорьевич сел в автомобиль, Святослав, оторвавшись от смартфона, спросил отца: – Дед что, опять просил поголовье внуков увеличить?

– Какое поголовье? С чего ты решил?

– Да у него всегда одна песня – пауза между появлением потомства не реже трёх лет, чтобы перекрыть все возрастные зоны! – ответил сын. – Ярославне сейчас девять, Ростиславу – шесть, а трёхлетка у нас в роду – нету! Дед, как минимум, зафиксировал отсутствие одного расчёта на семейном корабле, боится, что не появится ещё один и считает необходимым срочно пополнить наши стройные ряды. И пока вы с мамой ударным трудом его не порадуете, он с тобой так и будет беседовать и мозги выносить.

– Тебя это не касается.

– Ещё как касается! Дед же и меня обрабатывает – типа, внучок, невесту можешь себе и сам выбрать, но главное – такую, чтобы породу улучшить. Чтобы роду на пользу пошло. Года через два, думаю, затолкает меня на обручение. А оно мне надо? А если ты пару раз со стапелей отправишь в большое плавание новые изделия серии «внук», то деду на радостях не до меня будет. Не спорил бы ты с ним – тебе что, трудно? Там и работы-то…

– Сиди и помалкивай. Тоже мне, помощник губернатора по демографии выискался.

– Ну, ты сам взрослый. Я – сказал, ты – услышал. Но тебе же потом проще всем хозяйством управлять. Посмотри: ты у деда один, и он всё на тебя грузит. Потому что больше доверить некому. Я вырасту, на флоте служить буду, а значит – тебе не помощник; разве что только посочувствовать. А если я на подлодке и в походе – то даже и позвонить тебе не смогу. Так что ты по всем важным вопросам станешь одного Ростислава грузить. А будет ещё пара сыновей – между ними работу распределишь. Если тебе маму не получается убедить, я могу бабушек подключить: так-то они меня за ребёнка держат, поплачусь, что хочу сестрёнку. Так они вдвоём быстро маму научат Родину любить и внести личный вклад от имени князей Волхонских в это богоугодное дело.

– Не слишком ли много интриг для твоего возраста?

– Какие это интриги? Детский сад, песочница, ясельная группа. Мне вон в конце декабря в увольнение было нужно, а училище – на карантине. Вот там, пока вырвался, были интриги!

Глава 29

Владимир. Областной дворец приёмов.

На февральское награждение мне, как удостоенному государственной награды, прислали приглашение. А поскольку я несовершеннолетний, меня сопровождали опекуны. Места для нас были забронированы ближе к концу зала – первые ряды предназначались для титулованной знати и орденоносцев; там же – те, кого будут награждать в этом году; а дальше уже все остальные.

Слышим из динамиков: – Григорий Семёнович Волхонский, губернатор Владимирский, – вместе со всеми встаём и кланяемся в ту же сторону, что и все. Мне ничего не видно – слишком далеко, рост у меня пока маловат. Садимся.

Губернатор без паузы начинает: – Товарищи! Господа! Год назад в этом зале мы аплодировали награде нашего сержанта Алексея Мальцева с позывным «Кубанец». Этот позывной Алексей взял в память о прародине своих предков, уже несколько поколений трудящихся на владимирской земле, а теперь и прославивших её боевыми подвигами.

Губернатор мне почти не виден, но на большом экране за его спиной вижу портрет сержанта, с которым я сидел рядом на прошлогоднем награждении. Точно, и представился он Алексеем.

Губернатор продолжил: – Минувшим летом сержант Мальцев в одиночку захватил вражеский опорный пункт, попутно уничтожив противников и взяв пленных. За этот подвиг он был удостоен Георгиевского креста, достойно дополнивших его орден «Мужества» и медали, полученные ранее. Но в начале зимы подразделение, в котором воевал «Кубанец», попало под шквальный огонь противника. Алексей прикрывал раненых сослуживцев, отбивал атаки врага и сам контратаковал, чем обеспечил эвакуацию раненых с поля боя. В этом сражении сержант Мальцев получил смертельное ранение. Прошу почтить память сержанта Алексея Мальцева минутой молчания.

Раздался негромкий шелест – притихший зал начал вставать. Мы тоже поднялись. Через минуту сели…

А дальше моё сознание разделилось на две половины – одной я слушал то, что происходит вокруг, а вторая стала жить своей независимой жизнью, в которой метались мысли: – Был улыбчивый, контактный и мужественный солдат, Алексей Мальцев; приехавший на свою свадьбу и ожидавший скорого появления наследника. И теперь его нет. И его сын или дочь будут знать отца только по фотографии. И сколько солдат уже погибло? И ещё погибнет? В монастыре на моей памяти несколько раз отпевали погибших в зонах конфликтов. И сколько таких солдат отпевается каждый год по всем церквям России? Найдётся ли сила, способная остановить эти войны?

А первая половина сознания в это время наблюдала за тем, как к губернатору подошла сухонькая старушка в чёрном платочке, одетая явно не для дворянского собрания. Обняв её, губернатор обратился к залу: – Супруга нашего героя не может присутствовать, она в положении. Чтобы она могла меньше думать о житейских проблемах и сосредоточиться на воспитании детей, Владимирская область дарит ей трёхкомнатную квартиру, расположенную поблизости от детского сада и школы. Рядом со мной находится мать нашего погибшего солдата, Ксения Егоровна. Уважаемая Ксения Егоровна, чтобы Вы всегда могли быть рядом с семьёй сына, область дарит Вам квартиру в этом же доме. Если Вы захотите продать свой дом в деревне и переехать во Владимир, Вам в этом помогут. Примите, пожалуйста, дарственные. Пусть Господь укрепит Вас и поможет перенести это тяжкое горе!

Старушку аккуратно под руки сопроводили из зала.

Дальше началось награждение… Но я не слышал ни зачитывания указов, ни фанфар, ни аплодисментов награждённым.

Я остался там – в прошлогодней беседе с сержантом… Вспомнил, как он несколько раз открывал коробку с наградой, любовался на неё, закрывал… А через некоторое время открывал снова. А вечером, на балу, его не было. Ещё бы – его же невеста ждала. А теперь она вдова.

Мысль о вдовьей доле вчерашней невесты стала спусковым крючком для маленькой слезинки, ниоткуда взявшейся и медленно набухшей у меня в уголке глаза.

Владимир. Дом Перловых.

Я бежал. Бежал в сторону врага – потому что оттуда летели беспилотники и нужно было задержать их, чтобы наши раненые могли добраться до леса, кроны которого их укроют. И через лес им останется всего три километра до наших опорников. Надо успеть. Успеть! Успеть!!

Успеть пробежать сквозь небольшие кусты. Успеть выбежать на бывшее поле. Заросшее травой, но без кустов и ровное. Успеть пробежать подальше, на простор – на изрытую воронками землю, где я буду хорошо виден. Чтобы дроноводы обнаружили меня издалека и порадовались, что появилась мишень. А я обрадуюсь, что издалека увижу беспилотники и смогу их сбивать. И успеть подготовиться к схватке. Моя верная снайперка приятно тяготит руки. А за плечами – калаш. И кому не хватит пуль из винтовки, получат их из автомата.

– Держись, брат. Мы с тобой! – слышу неясный шёпот откуда-то издалека, буквально на уровне шума ветра.

– Кто это – вы; и сколько вас? – весело спрашиваю на бегу.

– Мы – небесное православное воинство во главе с Борисом и Глебом. Мы тебе поможем!

– Ну – тогда победим! Или свидимся!

На поле успел. Ещё метров сто, и вот он – участок без травы. Здесь мне и придётся биться. Ну, не самое плохое место! Сбрасываю куртку, да и броник с каской тоже не нужны – тяжеловато в них, и движения сковывают, а берет и тельняшка из композитов; от мелких осколков защитят, а крупных беспилотники не носят. Но вот разгрузка пригодится – может, и успею магазин расстрелять и тогда, чтобы быстро перекинуть новый, вытаскивать его удобнее всего из кармана разгрузки. Достаю и целую крестик; поцеловав, надеваю берет. На валун, вывороченный из земли взрывом, кладу автомат. Целую винтовку и тихо шепчу: – Если что, прощай, Роза!