Она взглянула мне в глаза, как ей казалось, призывно, и жарко выдохнула:
— А, может, и ночь… посмотрим по твоему поведению, Муля…
— Не получится, Оля, — печально сказал я, — меня невеста не отпустит.
— Невеста? — вытаращилась Лёля, — у тебя есть невеста?
— А что тебе так удивляешь? — спросил я.
— Да ты… ты… — Лёля от неожиданности не находила слов. — Но как…
— Ну ты же сама перечислила мои достижения и посчитала меня перспективным. Почему ты не допускаешь, что на свете существуют девушки, которые мечтают выйти за меня замуж?
Теперь уже Лёля не знала, что мне сказать и напоминала выброшенную на берег рыбу.
— Так что не судьба, Лёля, не судьба, — вздохнул я. — У меня теперь есть Валентина. А ты довольствуйся Серёжей. Жизнь-то идёт…
— А я всё знаю, про твои махинации с госконтрактами! — вдруг зло выпалила Лёля.
У меня сердце пропустило удар. Но я выдержал лицо и равнодушно сказал.
— Какие махинации, Ольга?
— Ты пустил «налево» кучу денег! И я знаю это!
— И что, бухгалтерия ничего не увидела? — спросил я, а у самого аж руки похолодели, — ты сама в это веришь?
Лёля хлопала глазами и не знала, что сказать.
— Так что давай не будем ссориться и выдумывать всякую ерунду друг про друга.
— Друг про друга? — как попугай повторила Лёля.
— Ну ты же не думаешь, что я тоже могу что-то о тебе насочинять? — усмехнулся я наглой усмешкой.
— Ты не посмеешь! — процедила она.
— Пока ты будешь вести себя прилично, я с тобой воевать не буду, — тихо сказал я и от моего голоса она поёжилась, — но стоит тебе хоть что-то против меня выдумать, как я начну тоже. Вспомни, что случилось с Уточкиной или с нашим бывшим комсоргом.
— Вот ты урод, Бубнов! — прошипела Лёля.
— Возможно поэтому ты и выбрала Серёжу, а не меня, — подытожил наше милое общение я.
На это Лёля не ответила ничего, фыркнула и прошла мимо, гордо задрав подбородок.
А я вздохнул. Проблем мне бывшая Мулина зазноба обещала доставить ой как много. И в связи с этим мне необходимо найти ниточки с этими проклятыми госконтрактами.
И я таки найду.
Вот только как мне начать искать эти концы? Я перерыл уже все бумаги, что были у нас в отделе, но там только обычная официальная информация. О деньгах там нету ничего. А значит, мне нужно как-то проникнуть в бухгалтерию. Сам я этого не сделаю — никто меня к финансовым документам не допустит. Выходит, у меня есть два варианта. Или замутить с какой-нибудь девушкой из бухгалтерии и через неё что-то попробовать выяснить, или запустить туда Валентину. И этот вариант нравился мне гораздо больше.
Вот только каким образом это провернуть?
Упомянутая Валентина сидела у меня дома за столом и ела борщ. С пирожками. Пирожки были с капустой и картошкой и пахли одуряюще. Дуся суетилась и хлопотала возле неё с виноватым выражением лица и подкладывала ей самые вкусные кусочки.
При виде меня Дуся втянула голову в плечи, а Валентина со смехом сказала:
— Представляешь, мои предки сказали, что я теперь должна за тебя замуж выйти!
И она откусила от пирога и принялась с наслаждением жевать.
Я побледнел.
Одно дело все эти хихоньки да хахоньки, и совсем другое, когда родители вот так настроены. Нет, жениться я не планировал, во всяком случае в ближайшие годы. Но в воздухе всё ощутимее пахло серой и опасностью.
— А ты что? — спросил я безжизненным голосом.
— А я из дома ушла, — заявила Валентина.
— И где ты жить будешь? — спросил я.
— У тебя, — Валентина опять откусила от пирога и кивнула на увесистый чемодан, который стоял возле шкафа.
Я укоризненно посмотрел на Дусю.
Она засуетилась ещё больше и поставила перед Валентиной тарелку с котлетами.
— О! Котлетки! — обрадовалась Валентина и перестала обращать на меня внимание.
— Валентина, — сказал я, — я думаю, мы все должны собраться и поговорить. Объяснить твоим родителям, что возникло недоразумение…
— Когда я ем — я глух и нем! — хихикнула Валентина с набитым ртом.
Я вздохнул.
Валентина прожевала и добавила уже нормально:
— Да что ты крысишься, Муля! Я вот наоборот — довольна. Поживу немного у тебя, тебе что, жалко? Ты знаешь, как меня эти предки задолбали уже! А так я хоть свободы глотну.
Мы с Дусей переглянулись.
— А где ты спать будешь? — спросила Дуся.
— Вон, на кровати, — кивнула на мою кровать Валентина и, видя моё лицо, милостиво добавила, — а Муля в чуланчике пока поночует. Какая разница.
Но я не хотел в чуланчике.
А, с другой стороны, выгонять сейчас Валентину нерационально. Мне нужно от неё несколько дел, чтобы она помогла мне.
Но и позволять сесть мне на шею я тоже не собирался.
И я сказал:
— Нет, Валентина. У меня ты точно ночевать не будешь. Это аморально. Даже если я буду ночевать в чуланчике или на кухне, то люди всё равно выводы сделают. И мы не сможем всю жизнь потом бегать и каждому объяснять, что и как. Поэтому давай ерундой не заниматься.
— А что мне тогда делать? — надулась Валентина и даже борщ с котлетами есть перестала.
— У нас есть два варианта, — сказал я, — первый — это ты сейчас доедаешь и мы идём к твоей маме и всё объясняем. И Дусю с собой возьмём, раз она язык только распускать умеет.
Дуся поникла и вздохнула.
— А второй вариант, — продолжил я, — мы пойдём к Фаине Георгиевне и попросимся к ней. Надеюсь, она тебя на пару дней пустит. А там всё уляжется и как-то решится.
— Мне не нравится ни один из вариантов! — упёрлась Валентина, — я буду жить здесь.
Мы с Дусей вздохнули.
Ну вот что ты с ней будешь делать!
И тут Дуся строго сказала:
— Не спорь с Мулей!
Валентина скривилась и хотела достойно ответить, но не успела — дверь без стука распахнулась и в комнату вошла целая делегация: Надежда Петровна, Павел Григорьевич, Анна Васильевна и Аркадий Наумович.
При виде мирно беседующих за столом нас, вся упомянутая делегация по-библейски застыла соляными столбами.
— Ну вот, а я что говорила! — первой отмерла Анна Васильевна и вскричала истерическим голосом. — Какой афронт!
— Это позор! — взволнованно добавила Надежда Петровна.
— Аннушка, успокойся! Тебе нельзя волноваться! — запричитал Аркадий Наумович.
— Что же вы делаете⁈ — всплеснула руками Надежда Петровна.
— Я борщ ем, — ответила Валентина и внесла конструктивное предложение, — хотите?
Но Надежда Петровна, Павел Григорьевич, Анна Васильевна и Аркадий Наумович борща не хотели. И котлет не хотели. Они хотели скандалить. Причём остановить их не смогло бы даже торнадо.
Ничего не смогло бы.
Кроме одного.
Это я понял, когда дверь открылась и вошла Вера. Была она вся радостная и нарядная. Шлейф удушливо-красномосковских духов тянулся за нею, словно токсичная змея. Короткое жёлтое платье не скрывало фильдеперсовых чулок и держалось на честном слове, презирая гравитацию и здравый смысл. А уж о том, как Вера была накрашена, я даже говорить не берусь.
— Мулечка, не помешаю⁈ — воскликнула она игривым голоском и впорхнула в комнату. Обнаружив там целую солидную делегацию, Вера чуть растерялась и выдавила из себя, — здрасьти!
Надежда Петровна фыркнула и всем своим видом демонстрируя презрение, отвернулась. Адияков, как обычно, остался пофигистически безучастным, а вот Анна Васильевна возмутилась:
— А это ещё что за «бэ»?
Вера вспыхнула и уже готов был разразиться скандал. Поэтому я торопливо сказал:
— Это Вера. Она актриса.
Анна Васильевна чуть успокоилась, но тут внезапно подал голос Аркадий Наумович:
— Да какая она актриса! В ресторане в подтанцовке ноги показывает…
Грянула пауза. Все с интересом посмотрели на Аркадия Наумовича, а Анна Васильевна покраснела и стала наливаться нездоровой и гневной краснотой всё больше и больше.
Я понял, что надо как-то спасать ситуацию, вот только не знал, как.
