- Мне нужно отъехать ненадолго, - произнёс он, наконец.
- Ну так отъезжайте! - взорвался Млечин. - Я вас к себе привязывал, что ли?.. Ах, да, мы же с вами планировали сегодня кое-что обсудить... Но я и сам буду некоторое время занят. Итак, вечером жду вас с докладом.
Магистр вышел из палаты, Рябов обессилено опустился на койку.
- Чёрт, как жжёт-то, - он помассировал грудину, с неприязнью посмотрел на копошащегося на полу Доктора, словно именно тот был источником всех его бед. - Глеб, что с тобой произошло? Ты хоть что-нибудь помнишь?
- Я - Глеб, - счастливо и глупо разулыбался бывший мозгоправ.
- Ты Глеб, - кивнув, повторил Иннокентий Иванович, - и то хлеб. Такой вот каламбур... Кто этой ночью приходил, Глеб?
- Прилетали инопланетяне, - беспечно отозвался Доктор. - Один из них сделал мне плохо, но потом стало хорошо.
- Понятно, - вздохнул Рябов. - К белой горячке добавились зелёные человечки.
- Почему зелёные? - заупрямился Глеб. - Они чёрные.
- А Горшечкин где?
- Съели его, - осклабился Доктор и, тревожно оглянувшись, доверительно прошептал. - Самый большой инопланетянин съел.
Иннокентий Иванович, словно желая обнаружить остатки трапезы инопланетного каннибала, пробежался взглядом по полу и, остановив его на счастливом слюнявом лице Доктора, горестно вздохнул. В палату заглянул дюжий санитар; из-за его плеча косил молчаливый якут Коля.
- А что это с нашим Доктором? - поинтересовался санитар.
- Белочка. Допился ваш Доктор. На пару, небось, бухали?
- Как можно, Иннокентий Иванович! - почти искренне возмутился санитар.
- Так, - Рябов встал. - Николай, присмотри тут за ним. - (Якут кивнул). - Сейчас я охрану вызову, отведёте Доктора в наш изолятор. - (Снова кивок). Рябов нажал кнопку вызова охраны, отрывисто приказал: - Наряд к медпункту. Два человека, срочно. (Николай пожал плечами, подумав, наверное, что мог бы справиться с таким пустячным делом и без охранников). - Теперь ты, - Рябов взглянул на санитара. - Пойдём. От изжоги есть что-нибудь? - спросил, когда они вышли из палаты в коридор.
- Рени, - радостно осклабился санитар.
- Тьфу ты! - сплюнул Иннокентий Иванович. - А что-нибудь... более эффективное?
- Новокаин.
- Внутримышечно?
- Перорально, - загоготал санитар.
Рябов снова сплюнул.
- Уроды, чёрт вас всех возьми! Шутники, мать вашу!
- Да нет, Иннокентий Иванович, вы что, какие шутки, я на полном серьёзе. Я просто вспомнил, как это Доктор наш, царство ему... ой, блин, что я говорю! Короче, он тоже частенько изжогой мучился, особенно с похмелья. Бывало хлобыснёт полстаканчика новокаина...
Обратный путь на Чёртову гору занял у Иванова и Репина вдвое больше времени - в целях конспирации и из-за многочисленных проверок на дорогах пришлось возвращаться обходными путями.
Серые 'Жигули', которые они взяли взаймы у Василиска, хоть и были неприметными, но скрыть их и сделать полностью невидимыми не представлялось возможным, иначе аварии в дороге им были бы обеспечены. Документы на новые имена, умело изготовленные по образцам паспортов, хоть и выглядели настоящими, но наличие в машине больного Горшечкина портило картину и могло привлечь внимание гаишников.
А проверки, по мере продвижения в сторону Красноярска, происходили всё чаще.
- На этих гайцов не напасёшься! - возмутился майор, выдав очередную мзду очередному патрульному на дороге. - Они как старушки на паперти с протянутой рукой по всей дороге выстроились! Я что, деньги штампую?!
- Если что, я их штампую, - резонно возразил Илья.
- Ну да, ты ж у нас теперь главный казначей Монетного Двора России, - тут же согласился Иванов. - Кстати, надо бы ещё дэцл бабосов сотворить, а то у меня уже закончились. И вообще, о ночлеге подумать пора. Может, какую придорожную гостиницу найдем или дом отдыха, типа 'Полярной звезды'?
- Рублями примете или, будучи человеком прогрессивным и лишённым лжепатриотических предрассудков, предпочитаете валюту? - ёрнически поинтересовался Илья. - Доллары? Евро? Сейчас организую, мне только печатный станок включить.
- Нашими пока обойдемся, - не принял шутку майор. - И без фанатизма, Илюша, нечего тысячными бумажками башлять, пятихаток лучше наделай побольше.
Илья послушался - достал из портмоне лиловую купюру, положил на ладонь, прикрыл глаза и, сосредоточившись, умножил её в уме на сто. В его руках купюра послушно превратилась в целую пачку.
- Здорово! - отозвался Иванов, скосив глаз на руки друга. - Все-таки быть оперантом - это нечто! Особенно с такими способностями, как у тебя.
- Да и тебе грех жаловаться, - отозвался Илья. Он отполовинил пачку себе в карман, остальное протянул майору. Тот хмыкнул:
- Номера банкнот-то не одинаковые, надеюсь?
- Обижаете, гражданин начальник. Фирма гарантирует качество и стопроцентную ликвидность товара. - Илья зевнул. - Скоро совсем стемнеет; ты прав, гостиницу или мотель искать надо - товарищу нашему нормальный отдых нужен, я уже про мальца не говорю...
Иванов обернулся. Горшечкин, полулежал на сидении с закрытыми глазами, рядом прикорнул Димка, прижимая к себе бутылку с минералкой. Иванов подмигнул мальчику, тот оживился было, но вскоре снова начал засыпать.
- Заночуем в ближайшем населенном пункте, - сказал майор. - Что у нас там по карте, штурман?
- Сейчас определимся, - Репин развернул карту и углубился в изучение трассы.
Им повезло - в первом же встреченном мотеле нашлось два свободных номера, причём оба находились на втором этаже и были расположены друг напротив друга. Понятное дело не президентские люксы - стандартные десятиметровые боксы, но со всеми необходимыми удобствами, - собственно, чтобы скоротать ночку и восстановить силы для продолжения пути, повышенной комфортности и не требовалось. Иванов с Димкой заняли номер, выходящий окнами во двор - оно и понятно, мальчишке требовался спокойный сон, вымотался он до предела. Более шумными 'апартаментами' пришлось довольствоваться Репину с Горшечкиным.
Илья принял душ и с наслаждением вытянулся на кровати - несколько суток езды в машине по местным дорогам давали о себе знать.
Горшечкин восстанавливался медленно, несмотря на ментальную помощь товарищей, и потому, вяло сжевав кусок купленной по дороге пиццы, сразу уснул.
Репину же не спалось. Но не шум проезжающих по трассе машин был тому причиной - слишком много вопросов накопилось в голове новоявленного операнта за прошедшие дни; они, как червяки, хаотично и бестолково ворочались и тыкались в черепную коробку, ища выходы-ответы и, не находя таковых, начинали ворочаться и тыкаться ещё активней.
'Мария могла бы прояснить, если не всё, то, по крайней мере, большую часть моих непоняток, - с явной обидой на любовницу думал Илья. - Она ведь дас, она дочь Канина, и прекрасно осведомлена обо всём, что происходит со мной и со всеми нами. Знает, что ждёт нас в будущем. Нас - человечество и нас - меня и её... Да, она могла бы о многом мне рассказать, но - если бы захотела... А ведь мы с ней становимся чужими, - вдруг пришла неожиданная, но почему-то совершенно не встревожившая его душу мысль. - Или... уже стали?..'
Он попытался связаться с Марией, старательно вызывая её по приватному каналу, но ответа не дождался. Ощущение было таким, будто он громко стучится в запертую дверь, а его либо не слышат, либо - что наиболее вероятно - просто не хотят впускать.
'Почему она полностью закрылась? - недоумевал Илья, тупо глядя в потолок. - И как она меня встретит после этой своей... активации?'
Ему вспомнились слова, которые Мария произнесла однажды: 'Я здесь, на этом чёртовом задании, не женщина. Я вообще не человек, я - робот. Не жди от робота ласки - он железный'. А ведь сейчас Мария всё равно, что на работе, даже более чем на работе - она жаждет исполнить некую миссию! И когда робот снова станет человеком - после выполнения этой миссии? Неизвестно. И станет ли?..
А ведь ему было хорошо с ней, чертовски хорошо!
